Вторник, 22.07.25, 23:42
Приветствую Вас Шпиён | RSS
|
|  |
|
|
|
|
|
Эрагон 4я книга
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 06.05.12, 21:06 | Сообщение # 46 |
 Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| потому, что он хочет ослабить нас прежде, чем мы будем противостоять ему или прежде, чем он попытается сломить наше сознание.
Арья на мгновение опустила голову, и когда она взглянула вверх, ее ярость исчезла — по крайней мере, на внешне — сменившися ее обычной управляемой осторожностью. Что, тогда, мы должны делать, Эбритхил?
Мы будем надеяться, что Гальбаторикс не будет убивать Блёдхгарма или других — не немедленно, во всяком случае — и мы будем двигаться дальше, пока мы не найдём короля.
Арья согласилась, но Эрагон мог сказать, что ей это не понравилось. Он не мог обвинять ее; он чувствовал то же самое- Почему ты не ощутила ловушку? - спросил он Эльву полутоном. Он думал, что понял, но хотел услышать это от нее.- Потому что она не причинила им боль. - сказала она Он кивнул. Арья шагнула назад к золотым дверям и снова схватил ручку. Присоединяясь к ней, Эльва покрепче охватила своей маленькой рукой копье Dauthdaert.
отклонившись от двери, Арья тянула и тянула, и затем массивная структура начала медленно открываться. Никакой человек, Эрагон был уверен, не сможет её открыть и даже Арья прикладывала все силы.
Когда дверь открылась, Арья выпустила ручку и вместе с Эльвой присоединились к Эрагону перед Saphira.
С другой стороны пещеристого сводчатого прохода была огромная, темная палата. Эрагон был неуверен в её размере, поскольку стены были спрятаны в бархатных тенях. Линии беспламенных фонарей установленных на железных столбах побежали прямо по обе стороны от входа, освещая узорный пол, слабый свет шел сверху от группы кристаллов установленных на потолке .Два ряда фонарей закончились где-то через пятьсот метров, у основания находился широкий помост, на котором стоял трон. На троне сидела единственная черная фигура, единственное существо в целой комнате, и на его коленях лежало оружие, вынутое из ножен, длинный белый осколок, который, казалось, испускал слабый жар.
Эрагон сглотнул и крепче сжал Брисингр. Он быстро потер челюсть Сапфиры краем своего щита, и она щелкнула языком в ответ. Затем, по молчаливому согласию, четверо из них двинулись вперед.
В момент, когда все они были в тронной зале, золотая дверь закрылась за ними. Эрагон ожидал такого, но всё же, от звука закрывающейся двери, он вздрогнул. Когда эхо затихло в сумрачной тишине королевского зала, фигура на троне зашевелилась, как будто просыпаясь из сна, и потом голос - голос который Эрагон никогда не слышал раньше: глубокий и богатый, и насыщенный полномочием, большим, чем у Аджихада, или Оромиса, или Хротгара, голос который даже эльфов делал грубыми и неблагозвучными - прозвенел с дальней стороны тронной залы.
И он сказал, - Ах, я ожидал увидеть вас. Добро пожаловать в моё обиталище. И особенно приветствую тебя, Эрагон Губитель Шейдов, и тебя, Сапфира Бьяртскулар. Я очень хотел встретиться с вами. Но я также рад видеть тебя, Ария - дочь Имиладрис, и Губитель Шейдов по праву- и тебя тоже, Ельва, Сияющий Лоб(?). И конечно же, Глаедра, Умарота, Валдра, и всех остальных, которые с вами, невидимы. Я долго верил, что они уже мертвы, и я очень рад узнать иначе. Добро пожаловать всем! Нам нужно много о чём поговорить.
В СЕРДЦЕ СРАЖЕНИЯ
Роран вместе с воинами своего батальона с боем спускался с внешних стен Урубаена на прилегающие улицы. Там они остановились, чтобы перегруппироваться, затем он закричал, показав направление молотом:
— К проходу!
Вместе с несколькими мужчинами из Карвахолла, включая Хорста и Делвина, он во главе отряда поспешил вдоль стены по направлению к пролому, сделанному с помощью магии эльфов. Над их головами мелькали стрелы, но никто не целился конкретно в них, и он не слышал, что в кого-то попали.
В узком пространстве между каменными домами и стеной они столкнулись с несколькими десятками воинов. Кто-то из них остановился, чтобы сразиться, но остальные бежали, и даже те, кто дрался, вскоре отступили в прилегающие переулки.
Поначалу огромная напряженность битвы и легкое продвижение ослепили Рорана. Но когда солдаты, на которых они натыкались, продолжали бежать, беспокойство начало грызть его изнутри, и он начал оглядываться по сторонам все с большей тревогой, ища что-нибудь, что выглядело не так, как обычно.
Что-то было не так. В этом он был уверен.
- Гальбаторикс не позволил бы им так просто сдаться. - пробормотал он про себя.
- Что? -спросил Олбрих, который был рядом с ним.
— Я говорю, Гальбаторикс не позволил бы им так легко сдаться.
Вертя головой туда-сюда, Роран крикнул остальным воинам:
— Всем держать ухо востро! Бьюсь об заклад, что Гальбаторикс приготовил для нас пару сюрпризов. И мы не дадим застать себя врасплох, правильно я говорю?
