Среда, 23.07.25, 16:54
Приветствую Вас Шпиён | RSS
|
|  |
|
|
|
|
|
Эрагон 4я книга
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 06.05.12, 20:58 | Сообщение # 26 |
 Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| Эрагон уперся пальцами в затылок потягивая и почесывая голову,он рассматривал все возможности какими невозжными они не были.
Тогда он думал о совете, который Солембум так давно дал ему в Тирме. Кот оборотень сказал, Слушай и я скажу тебе две вещи. Когда время настает, и ты будешь нуждаться в оружии, смотри под корнями дерева Меноа. Тогда, когда все будет казаться потерянным, а твоя власть недостаточна, иди к скале Кутхиан, произнеси свое имя, чтобы открыть Хранилище Душ.
Его слова относительно дерева Меноа оказались верными; под ним Эрагон нашел звездную сталь в которой он нуждался для своего меча. Теперь, когда он обдумывал второе из заявлений Кота оборотня отчаянная надежда зажглась внутри Эрагона.
Если когда-либо моя власть была недостаточна, и когда-либо все казалось потерянным, этот момент настал, подумал Эрагон. Однако он все еще понятия не имел, где или какова Скала Кутхиан или Хранилище Душ. Он спрашивал и Оромиса и Арью, но они не смогли ответить.
Эрагон протянулся своим умом, и перерыл весь лагерь, пока не нашел отличительное чувство ума Кота оборотня. Солембум, сказал он, я нуждаюсь в твоей помощи! Пожалуйста, приди в мою палатку.
Мгновение он чувствовал сдержанное признание кота-оборотня, затем разъединил контакт.
Потом Эрагон одиноко сел в темноте... и ждал.
Непонятные отрывки
Около четверти часа прошло, прежде чем внутрь палатки Эрагона протиснулся Солембум, его мягкие ноги почти бесшумно ступали по земле.
Рыжевато-коричневый кот-оборотень прошел мимо Эрагона, не глядя на него, вскочил на койку, и ,расположившись среди его одеял, начал лизать перепонки между когтями его правой лапы. Тем не менее, не смотря на Эрагона, он сказал, я не собака, чтобы приходить и уходить по твоему зову, Эрагон.
"Я никогда не думал, о тебе так" Эрагон ответил. "Но я нуждаюсь в тебе, и это не терпит отлагательств."
Мммм. Громкость голоса Солембума повысилась когда он занялся кожистой стороной своей ноги. Говори, Всадник. Что ты хочешь?
"Один момент". Эрагон встал и подошел к полюсу, где он повесил фонарь. "Я зажгу свет", предупредил он Солембума. Затем Эрагон произнёс слово на древнем языке, и пламя ожило внутри фонаря, наполняя палатку теплым, мерцающим светом.
Оба, Эрагон и Солембум, подождали, прищурившись, пока их глаза привыкнут к изменению осещенности. Когда свет перестал причинять дискомфорт, Эрагон уселся на стуле недалеко от кровати.
Кот-оборотень был озадачен увиденным и следил за ним своими ледяными голубыми глазами.
“Разве ваши глаза не были разного цвета?” спросил он.
Солембум моргнул один раз, и его глаза изменили цвет с голубого на золото. Затем он возобновил очистку лап.
- Что вы хотите, Shadeslayer?Ночью я предпочитаю делать другие вещи, а не сидеть и говорить.Кончик его хвоста хлестал из стороны в сторону.
У Эрагона от волнения пересохли губы. "Солебум, ты сказал мне что когда мне покажется, что все потерянно и сил у меня не осталось, нужно оправиться к горе Кутхиан и открыть Склеп Усопших"
Кот-оборотень перестал вылизывать себя. "" Ах, это. ""
-Да,это.И я должен знать,что ты подразумевал под этим.Если есть,что-то что может помочь нам в борьбе с Гальбаториксом,мне нужно знать об этом сейчас-не позже,не тогда когда я разгадаю одну загадку или другую,а сейчас.Итак где я могу найти скалу Кутхиан,как я открою склеп душ и,что я найду внутри?
Черные кончики ушей Солембума наклонились назад, а его когти показались наполовину, когда он мыл лапу. Я не знаю.
- Ты не знаешь?! - воскликнул Эрагон недоверчиво.
"Тебе все нужно повторять?"
"Как можно не знать?"
Я не знаю.
Наклонившись вперед, Эрагон схватил большую, тяжелую лапу Солембума. Уши кота вплотную прижались к голове, прошипев он свернул лапу внутрь, впиваясь когтями в руку Эрагона. Эрагон улыбнулся игнорируя боль.Кот-оборотень был сильнее, чем он ожидал, почти достаточно сильны, чтобы вытащить его с табуретки.
"Больше никаких загадок,- сказал Эрагон, Мне нужна правда, Солебум. Откуда ты это знаешь и что это значит?"
Мех вдоль позвоночника Солебума ощетинился. Иногда загадки - правда, ты тупоголовый человек.Сейчас позволяйте мне уйти, или Я искромсаю твое лицо и скормлю твои кишки воронам.
Эрагон сохранил свой захват на мгновение дольше, потом он выпустил лапу Solembum и откинулся на спинку стула. Сжал руку, чтобы помочь притупить боль и остановить кровотечение.
Солембум смотрел на него прищуренными глазами, претензий больше не было. "Я сказал, я не знаю, не смотря на то, что ты думаешь, я не знаю. Я не знаю, где расположена Скала Кутхиан, не знаю как открыть ее, и что может содержать хранилище.
"Скажи это на древнем языке".
Солебума глаза сузились еще больше , но он повторил это на языке эльфов, после чего Эрагон понял,что он говорил правду.
Так много вопросов пришло в голову Эрагона, он не знал знал, какие задавать в первую очередь. "Как же ты узнал о Скале Кухтиан, тогда?"
Хвост Солембума снова начал хлестать из стороны в сторону, разглаживая складки на одеяле. Повторяю в последний раз, мне это неизвестно. Как и неизвестно никому из моих сородичей.
"Тогда как ...?" Эрагон затих, поражённый от путаницы.
Вскоре после падения Всадников, появились определенные убеждения членов нашего рода, что, если мы сталкиваемся с новыми Всадниками, теми, кто не был зависим от Гальбаторикса, мы должны сказать ему или ей, что я сказал вам: из дерева Menoa и Скала Кутхиан.
"Но... откуда тогда информация?"
Морда Солембума сморщилась, когда он обнажил клыки в неприятной ухмылке. Мы не можем этого сказать. Известно лишь, что кто бы не бы ответственен за это, он желал добра.
Как вы знаете, что? "Воскликнул Эрагон. "Что, если это был Гальбаторикс? Он мог бы попытаться обмануть вас. Он мог бы попытаться обмануть Сапфиру и меня, таким образом, чтобы захватить нас ".
Нет, сказал Солембум, и его когти погрузились в одеяло под ним. Котов-оборотней не так легко одурачить, как других. Гальбаторикс не тот, за этим стоит. Из этого, я уверен. Тот, кто хотел, чтобы вы получили эту информацию, является человеком или существом, которое организовало для вас поиск стали для вашего меча. Будет Гальбаторикс это сделать?
Эрагон нахмурился. "Разве вы не пытались выяснить, кто стоит за этим?"
"Пытались."
""И?""
Мы не смогли. Оборотень взъерошил мех. Есть два варианта. Один из них, что наши воспоминания были изменены против нашей воли, и мы пешки некоторой гнусной сущности. Или другой, что мы договорились об этой возможности, по какой-то причине. Возможно, мы даже вырезали воспоминания сами себе. Мне трудно и неприятно думать, что кто-нибудь удалось бы вмешательство в наши умы. Мало кто из нас, я мог бы понять. Но всей нашей расы? Нет, это не может быть.
Почему бы вам, котам-оборотням, была доверена эта информация?
- Потому что, я думаю, мы всегда были друзьями Всадников и друзьями драконов. ... Мы наблюдатели.Слушатели.Странники. Мы идем в одиночестве в темных местах мира, и мы помним, что есть и что было.
Пристальный взгляд Солембума переходил далеко.
-Пойми,Эрагон.Никто из нас не доволен ситуацией.Мы долго думали нанесет ли это больше вреда чем пользы,чтобы передать тебе эту информацию.В конце,это было мое решение и я решил сказать тебе,поскольку тебе нужна любая помощь,которую ты можешь получить.Сделай из этого все,что сможешь.
" Но что мне делать,- сказал Эрагон. Как я найду скалу Кутхиан?"
"Я не знаю"
- От куда эта информация? Почему я раньше её нигде не слышал.
Солембум мигнул один раз.
- Есть еще одна вещь, которую я могу сказать тебе. Это может ничего не значить, но возможно это может показать тебе путь.
- Что?что это?
Если ты подождешь, то я скажу тебе. Когда я в первый раз встретился с тобой в Тирме, у меня было странное чувство, что у тебя должна быть книга Домиа абр Вирда. Мне потребовалось время, чтобы устроить это, но именно я был ответственен за Джоада, давшего тебе книгу. Тогда кот-оборотень поднял другую лапу и после поверхностного осмотра, начал вылизывать ее.
- У тебя были еще странные чувства за прошедшие несколько месяцев?спросил Эрагон.
Только убеждение съесть маленький красный гриб, но это прошло достаточно быстро.
Эрагон проворчал и наклонился,чтобы достать книгу из-под подушки,где она лежала со всеми его книгами и свитками.Он уставился на большую книгу в кожаном переплете и открыл ее на первой попавшейся странице.Как обычно с первого взгляда руны для него не имели никакого смысла,только с усилием он смог расшифровать некоторые из них:
...что, если Таладору можно верить, могло бы означать, что горы возникли в результате магического вмешательства. Конечно, это звучит абсурдно, но...
Эрогон проворчал и закрыл книгу."У меня нет на это времени.Она слишком большая,а я медленно читаю.Я уже прочитал не мало глав,и не видел ничего,что было бы связвно со скалой Кухиан или хранилища душ"
Солембум ни на минуту не отводил взгляда с него."Ты можешь попросить кого-нибудь,чтобы прочитали её для тебя,но если секрет скрыт в этой книге,ты единственный,кто должен это знать.
Эрагон сопротивлялся желанию выругаться.Вскакивая со стула,он стал снова ходить."Почему ты не сказал мне об этом раньше?
Казалось, это не имело значения. Либо мой совет относительно свода и скалы поможет, либо нет, и зная истинную информацию или ее отсутствие - это изменит все!
Но если бы я знал что здесь написано о том что делать с хранилищем душ,я бы потратил больше времени на чтение этой книги.
Но мы не знаем написано это там или нет,сказал Солембум.Его язык вылез из его рта и облизнул усы,разглаживая их."может книга и не имеет ничего общего со скалой Кухиан и хранилищем душ.Кто знает?Кроме того,ты уже читал её.Ты действительно больше читал бы её,если бы я тебе сказал,но ты же видишь что там ничего не написано.
Может быть и нет...но ты должен был сказать мне
Кот-оборотень сложил лапы перед собой и ничего не ответил.
Эрагон нахмурился,сжимая книгу с чувством,как если бы он хотел разорвать её на части."Это не может быть всё.Там должна быть информация,что ты забыл."
Там много чего,но думаю ничего ,связанное с этим.
"После всех твоих путешествий по Алагейзии с Анжелой и без, ты не нашел ничего, объясняющего эту загадку? Или чего-нибудь полезного в борьбе с Гальбаториксом?"
Я нашел тебя, не так ли?
- Это уже не смешно, - прорычал Эрагон. - Чтоб тебя, ты должен знать больше.
Я не знаю.
Тогда думайте! Если я не смогу найти помощь против Гальбаторикса, мы проиграем, Солембум. Мы проиграем, и большинство Варденов также как и котов оборотней погибнет.
Солембум зашипел снова.Что ты от меня хочешь,Эрагон?Я не могу выдумать то,чего там нет.Прочти книгу.
Мы приедем в Урубаен,прежде чем я закончу читать книгу.
Солембум снова прижал уши."Это не моя вина.
Мне всё равно,если это так.Я просто хочу найти способ сохранить нам свободу и не быть порабащенными.Думай!Ты должен знать хоть что-то ещё!
Солембум зарычал."Я не знаю
Ты должен,или мы обречены!
Как только Эрагон произнес эти слова, он увидел как-кот оборотень начал меняться. Его уши поднимались, пока не встали вертикально, его черты разгладились, а пристальный взгляд смягчился, теряя свой блеск. В то же время, ум кота-оборотня стал необычно пустым, как будто его сознание кто-то заблокировал или удалил.
Эрагон замер, ничего не понимая.
Затем он почувствовал, как Солембум говорит. Его мысли были такими же плоскими и невзрачными, как бассейн с водой под зимним, затянутым облаками небом.
- Глава 47. Страница 3. Начинай со второго абзаца.
Взгляд Солембума сфокусировался и его уши выпрямились.Что?сказал он с явным раздражением.Чего ты на меня так смотришь?
Что ты сказал?
Я сказал, больше ничего не знаю. И это —
“Нет-нет другое, о главе и странице.”
- Не играйте со мной. Я не говорил этого.
- Нет сказал.
дерева,а из Солембум изучал его в течение нескольких секунд. Тогда, с мыслями, которые были чрезмерно спокойны, он сказал; Скажите мне точно, что вы услышали, Драконий всадник.
Так, Эрагон повторил слова так точно, как только мог. Когда он закончил, какое-то время кот оборотень был тих. Ничего не помню относительно этого; сказал он.
"Что Вы думаете, что это означает?"
Это значит что надо посмотреть то,что на 3странице главы47
Эрагон колебался, затем кивал и начал просматривать страницы. Когда он сделал, он помнил рассматриваемую главу; это был тот, посвященный последствию раскола Riders от эльфов, после краткой войны эльфов с людьми. Эрагон прочитал начало секции, но это, казалось, было не чем иным как сухим обсуждением соглашений и переговоров, таким образом, он оставил это в течение другого времени.
Достаточно скоро он достиг надлежащей страницы. Прослеживая линии рун кончиком пальца, Эрагон медленно читал вслух:
... Остров удивительно ровный по сравнению с местностью материка на тех же широтах. Лето тут всегда холодное и дождливое, но зимы мягкие и сухие, не то что в горах Спайна, что значит что озимые культуры могут быть выращены без особых трудностей. Судя по всему, почва богатая и плодородная - единственный плюс этих вулканов, которые извергаются из года в год, покрывая остров слоем пепла, и для драконов есть где разгуляться ради охоты, включая множество видов животных, не встречающихся в Алагейзии.
Эрагон остановился "ничего из этого не представляет собой полезную информацию".
Продолжай читать.
Хмурясь, Эрагон перешел к следующему параграфу:
Именно там,в центе Вроингарда,всадники построили свой широко известный город Дору Араеба!Единственный в истории город,расчитан на драконов,а так же эльфов и людей.Дору Араеба!Обитель тайн и магии.Дору Араеба!Никогда ещё не было такого города,как этот.и никогда не будет,потому что теперь он потерян,стёрт в пыль узурпатором Гальбаториксом.Он был построен в стиле эльфов,и чуть позже с некоторым влиянием людей-всадников,но не из
 [hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 06.05.12, 20:59 | Сообщение # 27 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| камня.Деревянные постройки не подходили для места обитания огнедышащих драконов с огромными когтями.Наиболее примечательной особенностью города были его огромные масштабы.Каждая улица была достаточно широкой,в которых помещались по два дракона в ряд,за редким исключением.Комнаты и дверные проёмы были достаточно большими,чтобы там помещали драконы разных размеров.Город был огромный,усеянный зданиями таких размеров что любой карлик был бы впечатлён.Сады и фантаны были по всему городу были построены эльфами,благодаря своей неудержимой любовью к природе.На возвышенностях,окружающих город,всадники разместили сторожевые башни для охраны от нападений и были оборудованы пещеры высоко в горах для всадников и их драконов,где они жили отдельно от остальной части города.Старшие драконы были особенно не равнодушны к этой договорённости,поскольку они предпочитают одиночество и там им легче обратиться в бегство при опастности.
Растроенный, Эрагон прервал чтение. Описание Дору Араеба было достаточно интересным, но он читал другие, более подробные отчеты о городе Всадников, во время пребывания в Эллесмере. Он так же не любил расшифровывать руны, это был кропотливый процесс даже в лучшие времена.
“Это бессмысленно,” сказал он, поднимая книгу.
Солембум выглядел таким же раздраженным как и Эрагон. Не сдавайся, прочти еще две страницы. Если это не поможет, то можешь закончить.
Эрагон перевел дух и согласился. Он провел пальцем по странице, пока не нашел своего места, после чего он начал снова произносить звуки слов:
Город был наполнен множеством чудес, начиная от Поющего Фонтана Эльдимирима и заканчивая хрустальной крепостью Свелхолла, где было гнездовье драконов, но при всем их великолепии, я уверен, что величайшим сокровищем Дору Ариба была его библиотека. Не столько из-за ее внушительных размеров, хотя они действительно были внушительными, сколько из-за того, что за столетия Всадники собрали одни из самых исчерпывающих запасов знаний на всей земле. Ко времени падения всадников, существовало всего три библиотеки, способные соперничать с ней - в Илирии, Эллесмере и Тронжхайме - но ни в одной из них не содержалось столько информации об использовании магии, как в Дору Ариба. Библиотека располагалась на северо-западном краю города, около садов окружавших Шпиль Мореты, также известный как Скала Кутхиан.
Слова застряли в горле у Эрагона, когда он увидел название. Мгновение спустя он еще медленнее продолжил читать:
... также известный как Скала Кутхиан (см главу 12), и не далеко от места, где лидеры Всадников проводили суд, в случае, если к ним приходили правители и правительницы с жалобами.
Чувство благоговения и страха овладело Эрагоном. Какой то человек или нечто позволили ему узнать эту информацию, этот же человек или нечто позволило найти ему лунную сталь для его клинка. Мысль была пугающей, и теперь, когда Эрагон знал, куда идти, он не был вполне уверен, чего он хочет.
Что, спрашивается, ждет их на вершине Вроенгарда? Он боялся предположить, чтобы это не казалось совсем уж невыполнимым.
ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТА
Эрагон перерыл всю Домиа абр Вирда, пока не нашел ссылку на Кутхиан в двенадцатой главе. К его разочарованию единственное что там было, было то, что Кутхиан был одним из первых Всадников, которые исследовали Остров Вренгард.
После чего он закрыл книгу и сел, уставившись на нее, поглаживая узоры, оттиснутые на корешке. Солембум на кровати тоже притих.
" Ты думаешь в Склепе Усопших есть духи?" - спросил Эрагон.
Духи - это вовсе не души умерших.
"Нет, но чем же ещё они могут быть?"
Солембум поднялся с места где он сидел и потянулся, волна движения перемещалась через его тело от головы до хвоста."Если бы вы узнали, мне было бы интересно услышать, что вы обнаружите."
"Ты думаешь нам с Сапфирой следует поехать?"
Я не могу сказать вам, что вы должны сделать. Если это ловушка, то большая часть моей расы была обманута и порабощена без их ведома, и Вардены могли бы также сдаться сейчас, потому что они никогда не смогут перехитрить Гальбаторикс. Если нет, то это может быть возможность найти помощь там, где мы думали, что ничего больше нет. Я не могу сказать. Вы должны решить, по своему усмотрению,если есть шанс, он того стоит. Что касается меня, с меня достаточно этой тайны.
Он спрыгнул с кровати и подошел к выходу из палатки, где остановился и оглянулся на Эрагона. В Алагейзии действует множество непонятных сил, Губитель Шейдов. Я видел такое, во что невозможно поверить: вихри света в глубоких пещерах, людей, взрослеющих в обратном направлении, говорящие камни и крадущиеся тени. Помещения, которые внутри больше, чем снаружи...Гальбаторикс не единственная в мире сила, с которой стоит считаться, возможно, что он даже не самый сильный. Выбирай осторожно, Губитель Шейдов, а когда сделаешь выбор - ступай мягко.
Затем кот-оборотень выскользнул из палатки и исчез в темноте.
Эрагон сделал вдох и откинулся назад. Он знал, что ему делать: он должен отправиться в Вройнгард. Но он не мог принять это решение, не посоветовавшись с Сапфирой.
С легким толчком его ума он разбудил ее, и как только он уверил ее, что ничего не мешало, он подилился своими воспоминаниями о посещении Солембума. Ее удивление было столь же большим как его.
Когда он закончил, она сказала, мне не нравится мысль быть куклой того, кто имеет очаровывает котов-оборотней.
Я тоже, но то, что другого выбора у нас есть? Если за этим стоитГальбаторикс , тогда мы отдадим себя в его руки. Но если мы останемся, то мы будем делать точно так же, только тогда, когда мыподойдем к Урубаену.
Разница в том, что вардены и эльфы будут с нами.
это правда
На некоторое время в разговоре возникла пауза. Но потом Сапфира сказала:"Я согласна. Я согласга:нам следует пойти. Нам нужны более длинные когти и более острые зубы если мы хотим быть Гальбаторикса с Шруйканом в добавку к Муртагу и Торну. Кроме того, Гальбаторикс ожидает, что мы отправимся прямо в Урубейн в надежде на спасение Насуады. А если и есть что-то от чего у меня начинает зудить чешую, так это делать то, чего ожидают твои враги."
Эрагон кивнул. А если это ловушка?
Мягкое рычание прозвучало за пределами палатки. Тогда мы будем учить кого-то бояться звука наших имен, даже если это Гальбаторикс.
Он улыбнулся. В первый раз после похищения Наусарды, он почувствовал верное направление.
Здесь было что-то они могли бы сделать, как-то повлиять на ход развития событий, а не просто сидеть как пассивные наблюдатели. "Значит, тогда," бормотал он.
Арья прибыла в палатку через несколько секунд после того, как он связался с ней. Ее скорость озадачило его, но она обьяснила ему, что в этот момент как раз дежурила с Блёдхгармом и другими ельфами в ожидании возвращения Муртага и Торна.
Вместе с ней Эрагон потянулся своим умом к Глаэдру,чтобы уговорить его вступить в их разговор,хотя угрюмый дракон был не в состоянии разговаривать.
Когда четыре сознания включая Сапфиру, сплелись воедино, из Эрагона наконец вырвалось, "Я знаю где Скала Кутхиан!"
-Что это за скала?-прогрохотал Глаэдр,кислым тоном
"Название кажется знакомым", сказала Арья, "но я не могу вспомнить его месторасположение".
Эрагон слегка нахмурился.Оба до этого слышали о совете Солембума. Забыть об этом было несвойственно для них обоих.
Тем не менее, Эрагон повторил повторил рассказ о своей встрече с Солембумом в Тейрме, и потом он рассказал им о последнем откровении кота-оборотня и прочитал им соответствующий раздел из Домиа абр Вирда.
Арья заправила волосы за уши. Говоря одновременно мысленно и вслух, она произнесла, - Повтори еще раз, как называется это место?
Spire Moraeta, или Скала Kuthian ", ответил Эрагон в том же порядке. Он колебался полсекунды, коротко задал ей вопрос. "Это длительный перелет, но-"
- "но если Эрагон и я отправимся немедленно" - сказала Сапфира
"- мы успеем и долететь туда, и вернуться обратно -"
- до того, как вардены прибудут в Урубейн. Это -
" - наш единственный шанс"
У нас не будет времени...
"- отправиться позже."
"Хотя куда бы вы полетели?" спросил Глэедр.
"Что... что ты имеешь в виду?"
"Точно, что я сказал", дракон рычал, область его затемнения ума. "Для всех твоих воплей ты должен все же сказать нам, где эта таинственная … вещь расположена".
“ Хотя я знаю,!” сказал Эрагон, изумленный. “Это находится на Острове Вройнгард!”
Наконец, прямой ответ ...
Арья ещё больше нахмурилась. "Но что вы собираетесь делать на Вройнгарде?"
Я не знаю!", Сказал Эрагон, его напряжение росло. Он думал, стоит ли высказывать перед Глаэдром свои замечания; дракон, казалось, исправлял Эрагона нарочно. "Это зависит от того, что мы находим. Как только мы там, мы постараемся, чтобы открыть Скалу Кутхиан и узнать все секреты, содержащиеся в ней. Если это ловушка ... »Он пожал плечами. "Тогда мы будем бороться".
Выражение на лице Арьи стало более тревожным. "Скала Кутхиан ... имя кажется имеющим значение,важным, но я не могу сказать почему,. Это эхо в моей голове, как и песня, которую я когда-то знала, но с тех пор забыла" Она покачала головой и положила руки к вискам. "Ага, теперь его нет. ..." Она посмотрела на меня. "Прости меня, что мы говорили о..."?
"О путешествии на Врёнгард," - сказал Эрагон медленно.
" Ах, да....но зачем? Ты нужен здесь, Эрагон. В любом случае, на Вренгарде нет ничего стоящего."
-Да,сказал Глаэдр-Это мертвое и заброшенное место.После разрушени Дору Ариба немногие из нас вернулись туда,чтобы искать там что-то полезное.Но клятвопреступники оставили только чистые руины.
Арья кивнул. "Что бы ни положил эту идею в голову в первую очередь? Я не понимаю, как вы могли собраться оставить Варденов сейчас, когда они наиболее уязвимы, могли бы быть мудрым. И для чего? Чтобы лететь в дальний концах Алагейзии без причины или причин? Я думал над вами верх. ... Вы не можете оставить нас только потому, что вы плохо знакомы с вашей новой миссией(обязанностями), Эрагон ".
Эрагон отделить свой ум от Арья и Глаедра, и дал понять, чтобы Сапфира сделать то же самое. "Они не помнят! ... Они не могут помнить!"
" Это магия. Древняя магия, как то заклинание, наложенное на истинные имена драконов-предателей"
Но ты не забыл о скале Кутхиан, не так ли?
"Конечно, нет" ответила она, в ее мыслях промелькнула обида. "Как я могла, когда наши мысли так крепко связаны?"
Чувство головокружения охватило Эрагона.Чтобы быть эффективным заклинание должно было стирать воспоминания о скале Кутхиан у всех кто о ней знал и у всех кто прочел о ней позже.А это значит...все в Алагейзии находятся под заклятием.
"Кроме нас."
за исключением нас. и котов-оборотней.
" И, возможно, Гальбаторикса"
Эрагон вздрогнул, он чувствовал, как будто пауки сделаны из кристаллов льда, ползали вверх и вниз по его спине.Размер обман поразил его и оставил чувство малой и уязвимой. Чтобы облако умы эльфов, гномов, людей и драконов, так и не вызывая ни малейшего намека на подозрение, был подвиг так трудно, он сомневается, она могла бы быть достигнуто путем преднамеренного применения ремесло, а, скорее, он считал, он может только было сделано инстинктивно, для таких заклинаний было бы слишком сложно выразить словами.
Он ДОЛЖЕН знать, кто несет ответственность за управление памятью всех в Алагейзии и почему. Если это Гальбаторикс, то Эрагон боялся,что Солембум прав и поражение варденов неизбежно.
-Ты думаешь это дело рук драконов,как изгнание имен драконов проклятых?
Сапфира не спешила с ответом.Возможно.
-Но,Солембум сказал,что на Алагейзию действует много сил.Пока мы не полетим на Врёнгард,мы не узнаем.
-Если мы когда-нибудь сделаем.
-Да.
Эрагон провел рукой по своим волосам. На него нахлынула усталость:
"Почему все так сложно?" - удивился он.
Потому что, сказала Сапфира, все хотят есть, но никто не хочет быть съеденным.
Он фыркнул, мрачно забавляясь.
Несмотря на скорость, с которой он и Сапфира могли бы обмениваться мыслями, их разговор длился достаточно долго, Арья и Глаэдр заметили.
"Почему вы закрыли ваши умы к нам?" Спросила Арья. Ее взгляд щелкнул по отношению к одной из стенок палатки стене, ближайшей к месту Сапфиры лежала свернувшись в темноте за его пределами. "Что-то случилось?"
Кажется вы чем-то встревожены, добавил Глаэдр.
Эрагон подавил невеселый смешок. - Возможно потому что так и есть. - Арья сосредоточенно посмотрела на него, пока он подошел к кровати и сел на край. Он позволил рукам свободно повиснуть вдоль его ног. На мгновение он замолчал, пока переключался с родного языка на язык эльфов и магии, а после произнес, - Вы доверяете нам с Сапфирой?
Пауза была короткой.
-Я да-сказала Арья,на древнем языке.
-Я да-сказал Глаэдр.
-Я или ты?-быстро спросил Эрагон у Сапфиры.
-Ты хочешь сказать им,так скажи им.
Эрагон взглянул на Арью. И, все еще говоря на древнем языке, сказал им обоим,
-Солембум рассказал мне о об одном месте, на Вренгарде, где Сапфира и я можем найти кого-то или что-то, что поможет нам победить Гальбаторикса. Однако, название этого места заколдовано. Каждый раз, когда я называю его, вы вскоре забываете о нем.
Едва заметное выражение шока появилось у Арьи на лице.
-Ты доверяешь мне?"
- Я тебе верю , медленно сказала Ария.
Я верю,что вы верите в то,что говорите.Но это не обязательно правда.
Чем еще мне это доказать? Если я скажу вам название или поделюсь воспоминаниями, вы все равно не вспомните. Можно спросить Солебума, но в чем смысл?.
Что хорошего?Вы докажите,что не были обмануты.А,что касается заклинания должен быть способ продемонстрировать его существование.Позови кота-оборотня,а тогда уже посмотрим,что можно делать.
Может ты? Эрагон спросил Сапфиру. Он думал,что,если Сапфира попросит кота-оборотня прийти, будет больше шансов,что он придет.
Мгновение спустя, он почуствовал, что она мысленно прочесывает лагерь, и затем, прикосновение сознания Солембума к сознанию Сапфиры. После того, как она и кот-оборотень обменялись короткими, бессловными фразами, Сапфира объявила, -Он в пути.
Они ждали в тишине,Эрагон смотрел на свои руки и составлял список того,что может пригодиться ему во время поездки на Врёнгард.
Когда Солембум зашел в палатку,Эрагон был удивлен увидев его в человеческом обличии.В руке у него была нога жареного гуся,которую он грыз.Жир был у него на губах и капал на обнаженную грудь.
Все еще пережевывая полоску мяса, Солембум мотнул своим острым подбородком в сторону того места, где было закопано сердце сердец Глаэдера.
- Что тебе нужно, Огнедышащий?, спросил он.
Знать, являетесь ли Вы тем, кем Вы, кажетесь! сказал Глэедр, и сознание дракона, казалось, окружило Солембума, нажимая внутрь как груды черных облаков вокруг яркого огня, но разбитого ветром пламени. Сила дракона была огромная, и из личного опыта, Эрагон знал, что немногие могли надеяться противостоять ему.
Солембум вынул изо рта большой кусок мяса и прыгнул назад, как будто он наступил на гадюку. Он стоял, его острые, обнаженные зубы сильно дрожали, и вид такой ярости в его желтовато-коричневых глазах, Эрагон поместил свою руку на рукоятке Брисингра. Пламя тускнело, но держалось: раскаленный добела участок света среди моря взбалтывания thunderheads?.
После минуты шторм уменьшился , и облака ушли, хотя они не исчезали полностью.
Прошу прощения, кот-оборотень,- сказал Глаэдр, но я должен знать наверняка.
Солембум шипел, и волосы на его загривки встали дыбом так, что это напоминало расцвет чертополоха.
-Если бы у Вас все еще было тело, старик, то я отрезал бы Ваш хвост.
-Ты котенок?ты не смог бы ничего больше,чем поцарапать меня.
Снова Солембум зашипел,затем развернулся на каблуках и пошел к выходу.
-Подожди-сказал Глаэдр-Ты говорил Эрагону о месте на Врёнгарде,которое никто не может вспомнить?
Кот-оборотень выдержал паузу и не оборачиваясь сказал:
-Да говорил.
-И говорил ли ты ему страницу в Домиа Абр Вирда где он смог найти информацию о расположении этого места?
"Вполне может быть, хотя я и не помню об этом, и я надеюсь, что чтобы там не было на этом Вроенгарде, опалит вам усы и обожжет лапы".
Вход в палатку заколыхался, по скольку Солембум выбежал из нее. И спустя мгновение, его крошечная фигурка исчезла в ночи, будто его вовсе и не существовало.
Эрагон встал и вышвырнул носком сапога кусок недоеденного мяса из палатки.
Вы не должны были быть так грубы с ним,-сказала Арья.
У меня нет другого выбора, сказал Глаедр.
-Разве? Ты мог спросить у него разрешения для начала.
-И дать ему возможность подготовиться?Нет. Дело сделано. Да будет так, Арья.
-Я не согласна. Задета его гордость. Ты должен попытаться успокоить его. Это может быть опасно иметь во врагах кота-оборотня.
-А еще опаснее иметь во врагах дракона. Пусть будет так, эльф.
Обеспокоенный, Эрагон обменялся взглядами с Арьей. Тон Глэедра обеспокоил его — и ее также, он мог видеть — но не мог решить, что с этим делать.
Теперь, Эрагон,сказал золотой дракон , Вы позволите мне исследовать воспоминания о своей беседе с Солембумом?
“Если Вы хотите, но … зачем? Все это закончится тем,что вы забудите.”
Возможно. И с другой стороны, возможно нет. Мы будем видеть. Обращаясь к Арье Глэедр сказал
- Отдели свой ум от нашего, и не позволяй воспоминаниям Эрагона заражать свое сознание.
“Как Вы желаете, Глаэдр-Элда.” Поскольку Арья говориал, музыка ее мыслей становилась более отдаленной. Мгновение спустя жуткое пение исчезло.