— Сильный Молот! — закричали они в ответ, они застучали оружием по щитам. Все, кроме эльфов. Удовлетворенный, он ускорил шаг, но продолжал внимательно осматривать крыши домов.
Вскоре они вышли на усыпанную щебнем улицу, которая вела к месту, где раньше были городские ворота. Все, что от них осталось - зияющая дыра шириной больше сотни метров у вершины, и куча каменных обломков на земле. Через дыру потоком двигались вардены и их союзники: люди, гномы, ургалы, эльфы и коты-оборотни, которые впервые в истории сражались на одной стороне.
На армию, которая втекала в город подобно реке, дождем лились стрелы, но магия эльфов останавливала их прежде, чем они причиняли кому-либо вред. У солдат Гальбаторикса положение было печальнее; Роран видел, как многие из них падали от варденов-лучников, хотя некоторые были защищены от стрел чарами. Отборные отряды, предположил Роран.
Когда батальон присоединился к остальной армии, Роран заметил Джормундура, скачущего посреди плотной группы воинов. Роран приветствовал его, Джормундур ответил, а затем прокричал:
— Когда мы доберемся до того фонтана, — он указал мечом на большое, богато украшенное сооружение, стоявшее в нескольких сотнях метров впереди, — бери своих людей и идите направо. Зачистите южную часть города, потом встреть нас у цитадели.
Роран кивнул достаточно сильно, чтобы Джормундур понял. "Да, сир!"
Теперь, объединившись с другими воинами, он чувствовал себя спокойнее, но беспокойство не покидало его. "Где они?" — думал он, глядя на разверзшиеся пасти пустых улиц. Гальбаторикс, как предполагалось, собрал всю свою армию в Урубаене, но Роран до сих пор не видел следов больших войск. На стене было удивительно мало воинов, а те, кто там стоял, побежали намного быстрее, чем должны были.
"Он заманивает нас вглубь," — с внезапной уверенностью понял Роран. "Все это подстроено, чтобы обмануть нас." Он вновь привлек внимание Джормундура и крикнул:
— Что-то здесь не так! Где солдаты?
Джормундур нахмурился и повернулся к королю Оррину и королеве Имиладрис, которые приблизились к нему. Довольно странно на общем фоне выглядел белый ворон, севший на левое плечо Имиладрис и вцепившийся когтями в ее золоченые латы.
А вардены все глубже и глубже продвигались внутрь Урубаена.
- В чем дело, Молот? - прорычал Нар Гарцвог, когда он проложил свой путь к Рорану.
Роран поглядел на тяжелоголового кулла: - Я не уверен. Гальбаторикс ...
Но вдруг из зданий впереди затрубил горн , и он забыл, что хотел сказать. Низкий, зловещий звук не стихал почти минуту, заставив варденов остановиться и беспокойно осмотреться.
Сердце Рорана екнуло.
— Вот и они, — сказал он Олбриху, затем повернулся, взмахнул молотом и двинулся к краю улицы.
— Рассредоточиться! - заревел он. — Укройтесь между домами!
Отряд расходился дольше, чем собирался вместе. Раздраженный, Роран продолжал кричать, пытаясь заставить их двигаться резвее.
— Быстрее, жалкие псы! Быстрее!
Горн затрубил снова, и Джормундур наконец приказал армии остановиться.
К этому моменту воины Рорана распределились по трем улицам, кучками столпившись за стенами домов в ожидании его приказов. Он стоял рядом с Гарцвогом и Хорстом, выглядывая из-за угла и пытаясь увидеть, что происходит.
Горн прозвучал еще раз, и топот множества ног эхом прокатился по Урубаену.
Ужас наполнил Рорана когда он увидел ряд за рядом шагающих к улицам солдат , направляющихся из цитадели, ряды мужчин, бойких и организованных, их лица лишены малейшего намёка на страх. В главе ехал коренастый, широкоплечий мужчина на серой лошади. Он был одет в блестящий нагрудный щит, который выступал на фут вперёд, чтобы поместить большой живот. В своей левой руке, он нёс щит раскрашенный эмблемой разрушенной башни над голым каменным пиком. В правой руке, он держал булаву с шипами, которую большинству мужчинам было бы трудно поднять, но он размахивал ею вперёд-назад с легкостью.
Роран облизал губы. Он полагал что мужчина был никто иной как Лорд Барст, и даже если половина того что он слышал про этого человека была правдой, то Барст бы никогда не ехал прямо на противостоящую силу, если не был совершенно уверен в уничтожении её.
Роран увидел достаточно. Отталкиваясь от угла здания, он сказал, - Мы не будем ждать. Скажи остальным чтобы шли за нами.
-Ты имеешь в виду бежать, Сильный Молот? - громко спросил Нар Гарцвог.
- Нет, - сказал Роран. - Я имею в виду атаковать со стороны. Только глупец атаковал бы такую армию прямо. Теперь идите! - Он подтолкнул Ургалов, потом поспешил вниз перекрестка, чтобы занять свою позицию впереди его воинов. И только глупец шел бы лицом к лицу с людьми, выбранными Гальбаториксом чтобы вести его войска.
Пробираясь между близко стоящими друг к другу зданиями, Роран услышал, как солдаты начали скандировать "Лорд Барст! Лорд Барст! Лорд Барст!", сопровождая крики топотом подбитых гвоздями сапог и стуком мечей о щиты.