И Глаэдр снова обратил свое внимание на Эрагона.
-Покажи мне, скомандовал он.
Не обращая внимание на трепет внутри, Эрагон отбросил свое сознание к тому времени, когда Солембум впервые появился в его палатке, и осторожно поведал обо всем, что происходило между ними двумя после этого. Сознание Глаэдера слилось с сознанием Эрагон настолько, что дракон мог вновь пережить с ним все события. Это было тревожное чувство, как будто он и дракон были двумя изображениями, нанесенными на одну сторону медали.
Когда он закончил,Глаедр снял несколько из виду Эрагона, а затем обратился, к Арье, сказав: Когда я забуду, повторите мне слова "Andume и Fironmas на холме скорбей, и плоть их, как стекло". Это место на Вроенгарде... Я знаю об этом. Или я когда-то знал об этом. Это было что-то важное, что-то ... мысли дракона заволокло серым цветом на секунду, как если бы слой тумана был взорван над холмами и долинами своего сущего, затемняя их. Ну, что? потребовал он . Почему мы медлить? Эрагон, покажи мне свои воспоминания.
Уже.
Даже сейчас, когда настроение Глаедра обратились к неверию, Арья сказала: "Глаедр, помните: '. Andume и Fironmas на холме скорбей, и плоть их, как стекло"
Как- начал Глаедр, а потом прорычал с такой силой, Эрагон почти ожидал услышать звук вслух. Ох. Я ненавижу заклинания, которые мешают твоей памяти. Они худшая форма магии, всегда приводят к хаосу и путанице. Половину этого времени они, похоже, до конца с членами семьи, убивают друг друга, не осознавая этого.
Что означает сказанная тобою фраза,- спросила Сапфира.
Она имеет значение только для нас с Оромисом. В этом и был смысл: никто не догадается пока я не объясню.
Арья вздохнула. "значит место реально. Я полагаю, вам пора отправляться в Вроенгард. Игнорировать такую возможность было бы глупостью. Если нет ничего другого, то мы должны знать что за паук сидить в центре паутины."
Я должен отправиться с вами, сказал Глаэдр. Если кто то захочет причинить вам вред, то они не учтут, что против них будут драться два дракона вместо одного. В любом случае вам нужен проводник. Врёнгард стал опасным местом после падения Всадников, и я не хочу что бы вы пали жертвами давно забытого зла.
Эрагон мешкал, так как заметил странную тоску в глазах Арьи, и понял, что она хотела бы присоединиться к ним. "Сапфира сможет лететь быстрее если с ней будет только один человек", спокойно сказал он.
Я знаю. ... Только, я всегда хотел посетить дом Всадников.
Я уверен ты посетишь его когда-нибудь.
Она кивнула,- Когда нибудь.
Эрагон выждал момент чтобы сфокусировать энергию и направить ее на все, что необходимо сделать, прежде чем он, Сапфира и Глаэдр смогут улететь. Затем он глубоко вздохнул и встал с кровати.
"Капитан Гарвен!" Сказал он. "Не присоиденитесь ли вы к нам?"
ОТЬЕЗД
Для начала, Эрагон сказал Гарвену абсолютно секретно отправить одного из Ночных Ястребов собрать припасы для путешествия на Вройнгард. Сапфира перекусила после захвата Драс-Леоны, но не наедалась, так как она будет слишком медленной и тежёлой для сражения, если возникнет необходимость. Она поела достаточно хорошо, чтобы долететь до Вройнгарда без остановок, но ей надо будет найти пищу на острове или в его окрестностях, что очень волновало Эрагона.
-Я смогу долететь туда даже на пустой желудок,-заверила его она, но он не был в этом так уверен.
Затем Эрагон послал гонца за Джормундуром и Блёдхгармом в его палатку. Как только они прибыли, Эрагону, Арье, и Сапфире потребовался час на разъяснение ситуации, но еще сложнее было убедить их в необходимости путешествия. Блёдхгарм сдался первым, в то время как Джормундур активно возражал. Не потому что он доверял словам Солебума, и даже не из-за сомнений в их важности - в этих вопросах он верил Эрагону наслово - а по причине того, что они уничтожат варденов, если в плену окажется не только Насуада, но и Эрагон с Сапфирой
-Кроме того мы не можем позволить Гальботориксу понять, что вы покинули нас,-сказал Джормундур.-Не тогда когда мы так приблизились к Урубаену. Он может послать Муртага и Торна что бы вас перхватить. Или он мог бы воспользоваться вашим отсутствием чтобы уничтожить варденов раз и навсегда. Мы не можем так рисковать.
Эрагон вынужден был признать, что его опасения не безосновательны.
После долгих дискуссий они пришли наконец к общему решению, что Блёдхгарм и другие эльфы создадут образ Эрагона и Сапфиры, также как они до этого создавали образ Эрагона, когда он отправился в Беорские горы на выборы и коронацию короля гномов.
Образы будут совершенно живыми, дышащими, думающими копиями Эрагона и Сапфиры, но их сознания будут пусты, и если кто-то вторгнется в них, их обман будет раскрыт. В результате образ Сапфиры не сможет разговаривать, и хотя эльфы могут говорить за Эрагона, этого лучше не допускать, потому что некоторые странности дикции могут вызвать тревогу у слушающих. Ограничения иллюзий означали, что им лучше держаться подальше и что люди, у которых есть причины взаимодействовать с Эрагоном и Сапфирой на более личной основе -такие как короли Оррин и Орик- вскоре должны понять, что что-то не так.
Поэтому Эрагон отдал приказ Гарвену разбудить всех Ночных Охотников и привести их к нему настолько осторожно, насколько это возможно. Когда вся группа собралась перед его палаткой, Эрагон объяснил сборной группе людей, гномов и ургалов почему он и Сапфира уезжают, хотя он был намеренно туманен о деталях и сохранил саму цель в секрете. Затем он объяснил как эльфы будут скрывать их отсутствие, и заставил их дать клятвы о неразглашении на древнем языке. Он доверял им, но никто никогда не может быть слишком осторожен в том , где Гальбаторикс и его шпионы заинтересованы.
Позже Эрагон и Арья посетили Орина, Орика, Рорана и колдунью Триану. Как и Ночным Ястребам, они обьяснили ситуацию и взяли с каждого из них клятву держать это в секрете
Король Оррин, как и ожидал Эрагон, оказался самым непреклонным. Он выразил возмущение по поводу вылазки Эрагона и Сапфиры в Вренгард и протестовал по существу самой идеи. Он подвергал сомнению храбрость Эрагона, ценность информации Солембума, и грозился вывести свои войска из состава Варденов, если Эрагон продолжит преследовать такую глупую, ошибочную цель. Прошло больше часа угроз, лести и уговоров прежде чем удалось уговорить его, и даже потом Эрагон боялся, что Оррин может забрать свое слово обратно.
Посещение Орика,Рорана и трианны прошли быстро,но Эрагон и Арья потратили много время на разговоры с ними,нетерпение сделало его беспокойным,он хотел отправиться скорее и каждая потраченная минута лишь усиливала это желание.
Когда он и Арья пошли от человека к человеку, Эрагон также знал, через его связь с Сапфирай, из слабого, ритмичного пения эльфов, которое лежало в основе всего, что он услышал, как полоса ловко сотканной ткани, скрытой ниже поверхности мира.
Сапфира оставалась в его палатке, и эльфы окружили ее плотным кольцом, они вытягивали руки а кончики их пальцев касались ее, пока они пели. Целью их сложного, комплексного заклинания было собрать больше визуальной информации, необходимой для создания точной проекции Сапфиры. Было бы достаточно сложно воспроизвести форму эльфа или человека; дракон был куда сложнее, учитывая ее габариты. Тем не менее, как говорил Блёдхгарм Эрагону, наиболее сложной частью заклинания было воспроизведение эффектов веса Сапфиры, в случае если бы она взлетала или садилась.
Когда Арья и Эрагон перестали наконец писать круги,ночь уже уступила дню и утренне солнце висело на горизонте.При его свете ущерб нанесенный лагерю казался еще больше.
Эрагон был уже готов отправиться на Врёнгард с Сапфирой и Глаэдром, но Джормундур настоял на том, чтобы он хоть раз обратился к Варденам должным образом, в качестве их нового лидера.
Вскоре после этого, когда армия собралась вокруг, Эрагон оказался стоящим на пустом фургоне, смотрящим на множество повернутых к нему лиц, людских или нет, и единственным его желанием в тот момент было оказаться где-нибудь подальше от этого места.
Эрагон спросил совета у Рорана заранее, и Роран сказал ему: " Помни, что они тебе не враги. Тебе не надо их бояться. Они хотят тебе понравиться. Говори четко, откровенно, и ,что бы ты ни сделал, держи свои подозрения при себе - это прямой путь, чтобы склонить их на свою сторону. Узнав о Насуаде, они прийдут в ужас и уныние. Дай гарантии, которые им нужны, и они пойдут за тобой через врата Урубаена "
Несмотря на поддержку Рорана, Эрагон все еще чувствовал тревогу перед своим выступлением. Он редко до этого говорил с большими группами, и никогда больше чем несколько строк. Вглядываясь в затененных солнцем, одетых к битве воинов, он решил, что предпочел бы сражаться с сотней врагов в одиночку, чем будет стоять перед публикой и бояться получить их неодобрение.
Пока Эрагон не открыл свой рот, он не был уверен, что именно собирается сказать. Однако стоило ему начать, и слова полились сами собой, но он был настолько напряжен, что не помнил большую часть сказанного. Речь прошла как в тумане; главными впечатлениями остались жара и пот, стоны воинов, когда они узнали о судьбе Насуады, нестройные приветствия, когда он призвал их к победе и финальный рев толпы, когда он закончил. С облегчением он спрыгнул с фургона, туда, где ждали его Арья и Орик, стоящие рядом с Сапфирой.
Когда он это сдела его охранники образовали круг вокруг них и сдерживали тех кто задавал вопросы.
" Ты справился, Эрагон!" - сказал Орик, хлопая его по плечу.
"Правда?" - спросил Эрагон ошеломленно.
" Ты был самым красноречивым," - сказала Арья.
Эрагон смущенно пожал плечами. Это заставило его вспомнить, что Арья знала большинство лидеров Варденов, и он не мог не думать, что Аджихад или его предшественник Дейнор лучше бы справились с речью.
Орик потянул его за рукав. Эрагон наклонился к гному. Голосом не достаточно громким Орик сказал: "Я надеюсь,что поездка стоит того, что вы найдете,мой друг. Будьте осторожны, не убейте себя, а?"
" Я попытаюсь."
К удивлению Эрагона, Орик схватил его за предплечье и крепко обял его. " Да прибудет с тобой Гунтера (сила)." Как только они разошлись, Орик переборол себя и хлопнул Сапфиру по спине. " И ты тоже Сапфира. Безопасной поездки вам обом."
Сапфира ответила тихим мурлыканьем.
Эрагон посмотрел на Арью.Ему вдруг стало неловко,он был не в силах думать ни о чем кроме самых очевидных вещей.Красота ее глаз все еще пленила его и этот эффект не слабел.
Затем она взяла его голову своими руками, и поцеловала его однажды, формально, в лоб.
Онемев, Эрагон уставился на нее.
- Гюлай вайзе мед оно, Аргетлам, - да прибудет с тобой удача, Серебряная рука.
Когда она отпустила его,он поймал ее руки в свои.
-Ничего плохого с нами не произойдет.Даже если нас ждет Гальбаторикс.Даже если мне придется разрывать горы голыми руками,я обещаю,что мы вернемся.
Прежде чем она успела ответить, он отпустил ее руки и поднялся на спину Сапфиры.Толпа взревела снова,когда увидела как он садится в седло.Он помахал им и они удвоили свои усилия топая ногами и стуча щитами о навершия мечей.
Эрагон увидел Блёдхгарма и группу эльфов они кивнули друг другу.План был прост.Эрагон и Сапфира взлетают выше облаков и патрулируют местность как обычно.Потом Эрагон делает их невидимыми для тех кто находится на земле и эльфы создают их копии,которые спустятся на землю.
С привычной легкостью Эрагон закрепил ремешки вокруг своих ног,проверил что сумки закреплены должным образом.Он с особым уходом уложил сердце сердец Глаэдра и уложил в сумку с одеждой.
"Позволь нам уйти", сказал старый дракон
В Врёнгард!- воскликнула Сапфира , и мир погрузился вокруг Эрагона, когда она прыгнула от земли, и порыв воздуха бил его, когда она махала массивными, подобными крыльями летучей мыши, ведя их выше и выше в небо.
Эрагон схватился за шип на шее, находящийся перед ним, опустил голову против ветра и уставился на гладкую кожу седла. Он глубоко вдохнул и постарался прекратить волноваться о том, что он оставлял позади и что ждало его впереди. В данный момент он мог только ждать, ждать и надеяться, что Сапфира сможет долететь до Врёнгарда и вернуться, прежде чем Империя снова нападет на Варденов; надеяться, что с Рораном и Арьей все будет в порядке; надеяться, что возможно когда-нибудь он сможет освободить Насуаду; и надеяться, что полет на Врёнгард был верным решением, поскольку время, когда он вынужден будет лицом к лицу столкнуться с Гальбаториксом, неумолимо приближалось.
МУКИ СОМНЕНИЯ
Насуада открыла глаза.
Плиты покрывали темный сводчатый потолок, и на плитах были нарисованы угловатые узоры красного, синего и золотого цвета: сложная сеть линий, поймавшая ее взгляд в ловушку на неопределенное время.
Наконец она нашла в себе силы отвести взгляд.
Устойчивый оранжевый свет исходил откуда-то позади нее. Света было достаточно, чтобы рассмотреть форму восьмиугольной комнаты, но недостаточно, чтобы рассеять тени, которые оставались по углам вверху и внизу.
Её горло пересохло.
Поверхность на которой она лежала была холодной, гладкой и неприятно жесткой; пятками и подушечками пальцев она чувствовала, что это был камень. Холод пробирал до костей, и это наконец заставило ее вспомнить, что она была одета лишь в сорочку, в которой спала.
"Где я?"
Воспоминания нахлынули все разом, без смысла или желания: непрошеная кавалькада, которая гремела в ее мозгу с силой ощущавшейся почти физически.
Она с трудом вдохнула и попыталась сесть вертикально, чтобы убежать, спастись, бороться, если бы понадобилось, но оказалось, что она не может сдвинуться и на долю дюйма в любом направлении. Ее запястья и лодыжки были скованы, а толстый кожаный пояс удерживал ее голову четко напротив плиты, мешая ей сместиться или повернуться.
Она пыталась сломать свои оковы но они были слишком прочны.
Выдохнув, она расслабилась и снова посмотрела на потолок. Пульс стучал в ушах, напоминая раздражающий барабанный бой. Ей было очень жарко, щеки горели, а руки и ноги казалось облили кипящим маслом.
Так вот как я умру.
На короткий миг ее захлестнула волна отчаяния и жалости к себе. Она даже не успела нормально пожить, а уже должна была умереть, причем самым отвратительным способом. Что было еще хуже, она не добилась ничего из того на что надеялась. Ни войны, ни любви, ни рождения, ни жизни. Ее единственными достижениями были битвы, и трупы, и фуражи с припасами; хитрости, слишком многочисленные, чтобы их помнить, клятвы дружбы и верности, теперь значившие не больше обещания лицедея; и вымотанная, капризная армия во главе со Всадником даже моложе ее самой. Не особо много, чтобы оставить о себе память. А память это все, что бы осталось. Она была последней из своего рода. Когда она умрет, не останется никого, кто бы мог его продолжить.
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 06.05.12, 20:59 | Сообщение # 28 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| Мысли причиняли боль, и она ругала себя за то, что не родила детей, когда была возможность.
"я сожалею"-прошептала она,увидев лицо отца перед собой.
А затем она взяла себя в руки и прогнала отчаяние. Единственным способом в ее распоряжении для контроля ситуации было самообладание, и она не собиралась оставлять его ради сомнительного удовольствия потакать своим сомнениям, страхам и сожалениям. Пока она сохраняла контроль над своим разумом и чувствами, она не была беспомощна. Это была наименьшая из возможных свобод, свобода разума, но она была благодарна и за это, и понимание того, что ее вскоре могут лишить и этого, придало ей решимости это осуществить.
В любом случае у неё был еще один долг который она должна выполнить,сопротивляться при допросе.Она должна хорошо владеть собой,иначе она быстро сдастся.
Она замедлила свое дыхание и сконцентрировалась на потоке воздуха, ритмично проходящем через ее горло и ноздри, позволяя этому ощущению вытеснить все остальные. Когда она почувствовала относительное спокойствие, то решила сосредоточиться на том, о чем безопасно было думать. Многое было опасно, опасно для нее, опасно для Варденов, опасно для их союзников или опасно для Эрагона и Сапфиры. Она не рассматривала вещи, которых должна была избежать и которые могли бы дать ее тюремщикам необходимую информацию здесь и сейчас. Вместо этого она выбрала горстку мыслей и воспоминаний, казавшихся безопасными и постаралась проигнорировать остальные, постаралась убедить себя, что все, чем она когда-либо была, и все, что у нее было состояло лишь из этих нескольких элементов.