Все лучше и лучше, думал Роран, желая оказаться где-нибудь, но только не здесь.
Затем Вардены заревели в ответ, и воздух заполнился криками "Эрагон!" и "Всадники!", а потом по всему городу разнеслись звуки ударов металла о металл и крик раненых.
Когда его батальон достиг, как казалось Рорану, середины имперской колонны, он повернул его и бросился навстречу врагу.
— Держать строй, — приказал он. — Сделайте стену из щитов и защищайте своих заклинателей во что бы то ни стало.
Вскоре они обнаружили солдат — большей частью, копейщиков — плотным строем двигавшихся к месту битвы.
Нар Гарцвог издал свирепый рев, к нему присоединились Роран и остальные воины батальона, и все они устремились на вражеские порядки. Солдаты тревожно закричали, паника овладела ими настолько, что они попятились назад, затаптывая своих, чтобы получить достаточно места для сражения.
Взвыв, Роран обрушился на первый ряд людей. Кровь брызгала тут и там вокруг него, пока он взмахивал своим молотом и чувствовал, как сминается металл и крушатся кости. Строй солдат был настолько плотным, что они были практически беспомощны. Он убил четверых прежде, чем кто-то сумел замахнуться на него мечом, который он отбил щитом.
У края улицы Нар Гарцвог сшиб шестерых одним ударом своей палицы. Солдаты начали подниматься на ноги, не обращая внимания на раны, которые покалечили бы их, будь они способны чувствовать боль, и Гарцвог ударил еще раз, превращая их тела в месиво.
Роран не замечал вокруг ничего, кроме людей перед ним, тяжести молота в руке и скользкого булыжника под ногами, политого кровью. Он ломал и крушил, пригибался и толкал, рычал и ревел, и убивал, убивал, убивал — пока не взмахнул молотом и тот, к его удивлению, прорезал пустоту. Оружие подпрыгнуло от удара о землю, выбивая искры из булыжника, и болезненная волна прошла по его руке.
Роран встряхнул головой, чтобы прояснить зрение — оказалось, он прорубил дорогу сквозь весь вражеский отряд.
Развернувшись, он увидел, что многие его воины все еще сражались с солдатами справа и слева от него. Испустив очередной вой. он влетел обратно в гущу сражения.
К нему приблизились трое солдат: двое с копьями, один с мечом. Роран сделал выпад в сторону последнего, но нога поскользнулась на чем-то мягком и мокром. Но, даже падая, он сумел ударить молотом по лодыжкам ближайшего из них. Солдат отпрыгнул назад и уже было вонзил меч в Рорана, когда откуда ни возьмись выпрыгнула эльфийка и двумя быстрыми ударами обезглавил всех троих.
Это была та же женщина, с которой он говорил за городскими стенами, только сейчас ее броня была забрызгана кровью. Прежде, чем он смог поблагодарить ее, она метнулась назад, а меч ее будто размылся в воздухе, рассекая солдат.
Увидев эльфов в действии, Роран решил, что каждый из них, даже без учета их магических способностей, стоит по меньшей мере пятерых людей. Что касается ургалов, то он предпочитал держаться от них подальше, особенно от куллов. Они, казалось, почти не видели разницы между друзьями и врагами, будучи в возбужденном состоянии, а куллы были настолько огромными, что могли убить кого-то просто случайно. Он увидел, как один из них сплющил солдата, придавив его ногой к стене здания, и даже не заметил этого. Другой кулл снес солдату голову нечаянным ударом щита, просто разворачиваясь на месте.
Бой продолжался еще несколько минут, пока все солдаты вокруг не погибли.
Утирая пот с бровей, Роран взглянул вверх и вниз по улице. В направлении города он видел остатки сил, с которыми они только что сражались, исчезавшие среди домов, чтобы присоединиться к другим отрядам армии Гальбаторикса. Он было подумал, что стоит их догнать, но вспомнил, что основная битва идет ближе к краю города, и решил обрушиться на атакующих солдат с тыла и разрушить их боевые порядки.
— Сюда! — закричал он, подняв молот и устремившись вниз по улице.
В край его щита впилась стрела, он посмотрел вверх и увидел силуэт человека, скользнувшего под крышу близлежащего здания.
Когда Роран вышел из плотно застроенного района на открытое место, к остаткам парадных ворот Урубаена, его глазам предстало зрелище, настолько смутившее его, что он заколебался, не зная, что делать.
Две армии смешались друг с другом настолько, что невозможно было увидеть какой-то строй или хотя бы определить, где лежит фронт. Малиновые туники солдат были видны по всей площади, иногда одни, иногда — большие группы, и сражение разлилось на все прилегающие улицы — армии растекались по ним, словно пятно. Среди тех, кто сражался, Роран неожиданно заметил котов — обычных, не оборотней — нападающих на солдат. Более жестокого и ужасающего зрелища он в жизни не видел. Коты, как он знал, подчинялись приказам котов-оборотней.
В центре площади на сером боевом коне восседал лорд Барст. Его большой круглый нагрудник блестел в свете огня пожаров в домах поблизости. Он раз за разом взмахивал своей булавой, быстрее, чем любой человек мог это сделать, и скаждым взмахом он поражал по меньшей мере одного вардена. Стрелы, выпущенные в него, исчезали в языках зловещего оранжевого пламени, мечи и копья отскакивали от него, будто он был сделан из камня, и даже силы могучего кулла было недостаточно, чтобы сшибить его с седла. Роран с изумлением наблюдал, как, закованный в броню, он обычным ударом булавы снес голову нападавшего кулла, проломив рога и череп словно яичную скорлупу.
Роран нахмурился. Как он может быть таким сильным и быстрым? Магия была очевидным ответом, но у магии должен быть источник. В булаве и броне Барста не было драгоценных камней, и Роран не мог поверить, что Гальбаторикс будет подпитывать его энергией с большого расстояния. Он вспомнил свой разговор с Эрагоном в ночь перед спасением Катрины из Хелгринда. Эрагон сказал ему, что невозможно наделить тело человека скоростью и силой эльфа, даже если этот человек — Всадник, что делало дар драконов Эрагону во время праздника Клятвы Крови еще более восхитительным. Казалось маловероятным, что Гальбаторикс проделал то же с Барстом, что заставило Рорана снова задуматься о том, где же находится источник сверхъестественного могущества Барста.
Барст натянул поводья коня, разворачивая его. По поверхности выпуклого нагрудника прошел блик, что привлекло внимание Рорана.
Во рту у Рорана пересохло, и он почувствовал отчаяние. Насколько он знал, Барст был не из тех, кто позволял себе располнеть, да и Гальбаторикс не выбрал бы такого полководца для защиты Урубаена. Единственное разумное объяснение заключалось в том, что под этим странной формы нагрудником у Барста был прикреплен Элдунари.
Затем улица затряслась и разверзлась под ногами, и под ногами Барста и его коня появилась темная расщелина. Дыра поглотила бы их обоих с запасом, но конь по-прежнему стоял на слое воздуха, будто на твердой земле. Вокру Барста засверкало переплетение множества цветов, будто венок из оборванных радуг. От места, где они стояли, шли волны то тепла, то холода, а затем Роран увидел ледяные лианы, выползавшие из земли и стремившиеся ухватить коня за ноги и обездвижить его. Но лед так и не смог сковать лошадь, и вся остальная магия также оказалась бессильной против лорда и его коня.
Барст снова натянул поводья, затем пришпорил лошадь и понесся к группе эльфов, стоявших у близлежащего дома и певших на древнем языке. Именно они, заключил Роран, насылали все эти чары против Барста.
Подняв булаву над головой, Барст ворвался в гущу эльфов. Они бросились врассыпную, пытаясь защититься, но тщетно, Барст разбивал их щиты и ломал мечи, и его булава крушила эльфов так, будто их кости были такими же тонкими и полыми, как у птиц.
"Почему их защитные чары не работают?" — пытался понять Роран. "Почему они не могут остановить его, атаковав разум? Он всего лишь человек, и с ним только одно Элдунари."
В нескольких метрах от него большой круглый камень обрушился в море сражающихся воинов, оставляя после себя ярко-красный след, и отскочил в фасад здания, где разбил статуи над входом.
Роран наклонился и выругался когда посмотрел, откуда появился камень. В середине города, он увидел, что солдаты Гальбаторикса захватили катапульты и другие военные механизмы установление на навесной стене. Они стреляют в свой город, он подумал. Они стреляют в своих людей!
Рыча от отвращения, он отвернулся от площади, глядя на внутреннюю часть города.
— Мы не можем помочь здесь! — заорал он, обращаясь к батальону. — Оставьте Барста другим. Займите вон ту улицу! — он указал налево. — Мы пробьемся к стене и закрепимся там!
Он не слышал, ответили ли что-то воины, так как сразу двинулся вперед. Позади него в сражавшихся влетел еще один камень, отчего криков от боли стало еще больше.
Улица, выбранная Рораном, кишела солдатами. Несколько эльфов и котов-оборотней были прижаты к двери мастерской шляпника, отражая атаки многочисленных врагов вокруг них. Эльфы что-то прокричали, и дюжина солдат упала замертво, но остальные продолжали нападать.
Ворвавшись в самый центр скопления солдат, Роран вновь потерялся в красном тумане битвы. Он перепрыгнул через одного из павших и опустил молот на голову солдата, стоявшего к нему спиной. Уверенный, что враг мертв, Роран толкнул щитом в спину другого солдата и ткнул ему в горло концом молота, проломив его.
Рядом с ним Дельвина ранило копьем в плечо, и он с криком боли опустился на одно колено. Взмахивая молотом быстрее, чем обычно, Роран пробился к копейщику, в то время как Дельвин вытащил копье из раны и снова встал на ноги.
— Иди назад, — сказал ему Роран.
Дельвин покачал головой, обнажив зубы. - Нет!
- Назад, будь ты проклят! Это приказ.
Дельвин выругался. но подчинился, и его место занял Хорст. Кузнец, как заметил Роран, истекал кровью из многочисленных порезов на руках и ногах, но они, казалось, не влияли на его способность двигаться.
Уклоняясь от удара мечом, Роран сделал шаг вперед. Он услышал позади слабый звук чего-то падающего, а потом ужасный гром оглушил его, земля завращалась вокруг него, и его накрыла тьма.