В сущности, она старалась создать себе новую, более простую личность, чтобы когда ей будут задавать вопросы, она абсолютно искренне могла сослаться на незнание. Это было опасно; чтобы это сработало она должна была поверить в свой собственный обман, и если бы она когда-нибудь освободилась, то ей вполне возможно было бы трудно вернуть свою истинную сущность.
но у нее не было надежды на спасение или освобождение. Все,на что она могла надеяться, это сорвать замыслы её похитителей.
Гокукара, дай мне силу вынести предстоящие испытания. Присмотри за своей маленькой совой, и если мне суждено умереть, благополучно унеси меня от этого места...унеси к моему отцу.
Ее взгляд изучал покрытую плиткой комнату более подробно. Она предположила, что находилась в Урубаене. Было бы логично предположить, что Муртаг и Торн привезли ее сюда, к тому же это объясняло эльфийский вид комнаты; эльфы построили большую часть Урубаена, города, который назвали Илирией, еще до войны с драконами, очень, очень давно, или после того как город стал столицей Королевства Броддринг и Всадники официально обосновались там.
Или об этом говорил ей отец. Она не помнила точно.
Однако, оставалась вероятность, что она была где-то в другом месте: к примеру в одном из личных владений Гальбаторикса. А комната могла бы даже и не существовать в том виде, в котором представлялась ей. Достаточно сильный маг был вполне способен управлять всем, что она видит, чувствует и слышит, мог исказить окружающий мир так, что она бы и не заметила.
Что бы с ней не произошло, или казалось, что произошло, она не позволит себя обмануть. Даже если бы Эрагон сейчас выломал дверь и освободил ее, она бы продолжала думать, что это уловка ее похитителей. Она не осмеливалась доверять своим чувствам.
В миг, когда Муртаг похитил ее из лагеря, мир превратился в ложь, и было неизвестно когда эта ложь закончится и закончится ли. Единственная вещь в которой она была уверена - это то, что она существует. Все остальное ставилось под сомнение, даже ее собственные мысли.
После того как первоначальный шок сошел на нет, утомительное ожидание начало сковывать ее. Она не могла определить время, кроме как по чувству голода и жажды. И ее голод рос и утихал по-видимому на разные промежутки времени. Она пыталась засекать часы путем подсчета секунд, но рутина наскучивала ей и она всегда сбивалась со счета доходя до десятков тысяч.
Несмотря на ужасы она знала,что ожидало её.Она хотела,чтобы её похитители поторопились и показали себя.Она кричала минуту подряд,но ответило ей только эхо.
Тусклый свет за ней никогда не колебался и не тускнел; она предполагала, что это был беспламенный фонарь, подобный гномьим. Постоянное свечение мешало заснуть, но в конце концов истощение овладело ей и она заснула.
Перспектива сна ужасала ее. Она была наиболее уязвимой во сне, и боялось что подсознание будет вызывать большое количество информации, которую она хотела бы скрыть. У нее был не особо большой выбор, ведь рано или поздно она должна была заснуть, а откладывая сон она в конечном итоге только вредила своему самочувствию.
Она спала.Но сон её был беспокойным и прерывистым и она чувствовала усталость когда проснулась.
Грохот испугал ее
Где-то выше и позади неё она услышала как сдвинули защелку и открыли дверь.
Ее пульс ускорился. Как лучше всего она могла сказать, более чем день прошел, до того как она пришла в сознание. Она крайне хотела пить, ее язык был раздутым и липким, и все ее тело болело от того, что она была заключена в одном положении так долго.
Кто-то спускался по ступенькам. Ботинки мягко ступали по камню...Пауза...Зазвенел металл. Ключи? Ножи? Или что-то похуже?... Затем шаги остановились. Теперь они направлялись к ней. Все ближе...и ближе...
Полный человек, одетый в серую шерстяную тунику, вошел в ее поле зрения, неся серебряное блюдо с ассортиментом еды: сыр, хлеб, мясо, вино, и вода. Он наклонился и поместил блюдо в основание стены, затем, шел к ней, его шаг,был короткий, быстрый, и точный. Почти, изящный.
Хрипло дыша, он наклонился над краем плиты и уставился на нее. Его голова была похожа на тыкву, выпуклая сверху и по бокам и сужающаяся к низу. Он был гладко выбрит и почти полностью лысым, за исключением небольших клочков волос на скулах. Его лоб был блестящим, щеки румяными, а губы были такого же серого цвета как и туника. Глаза были незапоминающимися: карими и близко посаженными.
Он поцокал языком, и она заметила. что его зубы были сжаты, как тиски, и челюсть выступала вперед больше, чем остальная часть его лица, создавая впечатление небольшого но приметного намордника.
У него было теплое, сырое дыхание в котором чувствовался запах печени и лука. От него ее затошнило.
Она резко ощутила, что была полураздета, когда вгляд мужчины скользил по ее телу. Это заставляло ее чувствовать себя уязвимой, как будто она была игрушкой или зверушкой, лежащей здесь для его удовольствия. Ее щеки горели от ярости и унижения.
Решив не дожидаться пока человек обнаружит свои намерения, она попыталась заговорить, чтобы попросить воды, но ее горло слишком пересохло, так что из него вырвался лишь хрип.
Серый человек выразил свое неодобрение и к её удивлеию начал ломать её оковы.
В момент когда она была свободна,она сидела на плите и сформировала лезвие правой рукой и направила его к шее человека.
Он поймал ее запястье в воздухе, казалось бы, без усилий. Она зарычала и ткнула ему в глаза пальцами другой руки.
Он снова схватил её за запястье,она вырывалась,но он был слишком силен.Её рука казалось была погружена в камень.
В ярости она бросилась вперед и укусила человека в правое предплечье. Теплая кровь наполнила ее рот, теплая, с привкусом железа. Она задыхалась, но не разжимала зубов, а кровь текла по ее губам. Между зубов она чувствовала мышцы его локтевого сгиба, как будто множество змей старалось вырваться на свободу.
Кроме этого, он был не в состоянии реагировать.
Наконец она выпустила его руку, отодвинула голову, и плюнула его кровью на его лицо
Даже тогда на его лице не проступила ни единого признака боли или гнева.
Она снова вырвалась из его рук, затем развернулась на плите, чтобы ударить его ногами в живот.
Прежде чем она смогла завершить удар, он отпустил ее левое запястье и сильно ударил ее по лицу.
Белый свет вспыхнул перед глазами, и, казалось, что-то беззвучно взорвалось вокруг нее. Ее голова резко дернулась в сторону, зубы клацнули, и боль пронзила ее позвоночник от основания черепа.
Когда зрение прояснилось, она сидела, с ненавистью смотря на мужчину, но она не сделала никаких попыток, чтобы снова атаковать его. Она понимала, что была в его власти... Она понимала, что ей необходимо было найти что-то, чем перерезать ему горло или ударить его между глаз, если она хочет победить его.
Он отпустил ее запястье и потянулся во внутрь своей туники, чтобы достать застиранный носовой платок. Он прикасался к лицу, вытирая каждую каплю крови и слюны. Затем повязал платок вокруг своего поврежденного предплечья, зажимая кончик ткани в своих похожих-на-тиски челюстях.
Она вздрогнула, когда он протянул руку и схватил ее за плечо, его огромные, толстые пальцы сомкнулись вокруг ее руки.Он стащил ее с пепельной плиты, и ее ноги подкосились, когда она ударилась о пол. Она висела как тряпичная кукла, ее рука была вывернута под углом над головой.
Он поставил ее на ноги. На этот раз ноги слушались её. Чуть поддерживая её, он повел ее кругом к маленькой боковой двери, и она не смогла увидеть то место, где она лежала на спине. За этой дверью был короткий лестничный пролет, который вел ко второй, большей двери -той самой, через которую приходил ее тюремщик. Она была закрыта, но в ее середине была маленькая металлическая решетка, через которую можно было разглядеть хорошо освещенный гобелен, висящий на гладкой каменной стене.
Мужчина толкнул боковую дверь и проводил ее в узкую туалетную комнату. К ее облегчению, он оставил ее одну. Она искала в пустой комнате что-нибудь, что она бы могла использовать как оружие или средство побега, но была разочарована, обнаружив только пыль, опилки и, что более зловеще, засохшие пятна крови.
Поэтому она сделала то, чего от нее ожидали, и когда она вышла из туалетной комнаты, потный, одетый в серое, мужчина снова взял ее за руку и повел обратно к плите.
Как только они приблизились к ней, она стала пинаться и бороться; она предпочла бы снова быть избитой, чем позволить ему удерживать ее, как прежде. Однако, все ее усилия не могли остановить или замедлить мужчину. Его руки и ноги были как будто из железа, и даже когда она ударила его в, казалось бы, мягкий живот, от согнулся, но совсем немного.
Обращаясь с ней так же легко, как с маленьким ребенком, он поднял ее на плиту, прижал ее плечи к камню и защелкнул наручники вокруг ее запястий и лодыжек. Потом он затянул кожаный ремешок на ее лбу и подтянул его, достаточно сильно, чтобы удерживать ее голову на месте. но не настолько, чтобы причинить ей боль.
Она ожидала, что он пойдет и съест свой обед или ужин, или неважно что это было, но вместо этого он взял блюдо, отнес его к ней и предложил ей выпить разбавленного вина.
Было достаточно трудно глотать, лежа на спине, поэтому она быстро выпила вино из серебряной чаши, которую он прижал к ее рту. Ощущение того, как разбавленное вино быстро смачивает ее сухое горло было потрясающим и приносящим облечение.
Когда чаша оказалась пуста, мужчина отставил ее в сторону, нарезал ломтиками хлеб и сыр и протянул их к ней.
-Как...-, сказала она, её голос наконец стал подчиняться ей. -Как вас зовут?
Человек бесстрастно взглянул на нее. Его выпуклый лоб блестел как полированный металл в неярком свете фонаря.
Он поставил перед ней хлеб и сыр.
-Кто ты? ... Это Урубаен? Ты такой же заключенный как и я? Мы могли бы помочь друг другу, ты и я. Гальбаторикс не всезнающий. Вместе мы сможем найти путьк побегу. Это может казаться невозможным, но это не так, я обещаю.- Она продолжала говорить тихим, успокаивающим голосом,надеясь сказать что- нибудь, что могло бы вызвать его симпатию к ней или привлечь его, к её собственным интересам
Она знала, что могла быть убедительной - долгие часы переговоров от имени Варденов доказывали ее компетентность, но ее слова не производили эффекта на мужчину. С таким дыханием он должен был быть мертвым, но он стоял и протягивал хлеб и сыр. Ей пришло в голову что он был глухим, но он откликнулся на просьбу дать воды, так что она отмела эту идею.
Она говорила, пока не исчерпала все аргументы и жалобы, которые только могла придумать, и когда она остановилась, чтобы найти другой подход, мужчина поднес сыр и хлеб к ее губам и держал их там. В ярости, она попыталась оттолкнуть еду, но его рука не сдвинулась с места и он продолжал пялиться на ее с тем же пустым, безразличным взглядом.
В затылке покалывало, и она признала его поведение непритворным; она действительно ничего не могла поделать с ним. Она бы поняла, если бы он возненавидел ее, или если бы он получал извращенное удовольствие, мучая ее, или если бы он был связан клятвами Гальбаторикса, но ничего из этого не выглядело правдоподобным. Скорее, он был безразличным, лишенным даже малейших крупиц сочувствия. Он, и она в этом не сомневалась, убьет ее так же легко, как и кормит, и с не большим сомнением, с каким раздавит муравья.
Молча проклиная неизбежность этого, она открыла рот, позволяя ему поместить туда кусочки хлеба и сыра, несмотря на желание откусить его пальцы.
Он кормил ее. Как ребенка. С рук, кладя каждый кусок пищи в ее рот настолько осторожно, как будто он был стеклянным и мог разбиться от любого неосторожного движения.
Глубокое чувство отвращения накопилось в ней. Чтобы пасть от лидера величайшего альянса в истории Алагейзии до... нет, нет, ничего подобного не существовало. Она была дочерью своего отца. Она жила в Сурде в пыли и жаре, среди отдающих эхом предложениях торговцев на шумных улицах рынка. Вот и всё. У нее не было причин быть надменной, не было причин обижаться на ее падение.
Тем не менее, она ненавидела человека, нависшей над ней. Она ненавидела, что он запихивал еду ей в рот, тогда как она сама могла взять ее. Она ненавидела, что Гальбаторикс, или тот, кто стоял за ее пленением, пытался лишить ее гордости и достоинства. И она не ненавидела то, что это у них получалось.
Она решила убить человека. Если она могла совершить еще всего лишь одну вещь в своей жизни, она хотела, чтобы это была смерть её тюремщика.За исключением спасения, ничто иное не дало бы ей такое большое удовлетворение."Чего бы это не стоило, я найду способ".
Идея понравилась ей, и она ела остальную еду с удовольствием, все время думая, как она может устроить кончину мужчины.
Когда она закончила, человек взял поднос и ушел.
Она слышала как его шаги затихают, как дверь открылась и закрылась, как щелкнул засов на задвижке, а затем раздался тяжелый, обрекающе-подавляющий звук балки, упавшей на свое место с другой стороны двери.
И она вновь осталась одна, и все что ей оставалось - это ждать и сосредоточиться на способах убийства.
Какое-то время, она забавлялась, прослеживая одну из строк написанных на потолке и пытаясь определить, является ли она началом или концом.Линии она выбрала синие, цвет обратился к ней из-за его ассоциации с одним человеком о котором, помимо всего прочего, она и думать не смела.
Со временем ей надоело разглядывать линии и мечтать о мести и она закрыла глаза и погрузилась в беспокойный полусон, в котором часы шли с кошмарной парадоксальностью, быстро и медленно одновременно.
Когда человек в серой тунике вернулся, она была почти рада его видеть, реакция которую она презирала в себе, рассматривая это как слабость.
Она не была уверена в том, сколько времени ей пришлось ждать, и не убедилась бы, пока кто-нибудь бы ей не сообщил, но она знала, что времени прошло меньше, чем раньше. Однако ожидание все еще казалось бесконечным, и она боялась, что ее оставили здесь в одиночестве и привязанную, хотя о ней абсолютно точно не забывали, на еще один подобный бесконечный промежуток времени. К своему отвращению, она обнаружила, что благодарна за то, что человек кажется собирался навещать ее чаще, чем она рассчитывала. Столько времени лежать на куске камня без движения было достаточно болезненно, но отказ от общения с любым живым существом, даже таким отвратительным как ее тюремщик, был пыткой и гораздо более трудным испытанием.
Когда мужчина освободил её от оков, она обратила внимание на то, что рана на его предплечье была исцелена: кожа была гладкой и розовой как у откормленного поросёнка.
Она воздержалась от борьбы, но на пути в туалет, она сделала вид, что споткнулась и упала, надеясь оказаться достаточно близко от блюда, чтобы попытаться украсть небольшой нож, который мужчина использовал для разрезания еды. Как бы то ни было, блюдо оказалось слишком далеко, а человек был слишком опасен для нее, чтобы тянуться к блюду и не выдать ему своих намерений. Ее затея не удалась, но она заставила себя вести спокойно, ей нужно было убедить его, что она отказалась от борьбы, чтобы внушить ему спокойствие и, если повезет, самоуверенность.
Пока он ее кормил, она изучала его ногти. До этого она была слишком зла, чтобы обратить на них внимание, но сейчас она успокоилась и их странная форма удивила ее.
Его ногти были толстые и очень выпуклые. Они глубоко вросли во внутрь плоти, и белые полукружия кутикулы были большие и широкие. В целом, никак не отличались от ногтей множества мужчин и гномов, с которыми она имела дело.
Когда она имела дело с ними? … Она не помнила.
весь вид ногтей показывал, как тщательно за ними ухаживали. У неё сложилось впечатление, что ногти подобны редким цветам, которым садовник посвящал долгие часы. Кутикула была опрятна и ровно подстрижена, без заусенцев, ногти были обрезаны ровно - не слишком длинно и не слишком коротко - с плавно закруглёнными краями. Поверхность ногтей была отполирована до фаянсового сияния, а кожа вокруг выглядела так, словно в неё втирали крем или масло.
Кроме эльфов, она никогда не видела человека с такой совершенной формой ногтей.
Эльфы? Она стряхнула мысли,которая раздражала её сама по себе. Она не знала эльфов.
Эти ногти были загадкой, чем-то чуждым, лишним в общем понимании. Тайной, которую она хотела разгадать, даже если эта попытка станет тщетной.
Ей стало интересно, кто привел ногти в такое идеальное состояние. Был ли это он сам? Он выглядел слишком привередливым, и она не могла представить, чтобы у него была жена или дочь, или слуга, или кто-либо еще рядом с ним, кто уделил бы столько внимания его пальцам. Конечно, она понимала что может ошибаться. Многие ветераны с боевыми шрамами, мрачные, молчаливые мужчины которых с виду интересует только вино, женщины и война, удивляли ее некоторыми аспектами их характеров, которые противоречили их внешнему облику: мастерством резьбу по дереву, привычкой к запоминанию романтичных поэм, любовью к собакам, или сильнейшей преданностью семье, которую они защищали от всего мира. Прошли годы, прежде чем она узнала что Джормундур...
Она оборвала мысль, прежде чем успела ее развить.
Так или иначе, вопрос, вертевшийся в ее уме, был простым: зачем? Мотивация была важна даже в таких пустяковых вопросах как забота о ногтях.
Если ногти обрабатывались кем-то другим, то они были результатом труда великой любви или великого страха. Но она сомневалась, что это было так, как-то это было неправильно.
Если же это была дело рук самого мужчины, то было возможно любое количество объяснений. Возможно, его ногти были способом немного контролировать свою жизнь, которая больше ему не принадлежала. Или же он чувствовал что это то единственное, что может быть в нем привлекательным. Или же забота за ногтями была всего лишь нервным тиком, привычкой, служившей никакой другой цели, кроме как скоротать часы.
Независимо от того, что было правдой, факт оставался, кто-то убрал и подрезал и полировал и смазал его ногти, и это не было случайное или невнимательное усилие.
Она продолжала обдумывать загадку и во время еды, едва чувствуя ее вкус. Иногда она поднимала взгляд,чтобы попытаться обнаружить какую-нибудь подсказку на его лице, но всегда безуспешно.
После того как скормил ей последний кусок хлеба человек отодвинулся от края плиты, поднял блюдо, и отвернулся.
Она жевала и глотала хлеб с такой скоростью, что чуть не задохнулась; она сказала, голосом хриплым и скрипучим от неупотребления, “У Вас хорошие ногти. Они очень … блестящие.”
Мужчина остановился на полушаге, и его большая, тяжелая голова повернулась к ней. На мгновение она подумала что он снова ударит ее, но его серые губы раздвинулись, и он улыбнулся ей, показывая оба ряда его зубов.
Она подавила дрожь; он смотрел, как будто он собирался откусить голову курице.
Всё еще с немного тревожным выражением лица, человек ушел из её поля зрения, и, несколькими секундами позже, она услышала как дверь её камеры открылась и затем закрылась
Ее собственная улыбка прорезалась на ее губах. Гордость и тщеславие были слабостью, которую она надеялась использовать. Если и была какая-то вещь, которой она владела в совершенстве, то это была способность склонять других на свою сторону. Мужчина дал ей мельчайший поручень, за который можно уцепиться только пальцами, даже скорее лишь ногтями, но этого было вполне достаточно. Теперь она могла начать подъем.
Зал предсказаний
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 06.05.12, 20:59 | Сообщение # 29 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| Третий раз человек посетил её, Насуада спала. Стук в дверь заставил её проснуться, сердце бешено колотилось.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, где она была. Когда она сделала это,то нахмурилась и заморгала глазами. Она хотела потереть глаза.
Она еще больше нахмурилась, когда посмотрела на свое тело и увидела совсем еще свежее пятно на сорочке, по всей видимости от вина во время трапезы.
Почему он так скоро вернулся?
Ее сердце ушло в пятки, поскольку мимо прошел человек, несший в руках большой медный мангал, полный древесного угля, потом поставил его под ноги в нескольких метрах от печи, где помещались три длинных утюга.
Время, когда ей стало совсем страшно, наконец пришло.
Она пыталась поймать его взгляд, но мужчина отказывался смотреть на нее, по скольку был занят разжиганием измельченных трут в мангале. Пока искры пылали и распространялись, трут светился словно шар из разноцветных проводов. Мужчина наклонился, свернул губы и подул на разгорающееся пламя, нежно, как мама целует свое чадо, и искры закрутились в пламени огня.
Некоторое время он смотрел за огнем, выстраивая насыпь из углей в несколько дюймов высотой, так дым поднимался поднимался гораздо выше к решетке. Она наблюдала за всем этим с болезненным увлечением, не в силах оторвать взгляд, уже зная, что ждет ее. Никто не решался заговорить; все выглядело так, словно им обоим было стыдно признаться в чем то.
Он подул на угли снова, затем чуть придвинулся к ней.
"Не сдавайся" сказала она себе,напрягаясь.
Она сжимала кулаки и сдерживала дыхание,так как человек подходил все ближе и ближе.
Подобное перу прикосновение ветра коснулось её лица,когда он прошел мимо неё и она слушала как его шаги затихают.
Она вдохнула и расслабилась.Как магниты,горящие угли притягивали взор.Унылый рыжеватый жар шел от них.
Она смочила губы и подумала, как хорошо было бы сделать глоток воды.
Один из углей подскочил и раскололся на два, но в остальном было тихо.
Когда она лежала, не в состоянии бороться или бежать, она стремилась не думать. Мышление бы только ослабило ее решимость. Как бы ни было случилось то что должно было случиться, и никакое количество страха или тревоги не может изменить эту ситуацию.
Новые шаги послышались в коридоре вне комнаты: из них некоторые были марширующими в одном ритме, некоторые нет. Вместе они создавали множество грубых эхо, что делало невозможным определить количество приближающихся людей. Процессия остановилась в дверном проеме, и она услышала бормочущие голоса, и затем две пары трещащих шагов - этот звук, как она предположила, был вызван сапогами для верховой езды, - вошли в комнату.
Дверь закрылась с полым стуком.
Она услышала как кто-то спускается по лестнице.Она увидела руку которая поставила стул на самый край ее видения.
Человек сидел там.
Он был крупным:не толстым но широкоплечий.Длинный драпированный черный мыс висел вокруг него. Это выглядело громоздко,как будто его что-то придерживало.Свет от углей и от светящегося фонаря золотил края его формы,но его особенности оставались в тени,чтобы можно было их получше разобрать. Однако, тени не сделали ничего, чтобы скрыть очертания острой, резкой короны, которая опиралась на его бровь.
Её сердце ёкнуло.С усилием она возобновило свой быстрый темп.
Второй человек, на этот раз одетый в темно-бордовую безрукавку и леггинсы, и то и другое было отделанно золотой нитью, прошел мимо, к жаровне, и встал спиной к ней, в то время как он перемешивал угли одним из железных прутов.
Человек снял свои рукавицы и перчатки,под ними его руки были цвета бронзы.
Когда он заговорил,его голос был низок и богат.Любого барда имеющего такой голос будут хвалить во всем мире.Её кожу начало колоть от этих звуков,его слова казалось нахлынули на неё как теплые волны,лаская ее,обманывая её,связывая её.Слушать его было так же опасно как слушать Эльву.
-Добро пожаловать в Урубаен, Насуада,дочь Аджихада-сказал человек в кресле-Добро пожаловать в мой дом.Много времени прошло с тех пор как вы осчастливили меня своим присутствием.Я был немного занят в другом месте,но теперь я обещаю не пренебрегать своими обязанностями хозяина-в конце угроза прозвучала в его голосе.
Она никогда не видела Гальаторикса лично,только изучала описания и русунки,но эффект который производили на неё его речи не давал усомнится в том,что он действительно король.
В его акценте и дикции,было что-то такое,что казалось будто он говорит не на том языке на котором его воспитывали.Это были тонкие различия,но их невозможно было проигнорировать.Возможно это потому,что язык изменился с тех пор как он родился.Это было бы разумно так как его манера говорить напомнила ей,нет нет ничего не напомнила ей.
Он наклонился вперед и она могла чувствовать его пристальный взгляд направленный на неё.
-Вы моложе, чем я ожидал.Я знал,что вы недавно достигли совершеннолетия,но тем не менее.Вы не более,чем ребенок.Большинство кажется мне детьми в эти дни.Скачущие,прихорашивающиеся дети,которые не знают,что лучше для них,дети которые нуждаются в руководстве более взрослого и мудрого.
-Такого как вы?-сказала она,презрительным тоном.
Она услышала,что он смеётся.
-А,что лучше пусть нами правят эльфы?Я единственный из нашеё расы кто может держать их в страхе.По их рассчетам даже наши самые старые люди были бы только,негодными молодыми людьми негодными к взрослой жизни.
-Но и вы тоже,молодой по их рассчетам-она не знала откуда прибыла её храбрость,но она чувствовала себя сильной.Накажет её король за это или нет она была полна решимости говорить her mind????
-Ах,но содержу знания не только о своей жизни.Воспоминанания о сотнях мои.Жизнь сложилась к жизни:любовь,страдания,победы,поражения,извлеченные уроки,сделанные ошибки-все лежит у меня в голове нашептывая мне мудрости.Я помню эры.Во всей истории даже среди эльфов не было такого как я.
"Как это возможно?" - прошептала она.
Он поменял позу в кресле. -Не пытыйтесь притворяться, Насуада. Я знаю что Глаэдр дал своё сердце сердец Эрагону и Сапфире, и я знаю что он там, с Варденами, даже сейчас. Вы понимаете о чём я говорю.
Она подавила в себе острое ощущение страха.Факт, что Гальбаторикс был готов обсудить такие вещи с ней — что он был готов отнестись, даже косвенно, к источнику ее власти — давал надежду на то,что возможно он когда-нибудь ее освободит.
Во время беседы,он жестикулировал в комнате своими рукавицами. “Прежде, чем мы продолжим,вы должны узнать что-нибудь об истории этого места. Когда эльфы начали изучать эту часть света,то они обнаружили щель, похороненную глубоко в пределах земли,которая вырисовывается на равнине Паланкар.Откос они ценили как защиту,против нападения драконов, но щель, они ценили по другой причине.Благодоря случаю они обнаружили, что пары, выходящие из трещины в камне,давали возможность тем, кто спал около этого места,мельком увидеть будущее.Так, более чем две с половиной тысячи лет назад,эльфы построили эту комнату на трещине,и сюда прибыл оракул, чтобы жить здесь в течение многих многих сотен лет,даже после того, как эльфы оставили остальную часть Иллирии. Она сидела там,где вы теперь лежите,и она коротала столетия, мечтая обо всем, что было,есть и б
“Но со временем,воздух потерял свою силу,и оракул,со своими дежурными ушли отсюда. Кем она была и куда она пошла, ни один не может сказать наверняка. У нее не было никакого имени кроме Предсказателя, и определенные истории принуждают меня полагать, что она не была ни эльфом, ни гномом,чем-то большим.Во время ее проживания здесь эта палата стала называться, как Вы могли бы ожидать, Зал Предсказателя, и таким образом,она называется и сегодня — только теперь Вы - предсказатель, Насуада, дочь Аджихада.”
Гальбаторикс развел руками. "Это место создано для того, чтобы говорить... и слушать правду. Я не могу врать в пределах этих стен, даже слукавить, и то не могу. Тот, кто стоит на этих камнях, становится провидцем, и многие не смогли принять эту идею, но в итоге все соглашаются. И вы не будете исключением."
Ножки стула царапали пол, и вскоре она почувствовала дыхание Гальбаторикса напротив ее уха. "Я знаю, тебе больно это осознавать, Насуада, сложно поверить в это. Вам придется измениться, чтобы принять все это. Нет ничего сложнее в жизни, чем изменение самого себя. Я понял это, поэтому я изменил себя и не один раз. Тем не менее, я буду здесь, чтобы держать вас за руку и помочь в этом сложном процессе. Вам не нужно проходить это в одиночку. И вы можете утешить себя тем, что я не собираюсь вам врать. Никто из нас не должен. Не в этой комнате. Можете не верить, но в итоге вы придете ко мне и все равно поверите. Это священное место, и идея осквернить его представляется мне не больше, чем отрезать себе руку. Вы можете спросить все что угодно, ия обещаю говорить только правду, Насуада, дочь Аджихада. Как король этих земель, даю вам слово чести".
Она работала своей челюстью взад и вперед, пытаясь найти правильный ответ. Затем, сквозь зубы, она процедила, " Я ничего вам не скажу, как сильно бы вы этого не хотели!".
Медленный гортанный смех раздался по всей комнате. "Вы не поняли, я похитил вас не затем, чтобы выудить информацию. Вы не можете сказать мне то, чего бы я не знал. Число и расположение войск; общее состояние провизии; расположение продуктовых обозов; каким образом вы планируете взять эту крепость; обязанности, привычки и особенности Эрагона и Сапфиры; Даудаерт, который вы нашли в Белатоне; даже способности девочки-провидицы, Эльвы, которую вы не так давно приютили у себя - все это я знаю, даже больше. Должен ли я привести вам точные цифры статистики. Ну хорошо. Мои шпионы более многочислены и высокопоставлены чем вы можете себе представить, вдобавок у меня есть и другие способы добычи информации. У вас нет секретов от меня, Насуада, ни одного; по этому нет смысла устраивать вам допрос".
Его слова поразили ее подобно ударам молота, но она постаралась не позволить им привести её в уныние. "В таком случае, почему?"
"Почему я притащил вас сюда? Потому что, моя дорогая, у вас есть дар убеждения, что намного опаснее чем любые чары. Эрагон не представляет для меня угрозы, также как и эльфы, но вы... вы опасны на много больше их. Без вас вардены стали бы как слепые быки; они будут брыкаться и фыркать, и они будут подниматься на дыбы, не обращая на то, что находится перед ними. Затем я уничтожу их с помощью их же глупости.
"Но разрушение варденов не главная причина вашего похищения. Нет, вы здесь, потому что удостоились моего внимания. Вы жестки, цепки, амбициозны и умны - лучшие качества, которые я приветствую в моих слугах. Я хочу, чтобы вы были рядом со мной, Насуада, как мой главный советник и главнокомандующий моей армии, так как я двигаюсь к реализации последней стадии моего грандиозного плана, который я замышлял в течение целого века. Новый порядок грядет в Алагейзии, и я хотел бы что бы стали его частью. С тех пор, как последний из Чертовой Дюжины умер, я искал тех, кто бы смог занять их место. До недавнего времени мои усилия были напрасны. Дурза был весьма полезен, но будучи шейдом, и у него были свои недостатки: отсутствие самосохранения к примеру. Из всех кандидатов, которых я проверял, выстоил только Муртаг, он стал первым, кто прошел все мои испытания. Ты следующая. Я уверен. А Эрагон будет третьим."
Мурашки ползли по коже, пока она слушала его. То что он предлагал, было куда хуже того, что она себе представляла.
Одетый в бардовое человек в жаровне поразил ее, толкая один из железных прутов в раскаленные угли с такой силой, что конец этог прута сильно ударился о медный котел.
Гальбаторикс продолжал говорить:"Останьтесь со мной и вы сможете сделать куда больше нежели с варденами. Подумайте об этом. Под моим началом вы бы могли помочь установить мир во всей Алагейзии, и вы были бы моим главным помощником в этом деле."
-Я бы скорее позволила тысяче гадюк искусать меня, чем согласилась помогать тебе.- И она плюнула в воздух
Ещё раз его смех отразился по всей комнате, звук человека который ничего не боится, даже смерти. "Мы посмотрим."
Она вздрогнула, почувствовав, что кто то коснулся пальцем ее локтя. Он медленно прочертил круг, затем коснулся первого из ее шрамов на предплечье, и остановился на шее. Палец постучал трижды прежде чем перейти к следующему шраму, затем обратно, перебирая их как стиральную доску.
-Вы победили своего противника в Испытании Длинных Ножей-сказал Гальбаторикс-И с большим количеством порезов чем любой на моей памяти.Это означает,что вы очень волевой человек,способный отключить своё воображение.Так ка не страх превращает людей в трусов а их воображение.Однако ни один из этих признаков не поможет вам сейчас.Наоборот,помешает.Каждый человек имеет предел,физический или нравственный.Вопрос только в том,сколько времени понадобится,чтобы достичь этого предела.И вы его достигните я обещаю.Ваша сила может отсрочить момент.Но не предотвратить.И ни один из ваших подопечных вам не поможет пока вы в моеё власти.Почему же,тогда вы страдаете напрасно?Никто не подвергает сомнению ваше мужество,вы уже доказали его всем.Сдайтесь сейчас.Нет никакого позора в принятии неизбежности.Продолжать,означет мучаться лишь из чувства долга.Откиньте это чувство теперь и дайте мне клятву вассала феодалу на древнем языке.И меньше чем через час у вас будут десятки слуг,одежды из шелка,лучшие палаты,и место за моим обеденным столом.
Он сделал паузу, ожидая ее ответа, но она пристально смотрела на линии, нарисованные на потолке и отказывалась говорить.
На её руке, пальцы продолжили своё исследование, двигаясь от её шрамов к впадинам на запястье, где тяжело оперлись на вены.
-Очень хорошо. Как хотите.- давление на её запястья исчезло.