Он очнулся с пульсирующей болью в голове. Над ним сияло небо — солнце уже взошло — и темное основание каменного выступа.
Кряхтя от боли, он поднялся на ноги. Он лежал у подножия внешней городской стены, рядом с окровавленным кусками камня из катапульты. Его щит пропал, так же, как и молот, что порядком его озадачило.
Пока он пытался прийти в себя, пятеро солдат подбежали к нему, и один из них ткнул его копьем в грудь. Укол отбросил его к стене, но защита спасла от раны.
— Схватить его! — закричали солдаты, и Роран почувствовал, что его прижали за руки и ноги. Он брыкался, пытаясь высвободиться, но слабость и дезориентация мешали ему, да и солдат было слишком много, чтобы их одолеть.
Солдаты били его снова и снова, и он чувствовал убывание сил, расходумеых на защиты от ударов. Мир вокруг посерел, и он уже почти потерял сознание, когда изо рта одного из солдат вдруг показался клинок чьего-то меча.
Солдаты бросили его, и Роран увидел темноволосую женщину, кружащуюся среди них и орудовавшую мечом с легкостью бывалого воина. За считанные секунды она убила пятерых, хотя одному из них удалось слегка задеть ее левое бедро.
Затем она проятнула ему руку и сказала:
— Сильный Молот.
Схватив ее за предплечье, он увидел, что ее запястье — там, где его не покрывал нарукавник — было испещрено шрамами, будто когда-то быо сожжено или сбито почти до кости. Позади женщины стояла бледная девочка, частично одетая в броню, и мальчик на год или два младше ее.
— Кто ты? — спросил он, поднимаясь. Лицо женщины поражало его: широкое, с сильными скулами, бронзового цвета, носившее следы долгого пребывания вне дома.
- Мимолетная незнакомка, - сказала она. Согнув колени, она подобрала солдатское копье и вернула его ему.
-Благодарю.
Она кивнула, а затем со своими юными спутниками поспешила к зданиям, направляясь вглубь города.
Роран смотрел на них с полминуты, удивленный, затем встрепенулся и отправился назад вдоль улицы, чтобы присоединиться к своему батальону.
Воины приветствовали его криками изумления и, воодушевленые, атаковали солдат с удвоенной энергией. Однако, когда Роран занял свое место рядом с людьми из Карвахолла, он обнаружил, что камень, ударивший его, убил Делвина. Его горе быстр обратилось в ярость, и он начал биться с еще большей свирепостью, твердо намерившись помочь завершить битву как можно скорее.
Имя имён
Не без страха, но полный решимости, Эрагон вместе с Арьей, Эльвой и Сапфирой пошёл вперёд к помосту, на котором стоял трон. На троне
в расслабленной позе восседал Гальбаторикс.
Это был долгий, долгий путь, во время которого у Эрагона было достаточно времени, чтобы продумать множество возможных стратегий, большую часть которых, впрочем, он отринул, как бессмысленную. Он хорошо понимал, что одной только силы, чтобы победить короля было недостаточно, требовалась ещё и хитрость, а вот её-то ему как раз и не доставало. Но теперь уже было поздно отступать, они были обязаны дать бой Гальбаториксу.
Два ряда фонарей, ведущие к помосту, располагались на достаточно большом рассторянии друг от друга, позволяя всем четверым идти плечом к плечу. Этому Эрагон был рад, ибо это значило, что в случае необходимости, они с Сапфирой могли биться бок-о-бок.
Приближаясь к трону, Эрагон продолжал изучать комнату, в которой они оказались. Она была, подумал он, достаточно странной, чтобы королю принимать в ней своих гостей. Кроме ярко высвеченной дорожки, по которой они теперь шли, большая часть остального пространства была скрыта под непроницаемым мраком - значительно более густым, чем в залах гномов под Тронжхаймом и Фартхен Дуром. Воздух был сухим, с мускусным запахом, казавшимся знакомым, хотя Эрагон не мог понять почему.
- А где Шрюкн? - пробормотал он вполголоса.
Сапфира принюхалась.
"Я улавливаю его запах, но не слышу его".
Эльва нахмурилась.
- Я тоже не чувствую его.
Где-то в тридцати футах от помоста они остановились. Позади трона из-под самого потолка свисала какая-то толстая бархатная чёрная занавесь
На Гальбаторикса, скрывая его черты, ложилась сверху тень. Он наклонился чуть вперёд, и, попав в полоску света, лицо его осветилось. Оно было длинным и худым, с густыми бровями и острым, как лезвие клинка, носом. Его глаза были жёсткими, как камень, почти без белка вокруг радужной оболочки. Рот его был тонким и широким, со свисающими вниз уголками губ. Бородка и усы его были коротко острижены; как и его одежды они были чёрными, как смоль. Казалось, что перед ними был человек, разменявший третий десяток лет: всё ещё на вершине своей силы, и, тем не менее, уже на пути к постепенному угасанию. На его лице над бровями и по обеим сторонам от носа уже пролегли морщинки. Его кожа жёлто-коричневого цвета казалась тонкой, как будто бы в течение всей зимы он питался только кроличьим мясом и репой. Плечи его были широкими, хорошо посаженными, а талия - стройной.
Голову его украшала красноватя корона, убранная всеми типами бриллиантов. Корона казалась старой - даже более древней, чем зал вокруг. Эрагон подумал, не принадлежала ли она когда-то, много столетий назада, королю Паланкару.
На коленях Гальбаторикса покоился меч. Было совершенно очевидно, что это был меч Всадника, но Эрагон никогда не видел ничего ему подобного. Клинок, рукоять и эфес меча были бледно-белыми, тогда как самоцвет на головке эфеса был чист, словно горный ручей. И всё таки, в этом оружии было что-то, что неприятно волновало Эрагона - его цвет, точнее, его отсутствие. Меч был похож на выцветшую на солнце кость. Он имел цвет смерти, неживой цвет, и этот цвет казался значительно более опасным, чем любой, самый чёрный, оттенок чёрного.
Гальбаторикс своим острым, изучающим, немигающим взглядом скользнул по каждому из них, потом промолвил:
- Так, значит, вы пришли убить меня? Что ж, тогда может начнём?
Подняв меч, он широко расростёр руки, словно приглашая всех на бой.
Эрагон твёрже упёрся ногами в змелю, поднял, приготавливаясь к сражению, меч и щит. Приглашение короля встревожило его: "Он играет с нами".
Продолжая касаться рукой Дауздаэрта, Эльва сделала шаг вперёд и начала говорить. Но ни одного звука не покинуло её раскрытого рта. Перепугавшись, она взглянула на Эрагона.
Эрагон попробовал коснуться её ума своим разумом, но не смог отыскать её мыслей: казалось, будто бы её вовсе не было в комнате.
Гальбаторикс рассмеялся и, положив свой меч обратно на колени, облокотился снова на спинку своего трона.
- Неужели ты и впрямь считала, что я ничего не знаю о твоём таланте, дитя? Неужели ты и впрямь полагала, что сможешь своими мелкими и довольно-таки очевидными фокусами сделать меня беспомощным? О, нет, я не сомневаюсь, что твои слова ранят меня, но только тогда, когда я их смогу услышать, - губы короля изогнулись в жестокой, совсем не
 [hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 06.05.12, 21:06 | Сообщение # 47 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| весёлой, усмешке. - Ах, какая глупость! И это весь ваш план? Девочка, которая не может говорить, пока я ей это не позволю, копьё, более пригодное для висения на стене, чем для участия в бою, и коллекция Эльдунари, большая часть которых мучается старческим маразмом? Ай-яй-яй. Я был более высокого мнения о тебе, Арья. И о тебе тоже, Глаэдр, но у тебя, по крайней мере есть оправдание: твой разум отуманен эмоциями с тех самых пор, как я использовал Муртага, чтобы убить Оромиса.
Обращаясь к Эрагону и Арие, Глаэдр велел: "Убейте его!". Золотой дракон был абсолютно спокоен, но именно эта его безмятежность выдавала в нём главенствующую над всеми остальными чувствами злобу.
Обменявшись мимолётными взглядами, Эрагон, Арья и Сапфира бросились к помосту, тогда как Глаэдр, Умарот и остальные Эльдунари устремились в атаку на разум Гальбаторикса.
Но, когда Эрагон сделал лишь несколько шагов вперёд, король поднялся со своего бархатного трона и выкрикнул Слово. Слово вошло в резонанс с сознанием Эрагона, и каждая клеточка его тела, казалось, содрогнулась в ответ, будто бы весь его организм стал музыкальным инструментом, струн которого коснулся бродячий музыкант. Несмотря на огромную силу Слова, уже через мгновение Эрагон не мог его вспомнить; он лишь знал, что оно существовало, что оно прошло через всё его тело.
Вслед за первым, Гальбаторикс выговорил и другие, значительно менее мощные, чем то, первое, слова. Эрагон был изумлён тем, что он понял их значение. Когда последний звук заклинания слетел с уст короля, невидимая сила охватила Эрагона, заставив его резко остановиться на полушаге. От неожиданности остановки он даже вскрикнул. Он изо всех сил пытался сдвинуться с места, но его тело было словно бы заключено в камень. Всё, что он мог делать - это дышать, смотреть и, как оказалось после его выкрика, говорить.
Он не мог понять этого: его защитные чары должны были защитить его от королевской магии. То, что этого не произошло, заставило его чувствовать себя повисшим на верёвочке над глубокой пропастью.
Рядом с ним Сапфира, Арья и Эльва тоже замерли в оцепенении.
Взбешённый тем, что король так легко поймал их, Эрагон присоединил свой разум к разумам Эльдунари, стремившимся пробиться в сознание Гальбаторикса. Он почувствовал, что им противостояло множество умов - все драконьи, гудящие, бормочущие и вопящие в диком, безумном, какофоническом хоре боли и скорби. Эрагону захотелось вырваться наружу, подальше от них, чтобы они не увлекли и его с собой в своё сумасшествие. Все они были очень сильны, большинство из них были размером с Глаэдра или, может быть, даже больше.
Противостояние драконов делало невозможным прямую атаку на Гальбаторикса. Каждый раз, когда Эрагону казалось, что он нащупал обрывки королевских мыслей, кто-нибудь из порабощённых драконов бросался на его сознание и, постоянно неся какую-нибудь чушь, заставлял отступить. Бороться с драконами было трудно из-за дикости и непоследовательности их мыслей; попытка покорить мысли любого из них была равносильна попытке одолеть бешеного волка. А их здесь было так много! Гораздо больше чем тех, которых Всадники спрятали в Хранилище Душ.