-Муртаг, подойди, покажи себя. Ты был не вежлив с нашей гостьей.
"Ах, только не он", подумала она, внезапно почувствовав чувство великой печали.
Человек стоявший рядом с жаровней повернулся,и хоть половину его лица скрывала маска Насуада поняла,что это действительно Муртаг.Его глаза были скрыты в тени,а на лице застыло мрачное выражение.
-Муртаг по-началу был неоволен тем,что вступил мне на службу,но потом он оказался способным учеником.У него есть талант отца.Не так ли?
-Да.сир-сказал Муртаг грубым голосом.
"Он удивил меня, когда убил старого короля Хротгара на Пылающих Равнинах. Я не ожидал что он изменит своим бывшим друзьям, с таким рвением, но зато, наш Муртаг полон ярости и жажды крови. Он вырвет горло Кулла голыми руками, если я дам ему шанс, и он у меня есть. Ничто больше не радует тебя, как убийство, теперь это так?"
Мускулы на шее Муртага напряглись.
- Нет, сэр.
Гальбаторикс тихо рассмеялся. - Муртаг Цареубийца...Какое прекрасное имя, имя достойное легенды, но ты не должен стремиться оправдывать его кроме как по моему приказу. Затем ей: - До сегодняшнего дня я не уделял особого внимания обучению его тонкой науке убеждения, вот почему я привел его с собой сегодня. У него уже есть некоторый опыт, но не было практики и сейчас он как раз учится справляться с этим. А разве существует способ лучше, чем делать это здесь, с тобой? Ведь это именно Муртаг убедил меня, что ты достойна присоединиться к моему новому поколению сторонников.
Странное чувство предательства вкралось в неё. Несмотря на то что произошло, она считает Муртага лучше. Она искала его лицо для объяснения, но он стоял непреклонно, как охранник на часах, и держал свой взгляд отведенно; Она ничего не могла прочесть в его выражении лица.
Затем король указал на жаровню и обычным тоном сказал:
- Возьми железо.
Муртаг не пошевелился, лишь сжал свои пальцы в кулак.
Слова звенели в ушах Нисуады, как хлопки огромного колокола. Сильно искажаясь и переплетаясь словно нити, мир казалось завибрировал, как если бы великан пощипывал нити действительности, заставлял их дрожать. В один момент она почувствовала, что падает и воздух перед ней мерцает как вода. Несмотря на все свои усилия, она не могла запомнить букв, которые составляли слова, ни даже язык которому они принадлежат, поскольку слова проходили через ее разум,очищая его и оставляя позади лишь упоминание об их воздействии.
Муртаг дрожал; затем он повернулся, взял один из железных прутов и, запинающимися движениями, вытащил из жаровни. Искры взмыли вверх, как только металл поднялся из углей, и разные тлеющие угли упали на пол, как шишки с сосны.
Конец стержня светился ярко, бледно-желтым,так что даже когда она смотрела, было затемнение к ярко оранжевому. Свет от горячего металла отражается от полированной полумаска Муртага, давая ему бесчеловечный внешний вид. Она увидела своё отражение в маске, ее фигура искажалась в неразборчивый торс с тонкими ногами, которые уменьшались в тонкие черные линии вдоль кривой щеки Муртага.
Все было бесполезно, поскольку она не сможет ничего предотвратить, и когда он стал приближаться к ней, ее сдержанность внезапно испарилась.
-Я не понимаю,- сказала она Гальбаториксу с притворным спокойствием.- Разве ты не собираешься использовать мой разум против меня?
Не то чтобы она хотела этого, но она лучше бы защищалась от атак на её сознание чем терпела ту боль, которую причинило бы ей железо.
"Время еще будет, если понадобится", пообещал Гальбаторикс. "И, признаюсь, я удивлен вашей храбростью, Насуада, дочь Аджихада. Кроме то я предпочел бы не подчинять себе ваш разум, дабы принести мне клятву. Вместо этого, я даю вам возможность сделать выбор самостоятельно, исходя из вашего положения."
«Почему?» проворчала она.
"Потому что мне доставляет это удовольствие. И так, в последний раз спрашиваю, вы покоритесь?"
- Никогда.
— Да будет так. Муртаг?
Прут опустился к ней, его раскаленный наконечник был похож на огромный сверкающий рубин.
Они ничего не дали ей прикусить, по этому не оставалось иного выбора, кроме как кричать, и ее стоны разносились по всей камере пока голос не пропал и она не потеряла сознание.
НА КРЫЛЬЯХ ДРАКОНА
Эрагон поднял голову и глубоко вздохнул, почувствовав, как часть его забот отступает.
Полёт дракона был далёк от спокойного, но нахождение их так близко друг к другу успокаивало обоих. Простое удовольствие от физического контакта утешало их так, как не могло утешить большинство других способов. Кроме того, равномерные гул и движение драконьего полёта помогали Всаднику отвлечься от чёрных мыслей, преследовавших его.
Несмотря на срочность их поездки и нестабильность обстановки в целом, Эрагон был рад покинуть Варденов. Последнее кровопролитие оставило в нём ощущение того, что он немного не в себе.
С тех пор как он возвратился к Варденам у Фейнстра, он истратил большую часть своего времени в битвах или в ожидании сражений, и это напряжение начинало изматывать его, особенно после ужаса и насилия в Драс-Леоне. На стороне Варденов, он уничтожил сотни солдат - некоторые из которых сопротивлялись без малейшего шанса, нанести вред ему - и всё же его действия были оправданы, но воспоминания беспокоили его. Эрагон не хотел, чтоб каждый бой был отчаянным и каждый противник был ровней или лучше него - значительно - но в тоже время, легкая резня СТОЛЬКИХ, заставляло его чувствовать себя скорее мясником, чем воином. Смерть, он начал верить, была разъедающей вещью, и чем больше он был окружен ею, тем больше она отгрызала от того - кем он был.
И хотя золотой дракон закрылся в себе с момента их вылета, однако чуства которые он испытывал, будучи наедине с Сапфирой и Глаедром, помогали Эрагону вернуть себе ощущение нормальной жизни. Он чувствовал себя наиболее комфортно в одиночку или в небольшой групе людей, и не любил проводить время в городах или лагере Варденов, где всегда было очень людно. В отличие от большинства людей, Эрагон любил дикие и пустынные земли, и по его мнению, ни какие строения не могли с ними конкурировать в изяществе и красоте
И он позволил полёту Сапфиры отвлечь его, не делая ничего важного и только смотря на проплывающие под ним пейзажи.
Они летели от лагеря Варден к берегу озера Леоны. Перед самим озером, Сапфира поворачивая северо-запад поднялась настолько высоко, что Эрагон должен был использовать заклинание, чтобы защитить себя от холода.
Озеро казалось разным: то ярким и сверкающим в местах, где волны отражали солнечный свет то серым и унылым, в местах где этого не происходило. Эрагон, никогда не уставал любоваться игрой света; ничто иное в мире не походило на это чудесное явление.
Ястребы, журавли, гуси, утки, скворцы, и другие птицы часто пролетали под ними. Большинство игнорировали Сапфиру, но несколько ястребов сопровождали их в течении короткого времени, и выгладили в большой степени любопытными чем напуганными. Двое из них даже были на столько смелы, что отклонились только непосредственно перед ней, ели успевая убрать лапы от ее длинных и острых зубов.
Во многих отношениях эти свирепые, с острыми крюкообразными когтями, желторотые твари напомнили Эрагону его же Сапфиру, что ,кстати, льстило ей, потому что она восхищалась ястребами, не столько из за внешности, сколько из за их их инстинкта охотника.
Берега за ним постепенно скрывались за туманным горизонтом, пока и вовсе не исчезли. На протяжении получаса они могли любоваться лишь птицами да проплывающими облаками и необозримой гладью воды, которая коркой покрывала поверхность земли.
Но вскоре слева и перед ними на горизонте развернулся величественный вид хребтов Спайна, что сразу привлекло внимание Эрагона. Хотя горы Спайна и не принадлежали к любимым воспоминаниям его детства, все же Эрагон почувствовал себя значительно ближе к его родному дому.
Горы значительно прибавляли в размерах, пока самые высокие из заснеженных пиков, так похожие на зубчатые стены древних замков, не замаячили перед ними. А внизу тонкими ленточками протекали небольшие речушки, впадающие в громадное озеро, зажатое предгорьями Спайна. Пол дюжины деревенских хибарок тесно расположились на берегу, но их жители не могли увидеть Эрагона из за его защитных чар, даже когда Сапфира пролетала достаточно низко.
Глядя на деревни, Эрагон поразился, на сколько они крохотные и, задним числом, каким маленьким и изолированным был Карвахолл. По сравнению с большими городами, в которых он побывал, деревни были не больше, чем скопления лачуг, едва пригодных для жизни даже нищим. Многие мужчины и женщины, которых он знал, никогда не ездили более чем на несколько миль от их поселения, и всю жизнь жили в его пределах.
"Что за ограниченное существование", подумал он.
И тем не менее, он спрашивал себя, а не лучше ли было просто где нибудь остановиться и жить там, изучив все что можно об этом месте, нежели скитаться по разным уголкам Земли. И будут ли знания полные но поверхностные лучше знаний незначительных но хорошо выученных?
Он был не уверен. Эрагон вспомнил, как Оромис сказал ему, что в одной маленькой песчинке может скрываться целый мир, если достаточно внимательно изучить её.
Спайн в несколько раз раз уступал в высоте Беорским горам, но его отвесные утесы на сотни метров возвышались над Сапфирой, которая прокладывала свой путь между ними, следуя вдоль погруженных в тень ущелий и долин, пересекавших хребет. Затем ей пришлось взлететь повыше, чтобы вновь увидеть заснеженный путь. Когда она сделала это и поле зрения Эрагона расширилось, он подумал, что эти горы очень похожи на коренные зубы, растущих из кориченвых земляных десен.
Пока Сапфира летела над особенно глубокой долиной, он увидел внизу поляну с ручьем, лентой вьющимся среди травы. По ее краям стояли, как ему показалось, дома – или навесы, трудно было различить – спрятанные под сенью раскидистых елей, которыми поросли склоны соседних гор. Сквозь ветви светил одинокий огонек костра, будто крошечный кусочек золота среди кучи черных игл, и Эрагон заметил одинокую фигуру, спешащую от ручья к деревьям. Она казалась странно неуклюжей, а голова была слишком большой для такого тела.
'Я думаю, что это был ургал.'
'Где?' - спросила Сапфира, и он ощутил ее любопытство.
'На участке леса позади нас'. Он поделился воспоминаниями с ней. 'Жаль, что у нас нет времени, чтобы вернуться и выяснить. Я бы хотел увидеть как они живут.'
Она фыркнула. Поток жаркого дыма вырвался из ее ноздрей, обвился вокруг ее шеи и над ним. 'Они не могли спокойно взять дракона и Всадника, приземлившихся среди них без предупреждения.'
Он закашлялся и заморгал. когда из глаз потекли слезы. "Не могла бы ты?.."
Она не ответила, но линия дыма сходящей с ее ноздри прекратилась, и воздух вокруг него быстро очищался.
Вскоре очертания гор показались Эрагону знакомыми, затем взору их открылось широкое ущелье, и он понял, что под ними лежит путь, ведущий в Тирм – тот же путь, который они с Бромом дважды проехали верхом. Ничего сильно не изменилось: западный рукав реки Тоарк все так же быстро нес свои воды к далекому морю, а рядом с валунами, выступающими над поверхностью, поднималась белая пена. Грунтовая дорога, по которой он с Бромом шел вдоль реки, с этой высоты выглядела, как бледная пыльная линия, шириной чуть больше оленьей тропы. Ему даже показалось, что он узнал кучку деревьев, под которыми они когда-то устроили привал.
Сапфира повернула на запад и продолжила спускаться по реке, пока горы не превратились в пышные мокрые поля, после чего она поменяла свой курс на более северный. Эрагон не расспрашивал о ее решении: она никогда не сбивается с пути, даже в подземельях Фартхен Дура, или тогда когда на ночном небе нет ни одной звезды.
Солнце уже приближалось к закату, когда они вылетели из Спайна. С наступлением темноты Эрагон стал развлекать себя тем, что думал как заманить в ловушку, убить или обмануть Галбаторикса.Через некоторое время к нему присоединился Глаедр. Они провели целый час обсуждая различные страитегии, затем стали практиковаться в проникновении в чужие мысли и защите своих собственных. Сапфира также принимала участие в упражнении однако почти безуспешно, так как полет не позволял достаточно сконцентрироваться.
Позже Эрагон некоторое время глядел на холодные белые звёзды. Затем он спросил Глаедра: "А могут ли быть в Склепе Душ Эльдунари, которые Всадники прятали от Гальбаторикса?"
– Нет, - без колебаний отозвался Глаэдр. – "Это невозможно. Если бы Враиль придумал такой план, мы бы об этом знали. И если бы на Вренгарде остались Элдунари, мы нашли бы их, когда вернулись, чтобы обыскать остров. Спрятать живое существо не так легко, как тебе кажется."
Почему нет?
Если ёж сварачивается в клубок, это не значит что он становиться нивидимым, не так ли? Разум не отличается. Тыможешь спрятать свои мысли от других, но твоё существование всё ещё очивидно для любого кто исследует пространство.
С заклинанием ты смог бы-
Если заклинание влияет на наши чувства,то мы бы позаботились о том,чтобы этого не допустить.
"Значит, нет элдунари",- печально заключил Эрагон.
К сожалению нет.
Дальше они летели в тишине, озаряемые прибывающей луной, всходившей над зубчатыми пиками Спайна. Под ее светом земля казалась сделанной из олова. Эрагон улыбнулся, представив, что все вокруг было на самом деле громадной скульптурой, которую гномы вырезали в пещере размером с Алагейзию.
Эрагон чувствовал, как Глаэдр наслаждается полетом. Старый дракон, казалось, наравне с ним и Сапфирой радовался возможности оставить свои заботы на земле, пусть и ненадолго, и свободно парить в небесах.
Следующей заговорила Сапфира.Она сказала Глаэдру:
-Расскажи историю
Какую историю вы бы хотели услышать?
Расскажи о том, как ты и Оромис были захвачены Проклятыми, и как вы потом сбежали.
С этого момента интерес Эрагона значительно вырос. Ему всегда было любопытно узнать это, но ему нехватало мужества спросить у Оромиса.
Глаэдр был тих некоторое время , затем сказал: "Когда Гальбаторикс и Морзан вернулись из диких земель и начали свою компанию против нашего ордена, мы были обеспокоены, конечно, но не более чем если б обнаружили Шейда шагающим по земле. Гальбаторикс не первый Всадник который сошёл с ума, но он был первым кто взял себе ученика, такого как Морзан. Это само по себе должно было предупредить нас об опасности с которой мы столкнулись, но правда стала очевидной только со временем."
-В то время мы не предпологали,что Гальбаторикс соберет еще последователей,или,что даже попытается.Казалось абсурдом,что любой из наших братьев окажется подвержен ядовитым шептаниям Гальбаторикса.Морзан был новичком,его слабост была понятна.Но те кто уже давно были Всадниками?Мы никогда не подвергали сомнению их верность.Только когда они переметнулись на его сторону,мы увидели как злость и слабости развратили их.Некоторые хотели отомстить за старую боль,другие хотели,чтобы Всадники правили Алагейзией,а другие просто хотели разрушать,и побаловать себя.
Старый дракон сделал паузу иЭрагон ощутил \,что древние ненависть и печаль затмили его разум.Затем Глаэдр продолжил:
-События тогда были запутаны.А сведения,что доходили до нас были настолько перевраны,что им нельзя было верить.Оромис и я подозревали,что надвигается,что-то гораздо хуже.Мы пытались убедить нескольких старших драконов и Всадников,но они не слушали.Они не были дураками,но столетия мира помешали им увидеть истинную ситуацию.
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 06.05.12, 21:00 | Сообщение # 30 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| Разочарованые нехваткой информации,мы с Оромисом покинули Иллирию,чтобы узнать что сможем.Мы привезли с собой двух младших Всадников которые прибыли с разведки в северной части Спайна.Их имена возможно вам известны,ведь это были Киаланди и Формора.
"Ах"- скалаз Эрагон внезапно осознавая.
-Да.После полутора дней путешествия мы остановились в Эдур Нарох,старая сторожевая башня была построена,чтобы наблюдать за Серебрянным лесом.Без нашего ведома Киаланди и Формора посетили эту башню и убили трех находившихся там смотрителей.Затем они устроили там ловушку,в камнях окружавших башню,они сработали как только моя лапа коснулась их.Это было умное заклинание.Гальбаторикс обучил их лично.У нас не было защиты от него,так как оно не причинило нам никакого вреда,только замедлило наши движения и умы.Пока мы были в ловушке Киаланди и Формора на своих драконах начали кружить вокруг нас со скоростью колибри.