Однако, ещё до того, как какой-нибудь из сторон удалось получить преимущество в этой невидимой схватке, Гальбаторикс, которому, казалось, она никак не мешала, произнёс:
- Выходите, мои дорогие, поздоровайтесь с нашими гостями.
Из-за трона вышли мальчик и девочка и встали по правую руку короля. Девочке было лет шесть, мальчику - восемь или девять. Из того, что внешне они были очень похожи, Эрагон заключил, что они были братом и сестрой. Оба были одеты в свои ночные костюмы. Девочка держала брата за руку и пыталась спрятаться за ним. Мальчик был испуган, но решителен. Даже сражаясь с Эльдунари Гальбаторикса, Эрагон почувствовал сознание детей, их страх и смятение - они были настоящими.
- Разве она не прелестна? - спросил Гальбаторикс, приподнимая своим длинным пальцем подбородок девочки. - Такие красивые большие глаза, такие роскошные волосы. И разве этот паренёк не хорош собой? - он положил руку на плечо мальчика. - Говорят, что дети - цветы жизни. Я, так случилось, не разделяю этого мнения. На своём опыте я могу сказать, что дети бывают так же жестоки и мстительны, как взрослые. Им всего лишь навсего не хватает силы, чтобы подчинить других своей воле.
- Но... возможно, вы согласитесь со мной, а может быть и нет. Как бы там ни было, я знаю, что вы, Варденцы, гордитесь своей добродетельностью. Вы видите себя поборниками правды; защитниками невинных, как будто есть кто-нибудь действительно невинный; благородными воинами, исправляющими древнее зло. Что ж, это весьма кстати. Сейчас мы проверим ваши убеждения и посмотрим, действительно ли вы - те, за кого вы себя выдаёте. Если вы не прекратите свою атаку, я убью их обоих, - он потряс мальчика за плечо. - Так же, если вы снова осмелитесь напасть на меня, я и в том случае их убью... На самом деле, если вы каким-нибудь любым образом сильно прогневите меня, я всё равно их убью. А потому я советую вам быть вежливыми со мной, - было видно, что детям, выслушавшим эту тираду короля, стало плохо, и всё же они даже не сделали попытки убежать.
Эрагон взглянул на Арию и увидел в её глазах отражение своего отчаяния.
"Умарот!" - вскрикнули они оба.
"Нет", - прорычал белый дракон, сражаясь умом с другими Эльдунари.
"Ты должен остановиться!", - промолвила Арья.
"Нет!".
"Он убьёт их!" - воскликнул Эрагон.
"Нет! Мы не сдадимся! Не теперь!".
"Достаточно! - проревел Глаэдр. - Птенцы в опасности".
И больше детей будет в опасности, если мы не убьем Разбивателя яиц
"Да, но сейчас не самое подходящее время, - попыталась урезонить драконов Арья. - Подождите чуть-чуть. Возможно, нам удастся напасть на него, не рискуя жизнями детей".
"А что, если нет?" - спросил Умарот.
Ни Эрагон, ни Арья не могли ответить.
"Тогда мы сделаем то, что должны", - вмешалась в разговор Сапфира. Как бы Эрагон не не хотел этого, но он знал, что она была права. Они не могли ради двух детей рисковать свободой всей Алагейзии. Если это возможно, они попытаюся спасти мальчика и девочку. Если нет... им нужно будет снова атаковать. Другого выбора у них нет.
Хоть и неохотно, но Умарот и Эльдунари, с которыми он говорил, отступили. Гальбаторикс улыбнулся.
- Вот так-то лучше. Теперь мы можем поговорить, как цивилизованные существа, не заморачивая себе голову, кто, кого и за что собирается убить, - Он погладил мальчика по голове, потом указал на ступени помоста и велел, - Садитесь. Двое детей повиновались ему без вопросов и сели на самую нижнюю ступень, как можно дальше от короля. Потом Гальбаторикс сделал движение рукой и произнёс, - Кауста, - и Эрагон, Арья, Эльва и Сапфира заскользили вперёд к трону, остановившись у самого помоста.
Эрагон не мог перестать удивляться тому, что их защитные чары совершенно их не защищали. Он подумал о Слове, чем бы оно ни было, и ужасное подозрение родилось в нём. Сразу вслед за этим он ощутил беспомощность. Несмотря на все их планы, несмотря на все их обсуждения, несмотря на все их беспокойства, страдания и жертвы, Гальбаторикс захватил их так легко, словно они были выводком только что рождённых котят. Но если его подозрение было верно, тогда король был ещё могущественнее, чем они считали прежде.
И всё же, они не были совсем уж беспомощны. Как минимум пока, их разум принадлежал только им. И настолько, насколько он мог понять, они всё ещё могли использовать магию... так или иначе.
Гальбаторикс внимательно вгляделся в Эрагона.
- Итак, это ты, тот, кто доставил мне столько хлопот, Эрагон, сын Морзана... Мы с тобой должны были бы встретиться много, много лет назад. Если бы твоя мать не была такой глупой и не спрятала тебя в Карвахолле, ты бы вырос здесь в Урубаэне, ты был бы благородным ребёнком, обладая всем полагающимся тебе богатством и отвественностью, вместо того, чтобы влачить свои дни копаясь в грязи.