Когда они были готовы,они выпустили нас.Они бросили десятки заклинаний.Заклинание,чтобы не дать нам убежать,заклинание,чтобы не дать Оромису колдовать,заклинание,чтобы ослепить нас.И снова у нас не было защиты от них.Тогда мы начали мысленную атаку на Киаланди и Формору,и боролись несколько часов.Опыт был неприятным.Они были слабее и неопытнее,но их было четверо против двоих.И у них было Элдунари дракона Агаравеля,чьего всадника они убили.Они намеревались заставить нас провести Гальбаторикса и Проклятых в Иллирию,чтобы застать Всадников в расплох и захватить Элдунари,что хранятся там.
"Как вы сбежали?" Спросил Эрагон.
-Со временем стало ясно,что нам их не победить.Тогда Оромис рискнуть и с помощью магии освободить нас.Хоя он знал,что спровоцирует Киаланди и Формору тоже атаковать нас с помощью магии. Это была отчаянная уловка, но это был единственный выбор, который мы имели.
В тот же момент не зная планов Оромиса,я напал на них,стремясь причинить им вред.Оромис ждал именно такого момента.Он давно знал того кто научил Киаланди и Формора заклинаниям.Так,что знал слабые места их заклинаний.
-У Оромиса было лишь несколько секунд.Он стал использовать магию,Киаланди и Формора запаниковали и начали бросать свои заклинания.Оромису потребовалось три попытки,чтобы разорвать сдерживающие нас заклинания.. Как именно он это сделал, я не могу сказать. Я сомневаюсь, что он действительно понял это сам.Проще говоря,он переместил нас на большое расстояние от того места где мы находились.
-Так же,как Арья отослала моё яйцо из Дю Вельденвардена в Спайн?-спросила Сапфира.
– И да, и нет, – ответил Глаэдр. – Да, он мгновенно переместил нас из одного места в другое. Но изменилось не только наше местонахождение, он также преобразовал саму нашу сущность, перестроил ее таким образом, что мы стали не теми, кем были раньше. Множество мельчайших частей тела можно поменять друг на друга без какого-либо вреда. Так он и сделал со всеми мышцами, костями и органами.
Эрагон поморщился. Такое заклинание было проявлением высочайших навыков, величайшим чудом магического искусства, которое могли сотворить только считанные единицы. И все же, как бы ни был поражен Эрагон, он не удержался от вопроса:
– Но как это получилось? Как личность ты бы не изменился.
– Это верно, но не совсем. Разница между двумя состояниями была еле заметной, но ее было достаточно, чтобы развеять чары, которые Киаланди и Формора наслали на нас.
– Какие заклинания они использовали, когда заметили, что делает Оромис? - спросила Сапфира.
K Эрагону пришло изображение Глаэдера ерошащего свои крылья, как будто он устал сидеть в одной позиции, столь длительное время. "Первое заклинание - Форморы, означало намерение убиства нас, но наши защитные чары остановили его. Второе - которое от Киаланди... было необычное по сущности. Это было заклинание которое Киаланди узнал от Гальбаторикса, а он от духов, которые обладали Дурзой. Это я знаю точно, потому что я был в контакте с сознанием Киаланди, даже когда он сковал нас своей магией. Это было умное, жестокое заклинание, целью которого являлась в предотвращении Оромиса от прикосновения и манипулирования потоком энергии вокруг него, и таким образом, помешать ему пользоваться магией."
Киаланди поступил так же с тобой?
"Он хотел, но он опасался, что это либо убьет меня или разорвет мою связь с моим сердцем сердец и тем самым создаст две независимые версии меня, которые они будут затем подчинять. Даже больше чем эльфы, драконы зависит от магии для нашего существования; без неё, мы быстро умрем."
Эрагон чувсвовал любопытство Сапфиры.Это когда-нибудь случалось?Бывает ли,чтоб связь Элдунари с телом была разорвана еще до смерти дракона?
Это случалось, но об этом я расскажу в другой раз.
Сапфира утихла,но Эрагон был уверен, что она поднимет этот вопрос в ближайшее время.
«Но заклинание Киаланди не остановило Оромиса от возможности использовать магию, не так ли?»
Не полностью. Оно должно было, но Киаланди бросил заклятие, равно как Оромис перемещал нас с того места на другое, и поэтому его воздействие несколько уменьшилось. Тем не менее, оно ограждало его от использования всей, кроме самой незначительной магии, и как вы знаете, заклятье оставалось с ним до конца его жизни, несмотря на усилия наших мудрых целителей.
-Почему его защита не спасла его?
Глаедр вздохнул. Это тайна. Никто не делал этого раньше, и из ныне живущих только Галбаторикс знает секрет этого. Заклятие было наложено на мысли Оромиса однако оно могло иметь и не прямое влияние. Оно могло повлиять на энергию вокруг него, и его связь с этой энергией.
Эльфы довольно долго изучали магию, но даже они полностью не понимают взаимодействия материального мира с нематериальным. Это загадка, которая кажется, никогда не будет разгадана. Однако логично предположить, что духи знают об обоих мирах гораздо больше чем мы, ведь они являются частью одного мира, и взаимодействуют с другим в виде Тени
Не знаю, что из этого правда, но результат был таким: Оромис сотворил свое заклинание, освободил нас, но усилие подкосило его и наказало приступом, первым из многих. Он больше не мог использовать такие сильные чары, и, кроме этого, страдал слабостью плоти, которая убила бы его, если бы не его познания в магии. Когда Киаланди и Формора поймали нас, эта слабость уже затаилась внутри него, но после нашего перемещения и перестройки тел она показала себя во всей своей силе. Если бы всего этого не произошло, болезнь могла дремать в теле еще долгие годы.
Оромис упал на землю, беспомощный, словно дитя, а тем временем Формора и ее дракон, уродливая коричневая тварь, двинулись на нас, остальные тоже приближались. Я перепрыгнул через Оромиса и атаковал. Если бы они поняли, что он искалечен, то воспользовались бы этим, чтобы проникнуть в его разум и подчинить его себе. Нужно было отвлечь их, пока Оромис не придет в себя... Никогда я не сражался так яростно, как в тот день.Четверо врагов встали передо мной, пятеро, если считать Агаравела. Мои родичи, коричневый и фиолетовый, на котором восседал Киаланди, были меньше меня, но их зубы были острее, а когти - быстрее.И все же моя ярость дала мне больше сил, чем обычно, и я нанес смертельные раны им обоим. Киаланди был достаточно глуп, чтобы подойти на расстояние удара. Я схватил его и бросил в собственного дракона. – Глаэдр довольно рыкнул. – От этого его защитная магия не спасла. Один из шипов на спине дракона пронзил его. Надо было покончить с ним еще тогда, тогда коричневый дракон не заставил бы меня отступить.
Мы, должно быть, боролись в течение почти пяти минут прежде, чем я услышал крик Оромиса, что мы должны бежать. Я бросил грязь в лица моим противникам, затем возвратился к Оромису и схватил его моей правой передней лапой и обратился в бегство от Эдур Нарох. Киаланди и его дракон не могли нас преследовать, но Формора и коричневый могли, что и сделали.
Они поймали нас меньше чем в миля от пожарной вышки. Мы скрылись несколько раз, и затем коричневый дракон полетел подо мной, и я видел, что Формора собрался напасть на мою правую лапу с его мечом. Он пыталась вынудить меня опустить вниз Oромиса, или возможно он хотел убить его. Я крутился, чтобы уклониться от удара, и вместо моей правой ноги, его меч ударил в мою левую, отключая ее.
Воспоминание, которое передал Глаэдр через сознание Эрагону было обжигающе холодным и острым, как если бы его саданули лезвием Формора, высеченным изо льда, а не из стали. От этого юному всаднику стало не по себе. Он покрепче ухватился за передок своего седла, спокойный за то, что Сапфира была в безопасности.
Было не так уж и больно, но я знал, что не смогу закончить поединок, по этому я развернулся и пустился в сторону Илирии настолько быстро, насколько позволяли мои крылья. В некотором смысле победа Форморы работала против нее, так как без одной своей лапы я смог опередить коричневого(?) и сумел спастись.
Оромис сумел остановить кровотечение, но он был слишком слаб, чтобы связаться с Враэлем или другими старейшинами Всадников и предупредить их о планах Гальбаторикса. Если Киаланди и Формора уже доложили ему, то мы знали, что Гальбаторикс вскоре нападет на Илирию. И если он ждал, то просто давал нам шанс подготовиться, и зная как он силен, оставался лишь вопрос , что за мощное оружие было припасено у Гальбаторикса в те дни.
Когда мы достигли Иллирии,мы были встревожены тем, что немногие из старейшин и всадников все еще оставались там; в наше отсутствие,они могли отправиться,чтобы искать Гальбаторикса или консультироваться с Враилем лично на Вренгарде.Мы убедили тех, кто оставался там об опасности,и мы попросили их, чтобы они предупредили Враиля и других старших драконов и Старейшин. Они не думали, что Гальбаторикс имел такие силы, чтобы напасть на Иллирию — или что он вообще будет замышлять такую вещь — но в конце, мы смогли заставить их поверить в это. В результате они решили, что все Эльдунари в Алагейзии должны быть взяты в Вренгард для сохранности.
Это казалось благоразумной мерой, но мы все же должны были послать их в Эллесмеру вместо этого.Во что бы то ни стало, мы не должны были забирать Эльдунари, которые уже были в Дю Вельданвардане. По крайней мере, тогда некоторые из них остались бы свободными от Гальбаторикса. Увы, ни один из нас не думал, что они будут более безопасными среди эльфов чем на Вренгарде в самом центре нашего ордена.
Враэль приказал драконам и всадникам, которые были не так далеко от Илирии, спешить как можно быстрее на помощь городу, но Оромис и я боялись, что будет слишком поздно. Да и мы были далеко, чтобы помочь. По этому мы собрали, все что нам нужно и с нашими учениками- Бромом и его драконом Сапфирой - мы покинули город этой же ночью. Как вы видите, Оромис делал, все что мог.
Эрагон рассеянно кивнул, вспомнив изображение прекрасного укреплённого города, раскинувшегося за эскарпом крепости и залитого светом восходящей полной луны.
И именно так все и произошло,мы не были в Иллирии, когда Гальбаторикс и Проклятые напали несколько часов спустя,после нашего отбытия. И именно поэтому так же,мы не были в Вренгарде,когда клятвопреступники победили объединенную энергию всех наших сил и уничтожили Дору Ариба.От Илирии мы пошли к Дю Вельданвардану в надежде, что эльфийские целители могли бы быть в состоянии вылечить болезнь Оромиса и восстановить его способность использовать волшебство. Когда они не смогли сделать этого,то мы решили остаться, где мы и были все это время, поскольку это казалось более безопасным чем полет к Вренгарду,когда нам обоим препятствовали наши раны, и мы могли бы быть заманены в засаду в любом пункте вдоль поездки.
Бром и Сапфира все же не остались с нами. Несмотря на наш совет они наоборот пошли, чтобы присоединиться к битве и именно в той битве Ваша тезка умерла,Сапфира. … И теперь Вы знаете, как Проклятые захватили нас и как мы убежали.
Спустя некоторое время, Сапфира произнесла, Благодарю Вас за рассказ, Эбритхиль
Не стоит благодарности, Бьяртскулар, но больше никогда не спрашивай меня об этом.
Когда луна приблизилась к своему зениту, Эрагон увидел множество огней, плавающих в темноте. Ему понадобилось время, чтобы понять что это факелы и фонари Тирма, находящегося за много миль отсюда. Вдруг, высоко над другими огнями, появилось на секунду ярко-желтое пятно, затем исчезло и вновь появилось. Оно то вспыхивало, то потухало через равные промежутки времени, из-за этого складывалось впечатление, будто глаз мигал.
Маяк в Тирме светится- одновременно сказали Сапфира и Глаэдр.
Значит возможен шторм-сказал Глаэдр.
Хлопанья крыльев Сапфиры прекратились и Эрагон почувствовал как они снижаются.
Прошло полчаса, прежде чем Сапфира снизилась. К тому времени, Тирм был на юге, и свет от маяка был не ярче, чем звезда.
Сапфира приземлилась на пустой пляж, наполненный сплавным. При свете луны твердый, плоский берег казался белым, в то время как волны были серыми и черными. Они, казалось, были сердиты и словно стремились съесть землю каждым своим приливом.
Эрагон отстегнул ремни вокруг его ног и соскользнул с Сапфиры, благодарный за возможность наконец то размять мышцы. Он пробежался до куска коряги, почему то пахнущей рассолом, и затем обратно к Сапфире, плащ развился позади него.
Она сидела там,где он её оставил,глядя в море.Он сделал паузу, задаваясь вопросом, собиралась ли она говорить — поскольку он мог чувствоват её напряжение,но когда она осталась тиха он развернулся на каблуках и побежал обратно.Она заговорит.Когда будет готова.
Он бегал всю дорогу то назад то вперед, пока не почувствовал тепло по всему телу и ноги не размялись.
И до сих пор Сапфира продолжала пристально смотреть в какую-то точку на расстоянии.
Когда Эрагон наконец сел на траву рядом с ней, Глаэдр сказал, Глупо даже пытаться это сделать.
Эрагон неуверенно поднял свою голову к тому, чей дракон говорил.
'Я знаю, я могу это сделать' - сказала Сапфира.
"Ты никогда не была во Вренгарде" - сказал Глаэдр. - "И, если там будет шторм, он может отнести тебя далеко от моря или хуже того. Более одного дракона погибло из-за излишней самоуверенности. Ветер не твой друг, Сапфира. Он может, помочь, но он может и погубить тебя. "
'Я не только что вылупившийся птенец, чтобы слушать инструкции о направлении ветра.'
'Нет, но ты все еще мала, и я не думаю, что ты готова к этому.'
Другой способ займет слишком много времени!
Возможно, но лучше добраться безопасно, чем не добраться вообще.
"О чём ты говоришь?" спросил Эрагон
Песок зашуршал под когтями Сапфиры, когда она глубоко всадила их в землю.
У нас есть выбор, сказал Глаэдр. Отсюда, Сапфира, ты можешь лететь прямо к Вроенгарду или следовать по береговой линии на север пока она не достигнет точки на материке, ближайшей к острову и уж тогда - только тогда повернуть на запад и пересечь море.
Какой путь быстрее? Спросил Эрагон, заранее догадываясь, каков будет ответ.
Если лететь отсюда-сказала Сапфира.
Но если выбрать этот путь, то она будет лететь над водой довольно долго.
Сапфира ощетинилась. Не дольше, чем когда мы летели сюда от Варденов. Или я не права?
Сейчас ты более уставшая и если начнется шторм...
Тогда я облечу море! сказала она, и фыркнула, выпуская порцию синего и желтого пламени из ноздрей.
Пламя оставило отпечаток перед глазами у Эрагона. "Ой, я ничего не вижу." Он протер глаза в попытке избавиться от назойливого изображения. Не будет ли опасно лететь напрямик?
Возможно и так, прогудел Глаэдр.
Сколько еще потребуется, чтобы идти вдоль береговой линии?
Полдня, может быть, немного больше.
Эрагон почесал щетину на подбородке, по скольку смотрел в гладь воды. Затем, посмотрев на Сапфиру, прошептал, "Ты точно справишься?"
Он повернул ее голову к себе и посмотрел в ее один огромный глаз. Ее зрачок был расширен; такой большой и черный, и Эрагон представил, как может полностью провалиться в него и исчезнуть.
Я почти уверена, что смогу, ответила она.
Он кивнул и провел рукой по волосам, как он делал в случае возникновения удачной мысли. "Тогда мы должны рискнуть... Глаэдр, сможешь ли ты показать ей путь в случае необходимости?"
Старый дракон молчал какое то время; но затем сильно удивил Эрагона своим гудением, разнесшимся в его сознании, перебив даже счастливую Сапфиру, что то напевающую себе под нос. "Замечательно, если хотите испытать судьбу, не будьте трусами, летите!"
Вопрос был решен, и Эрагон в один прыжок снова оказался на Сапфире, которая, не заботясь о почве под лапами, устремилась на встречу бескрайним далям.
Звучание его голоса, прикосновение его руки
"Агггххх!"
-Ты поклянёшься мне в верности на древнем языке?
- Никогда!
Его вопрос и её ответ стали ритуалом между ними, спроси-и-ответь, которое дети могут использовать в игре, но только в етой игре она проигрывала даже когда побеждала.
Ритуал был единственным, что позволяло Нисуаде оставаться в сознании (сохранять здравомыслие). Благодаря им она приказывала - благодаря им, она была способна выносить один за другим эти мгновения, потому что они давали ей то за что можно удержаться когда все остальное становилось незначительным. Ритуалы мысли, ритуалы поступков, ритуалы боли и облегчение: это становилось структурой от которой зависела ее жизнь. Без них она уже бы потерялась, как овца без пастуха, как верующий лишенный веры... Как Всадник оставшийся без своего дракона.
К сожалению, этот специфический ритуал всегда заканчивался одинаково: с другим прикосновение железа.
Она закричала и укусила язык, и кровь заполнила её рот. Она кашлянула, пытаясь очистить горло, но крови было слишком много и она начала давиться. Её легкие горели из за недостатка воздуха, и линии на потолке задрожали и потускнели, а потом её память пропала и ничего не было, даже темноты.
Затем, пока железо нагревалось Гальбаторикс заговорил с ней.
Это тоже стало одним из их ритуалов.
Он немного исцелил ее язык - она полагала, что это сделал именно он, а не Муртаг - поскольку он сказал.
- Этого не стоит делать, ведь ты будешь не в состоянии говорить, ты этого хочешь? Как же тогда я узнаю когда ты будешь готова служить мне?
Как и прежде, король сидел с правой стороны от неё на самом краю ее обозрения, где все, что она могла видеть было тенью с золотым краем, его вид, отчасти скрытый ниже длинного, тяжелого плаща который он носил.
“Ты знала что я встретил твоего отца когда он был стюардом главного имения Эндурила?” сказал Гальбаторикс. “Он говорил тебе об этом?"
Она дрожала и закрыла глаза чувствуя, что слезы текут из уголков ее глаз. Она не хотела слушать его. Его голос был слишком силен, слишком обольстителен; он заставлял ее делать то что она не хотела, а то что хотел он она могла услышать, как он произносит крошечный кусочек похвалы.
- Да, - пробормотала она.
“Я сделал небольшие заметки о нем в то время. Зачем? Он был обычным слугой. Эндурил дал ему справедливую часть свободы, чтобы лучше управлять делами имения, слишком большую как оказалось .” Король сделал вольный жест, и свет поймал его скудную, подобную когтю руку. “Эндурил всегда был чрезмерно снисходительным. Его дракон один был хитрым; Эндурил просто сделал, поскольку ему сказали. …, Что устроила странная, забавная серия событий. Чтобы думать, человек, который следил, чтобы мои ботинки ярко полировались, стал моим передовым врагом после Брома, и теперь вот, пожалуйста, его дочь, возвратилась в Урубаен и собирается стать моей подданой, как раз после того как я уничтожил твоего отца. Ирония судьбы, разве ты не согласна?”
“Мой отец убежал, и он почти убил Дурзу,” сказала она. “Все Ваши заклинания и присяги не могли больше держать его, чем вы будете в состоянии держать меня.”
Она подумала, что Гальбаторикс, возможно, нахмурился. “Да, это была неудача. Дурза был очень расстроен этим в то время. Семьи, кажется, помогают людям меняться, и таким образом их истинные имена тоже меняются. Вот почему я теперь выбираю своих домашних слуг только из тех, кто является бесплодным и не состоящим в браке. Однако, ты очень ошибаешься, если думаешь, что отказываешься от обязательств. Единственные способы покинуть Зал Предсказателя, преклониться мне или умиреть.”
-Тогда я умру.
— Как недальновидно. — Золотая тень короля склонилась над ней. — А вы никогда не задумывались, Насуада, что мир был бы хуже, если бы я не свергнул Всадников?
— Всадиники сохраняли мир, — сказала она. — Они защищали всю Алагезию от войны, от болезней... от угрозы шейдов. В голодные времена они давали пищу умирающим. Отчего же этой земле должно быть лучше без них?
- Потому что была определенная цена за их услуги. Люди должны знать что все в этом мире имеет цену, что-то в золоте, что-то во времени или крови. Нет ничего бесплатного, даже Всадники. Особенно Всадники.
“Да, они сохраняли мир, но они также подавили расы этой земли, эльфов и гномов столько же, сколько и нас людей. Что всегда говорится в похвале Всадникам, когда барды оплакивают их исчезновение? То, что их господство простиралось в течение тысяч лет, и что во время этого превозносимого ‘Золотого Века,’ немного измененного помимо имен королей и королев, которые сидели самодовольные и обезопасеные на их тронах. О, были небольшие тревоги: ньюанс здесь, вторжение ургалов там, война между двумя кланами гномов, но они не заботились о нас. Но в целом, состояние вещей оставалось точно тем же, как это было, когда Всадники сначала занимали видное положение.”
Она услышала звон металла об металл, так как Муртаг размешивал угли в жаровне. Ей было жаль, что она не могла видеть его лицо таким образом, чтобы она оценить его реакцию на слова Гальбаторикса, но он по привычке стоял со спиной к ней, смотря в угли. Он смотрел на нее только тогда, когда он должен был приложить раскаленный добела металл к ее плоти. Это было его особым ритуалом, и она подозревала, что он нуждался в нем столько, сколько она нуждалась в нем.
А Гальбаторикс все продолжал говорить: “Это не кажется самой злой вещью тебе, Насуада? Жизнь - изменение, и все же Всадники ее подавили это так, чтобы земля лежала в неудобной дремоте, неспособная избавиться от цепей, которые связывали это, неспособная продвинуться или отступить, как природа предназначала … неспособная стать чем-то новым. Я видел со своими собственными глазными свитки в хранилищах в Вренграде и здесь в хранилищах Илирии, который детализировал открытия —в волшебной, механический, и от каждой сферы естественной философии — открытия, которые Всадники скрывали, потому что они боялись того, что могло бы произойти, если бы те вещи стали общеизвестными. Всадники были трусами, преданными старому образу жизни и старому образу мыслей, назначеному защищать это к их умирающему дыханию. Их правление было нежной тиранией, но тиранией однако.”
- Убийствами и предательствами ты решил проблемы, не так ли?, спросила она не заботясь о последствиях.
Он засмеялся, да так что казалось, что ему действительно смешно.
- Какое лицемерие!Ты осуждаешь меня за те же вещи, которые творите сами. Если бы вы могли, так убили меня, прям здесь и без колебания будто я бешеный пёс.
- Ты предатель, не я.
“Я - победитель. В конце ничто иное не имеет значения. Мы не столь отличаемся, как ты думаешь, Насуада. Ты хочешь убить меня, потому что ты полагаешь, что моя смерть была бы улучшением для Алайгейзии, и потому что ты — кто все еще почти ребенок — полагаешь, что можешь лучше управлять империей чем я. Твое высокомерие заставило бы других презирать тебя. Но не меня, поскольку я понимаю. Я поднял оружие против Всадников для тех те же самых причинах, и я был прав.”
“Месть не имела никакого отношения к этому?”
Ей показалось, что он улыбнулся.
-Да возможно это была именно она по-началу, но ни ненависть, ни месть не были мотивами которыми я руководствовался. Я был обеспокоен тем, кем всадники стали и убедился - и до сих пор убежден - что только тогда, когда они уйдут, мы сможем процветать, как раса.
На минуту, боль от её ран сделала невозможным что-нибудь сказать. Потом она сумела прошептать,- Если то, что ты говоришь это правда, а у меня нет причины тебе верить, но даже если ето так, тогда ты не лучше Всадников. Ты ограбил их библиотеки и собрал их накоплениие знаний, и всё же, ты ни с кем не поделился ничем из того что узнал.
Он приблизился к ней, и она почувствовала его дыхание над своим ухом.
- Это потому,что среди разбросанных по всей земле запасов их тайн, я нашел удивительнейшую правду, истину,которая может дать ответ на один из самых трудных вопросов в истории.
Дрожь прошла вниз по хребту. - Какой...вопрос?
Он откинулся на спинку стула и потянул край плаща.
- Вопрос о том, как король или королева может применять законы, которые они приняли, когда есть те, среди их подданных, которые могут использовать магию. Когда я осознал проблему, я отложил все остальное, и взял на себя обязательство охотиться на эту истину, на этот ответ, потому что я знал, что это имеет огромное значение. Вот почему я хранил тайны Всадников, я был занят своим поиском. Ответ на этот вопрос должен был быть найден, прежде чем я дам знать любому о других открытиях.Мир уже и так сложен, и лучше, успокоить воды перед тем как беспокоить их еще раз. ... Мне потребовалось почти сто лет, чтобы найти информацию которая была нужна мне, и теперь, когда у меня есть ответ, я буду использовать его, чтобы изменить всю Алагейзию.
-Магия наибольшая несправедливость мира. Было бы не так несправедливо, если бы она была способностью только тех , кто слаб, ибо тогда это было бы компенсация за то, как случайность или обстоятельство обделило их, но это не так.Сильный, столь же вероятно, будет в состоянии использовать магию, да и он получет от нее больше. Стоит только посмотреть на эльфов, чтобы убедиться что это правда. Проблема не только среди индивидуумов , она так же затрагивает отношениях между расами.Эльфам легче, чем нам поддерживать порядок в обществе, ведь каждый эльф может использовать магию, и, следовательно,только некоторые из них находятся во власти других. В связи с этим , им весьма повезло, но нам так не повезло как впрочем и гномам, или даже проклятым ургалам. Мы в состоянии жить здесь, в Алагейзии, только потому, что эльфы разрешают нам. Если бы они хотели, они могли бы стереть нас с лица земли так же легко, как наводнение может смести муравейник. Но теперь они этого сделать не могут, не пока я здесь противостою их мощи.
-Всадники никогда не позволили бы им убить или прогнать нас.
"Нет, но в то время как всадники существовали, мы зависели от их доброй воли, и это не правильно, что мы должны полагаться на других в сохранении нашей безопасности.Сначала Всадники были лишь средством сохранения мира между эльфами и драконами, но в конце концов, их основной целью стало поддержание правопорядка на всей земле. Но их было, однако, недостаточно, чтобы противостоять таким заклинателям, как мои собственные - заклинатели Черной Руки. Проблема слишком далеко идущими для любой одной группы в бою. Моя собственная жизнь является достаточным доказательством этого. Даже если бы не было надежного круга заклинателей, этого достаточно, чтобы следить за всеми другими магами в Алагейзии-готовым к оказанию помощи при малейшем намеке на должностное преступление, мы все равно будем полагаться на те самые, полномочия которого мы пытались сдерживать. В конечном счете, земля будет не безопаснее, чем сейчас. Нет, для того, чтобы решить эту проблему, она должна решаться на более глубоком, более фундаментальном уровне.Древние знали, как это может быть сделано, и теперь я тоже "
Гальбаторикс шевельнулся в кресле, и она уловила острый отблеск его глаз, как от фонаря в глубокой пещере.
- Мне следует сделать так, чтобы ни один волшебник не смог причинить вред другому, человек ето, гном, или ельф. Никто не сможет насылать заклятие еслы у них не будет разрешения, и только безвредная и полезная магия будет разрешена. Даже ельфы будут связаны этим правилом, и они научатся следить за своими словамы, или не говорить вообще.
- И кто даст разрешение? - спросила она. - Кто решит, что позволено, а что нет? Ты?
- Кто-небудь должен. Это я осознал что было нужно, я нашел методы, и я должен осуществить их. Ты высмеиваешь эту мысль? Ну тогда, спроси у себя вот что, Насуада: разве я был плохим королём? Будь искренней. За стандартами моих предшественников, я не был превышающим полномочия.
-Вы были жестоки.
- Это не одно и то же. Ты вела варденов, ты понимаешь тяжесть власти. Ты,конечно, осознала угрозу, которую магия представляет стабильности любого королевства? Например, я потратил больше времени трудясь над заклятием,которое защищает монету государства, если её хотят подделать, чем на большинство других моих обязанностей. И всё же, без сомнения, где-то есть умный волшебник, который нашел способ перехитрить моё защитное заклинание, и занят изготовлением мешков свинцовых монет с которыми он может одинаково обмануть дворянство и простонародье. Почему ещё, ты думаешь, я был так осмотрителен чтобы ограничить применение магии по всей империи?
Потому что это угроза для вас.
"Нет! Вы не правы. Это не угроза для меня и никто и ничто ей не является. Тем не менее, волшебники представляют угрозу для нормальной работы данной сферы, и я не буду это терпеть. Однажды я обяжу каждого волшебника в мире следовать этому закону, представьте себе, мир и процветание, которые будут здесь царить. Ни люди, ни гномы больше не будут бояться эльфов. Больше Всадники ну будут навязывать свою волю другим. Больше не будут те, кто не может использовать магию стать зависимыми от тех, кто может. ... Алагейзия будет изменяться, и с нашей возможностью, мы будем строить более чудесное будущее, то, в котором вы бы могли принять участие.
-Войди в мое подчинение, Насуада, и ты получишь возможность наблюдать создание такого мира, какого еще никогда не было прежде - мира, где человек будет стоять или падать в зависимости от силы рук и остроты своего ума, а не от шанса быть одаренным магическим искусством. Человек сможет перестроить свои конечности, сможет изменить свое мнение, но никогда не сможет он научиться использывать магию если он не радился с такой способностью. Как я уже сказал, магия это большая несправедливость, и ради всеобщего блага, я буду накладывать ограничения на каждого существующего мага.-
Она смотрела на линии на потолке и пыталась игнорировать его. Многое из того, что он сказал совпадало с ее собственными мыслями. Он был прав: магия была самой разрушительной силой в мире, и если она может регулироваться, Алагейзия будет лучшим местом для этого. Она ненавидела то, что Эрагона нельзя было не перед чем остановить.
Синие. Красные. Узоры из переплетенных цветов. Пульсация ее ожогов. Она отчаянно стремилась сконцентрироваться на чем-нибудь кроме этого... кроме ничего. О чем бы она не думала это было ничто, ничто не существовало.
- Вы называете меня злым. Вы проклинаете мое имя и стремитесь свергнуть меня. Но помните, Насуада: это не я начал эту войну, и я не несу ответственности за тех, кто погиб в последствии. Я не делал этого. Вы сделали. Я посвятил себя учебе, но Вардены украли яйцо Сапфиры с моего дома-сокровищници, и вы, и ваш род несет ответственность за всю кровь и горе, которые последовали за этим. Вы те, в конце концов, кто пробирается по сельской местности, сжигая и грабя, как хотите, а не я. И все же у вас есть смелость утверждать, что виноват я! Если бы вы пошли в дома крестьян, они сказали вам, что именно Варденов они боятся больше всего. Они бы сказали о том, как они ищут у моих солдат защиты и как они надеются, что империя победит Варденов и все вернеться на свои места
Насуада облизала губы. И хотя она знала, что ее смелость дорго ей обойдется, она сказала, - Мне кажется вы слишком противоречивы... Если бы вашим главным беспокойством было благосостояние ваших подданых, вы бывылетели неделю назад, чтобы противостоять варденам, вместо того, чтобы позволять вражеской армии бродить внутри собственных границ. То есть, вы не так уверенны в своих силах, как говорите. Или вы боитесь, что эльфы захватят Урубаен пока вас нет?- Это стало ее привычкой, говорить о Варденах так, словно она знает о них не больше, чем любой случайный человек в Империи.
Гальботорикс переменился и она могла сказать, что он собирается ответить, но она ещё не закончила.
"А ургалы? Вы не можете убедить меня в ваше деле, когда хотели истребить целую рассу, чтобы облегчить вашу боль, связанною с кончиной первого дракоеа. Не ужели у вас нет на это ответа, клятвопреступник?.. Вы говорите мне одраконах, тогда объясните, почему вы убили их так много, что обречили их вид на медленное и неизбежное вымирание. И, наконец, объясните ваше плохое обращение с Эльдунари взятых в плен." - в своём гневе она позволила себе one slip. "вы сгибали их и разбивали, пприкозали повиноваться вашей воле. ведь правда в том что вы делает, это только эгоизм и бесконечная жажда власти.
Гальбаторикс долго стоял в молчании. потом она заметила как он скрестил руки на груди: "Я думаю угли должы быть достаточно горячими к этому времени, Муртаг, если бы..."
Она стиснула кулаки, так что, вонзила ногти в кожу, а её мышцы начадрожать, несмотря на её усилия удержать их на месте. Один из железных прутьев соскоблился в жаровне, затем Муртаг вытащил его свободно. Он повернулся к ней лицом, и она не могла неувидеть кончик светящегося металла. Потом она посмотрела в глаза Муртагу, и увидела в ниху вину и ненависть к себе, он пытался сдерживаться, но чувство глубокой скорби преодолевало его.
"Какие же мы все дураки", - подумала она. "Жалкие, несчастные дураки".
После этого у нее не было больше сил для размышления, и она вернулась к своим знакомым ритуалам, цепляясь за них, чтобы выжить, как утопающий цепляется за кусок дерева.
Когда Муртаг и Гальбаторикс ушли, она испытывала слишком много боли, чтобы делать что-то, кроме как бездумно всматриваться в узоры на потолке , изо всех сил стараясь удержать слезы. Ее тело покрылось потом и дрожало, как при высокой температуре, она не могла концентрироваться на чем-то более нескольких секунд. Боль от ожогов еще не прекращалась; казалось, что ее порезали или избили; пульсирующая боль ее ран действительно становилась все невыносимее со временем.
Она закрыла глаза и сконцентрировалась на медленном дыхании в попытке успокоить свое дрожащее тело.
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
|
|
 |
|  |
|