- Но, как бы там ни было, вот ты, здесь и сейчас. И всё, о чём я только что рассказал тебе, будет твоим. Они твои по рождению, по наследию. Я лично прослежу, чтобы ты получил их, - Эрагон чувствоввал, что король внимательно изучает его перед тем, как добавить. - Ты больше похож на мать, не на отца. А вот Муртаг наоборот, больше похож на отца. Но это не имеет значения. На кого бы ты ни был похож, это будет только правильно, если ты и твой брат будете вместе мне служить, как до этого ваши родители.
- Никогда, - процедил сквозь зубы Эрагон.
На губах короля заиграла тонкая улыбка.
- Никогда? Ну, это мы посмотрим, - сказал он и перенёс своё внимание на Сапфиру. - И ты, Сапфира. Среди всех моих сегодняшних гостей, я больше всего рад видеть именно тебя. Ты стала уже совсем взрослой. Помнишь ли ты это место? Помнишь ли ты звук моего голоса? Ах, сколько ночей я провёл здесь, беседуя с тобой и другими яйцами, оказавшимися у меня на хранении в то время, когда утверждал своё правление над Империей.
"Я... Я помню немного", - сказала Сапфира, и Эрагон поведал о её словах королю. Она не хотела общаться с ним напрямую, впрочем, король и сам бы этого ей не позволил. Для них всех безопаснее всего было оставаться в своём сознании, если речь не шла об открытом столкновении.
Гальбаторикс кивнул.
- Я уверен, что ты вспомнешь больше, когда проведёшь больше времени в этих стенах. Ты, конечно же, не знала об этом, но большую часть своей жизни ты провела в комнате неподалёку отсюда. Это твой дом, Сапфира. Ты принадлежишь ему. И именно здесь ты совьёшь себе гнёздышко и отложишь яйца.
Глаза Сапфиры сузились. Эрагон почувствовал в ней странную смесь желания и ослепительной ненависти.
Король продолжил.
- Арья Дрёттнинг. У рока есть чувство юмора, тебе так не кажется? Вот ты здесь, передо мной, как я приказал уже давным-давно. Твой путь был, кончено же, окольным, но ты всё же пришла, и, заметь, по своей воле. Я нахожу это забавным, а ты?
Арья плотно сжала губы и отказалась отвечать.
Гальбаторикс захихикал.
- Я согласен с тем, что уже довольно давно ты стала для меня столь же неприятной, словно бельмо на глазу. Хоть ты и не причинила мне столько же гадостей, сколько этот мямля и зануда Бром, но ты тоже не сидела сложа руки. Вообще можно сказать, что вся эта наша ситуация - твоих рук дело, ибо это ты послала яйцо Сапфиры Эрагону. Тем не менее, я не держу на тебя зла. Если бы не ты, Сапфира бы никогда не проклюнулась и мне не удалось бы вытащить последнего из моих врагов на божий свет. За это, я тебя благодарю.
- Ну и, наконец, ты, Эльва. Девочка, благословенная печатью Всадника, отмеченная драконом и наделённая всем необходимым, чтобы чувствовать боли людей вокруг и всё, что их им причиняет. Как, должно быть, ты страдаешь всё это время. Как ты должна в своём вынужденном сопереживании всем вокруг презирать их за их слабости. Варден плохо обращался с тобой. Сегодня я положу конец всем твоим мучениям, я закончу все бои и сражения, тебе больше не придётся переживать несчастья и злоключения других. Обещаю тебе это. Может, представится случай, и я воспользуюсь твоими умениями, но в общем и целом ты можешь жить, как пожелаешь, в мире и спокойствии.
Эльва нахмурилась, но было очевидно, что предложение короля было очень соблазнительным для неё. Эрагон, глядя на них, вдруг подумал, что вслушиваться в речи Гальбаторикса было так же опасно, как внимать речам самой Эльвы.
Гальбаторикс помолчал, водя пальцем по узорам на рукояти своего меча и обозревая всех перед собой туманным взглядом. Потом взор его скользнул глубже, туда, где в воздухе, сокрытые от взгляда, парили Эльдунари. Он на глазах помрачнел.
- Передай мои слова Умароту так, как я их формулирую, - велел он Эрагону. - Умарот! Вот мы снова встретились в неудачном месте в неудачное время. Я полагал, что я убил тебя на острове Вроенгард.
Умарот ответил, и Эрагон начал передавать его слова королю:
- Он говорит...
- что ты убил только его тело, - закончила Арья.
- Ну, это же очевидно, - сказал Гальбаторикс. - Где Всадники спрятали тебя и остальных с тобой? На острове Вроенгард? Или где-нибудь ещё? Я сам и мои слуги прошерстили каждый клочок земли на рукинах Дору Араеба.
Эрагон не сразу передал королю ответ Дракона, потому что знал, что этот ответ вовсе не будет ему приятен. Но не придумав ничего лучше, он передал:
- Умарот говорит, что он никогда по собственной воле не поделится с тобой этой информацией.
Брови Гальбаторикса сошлись на переносице.
- Правда? Что ж, он мне всё довольно скоро расскажет, по собственной ли воле или нет, - король постучал по рукоятке ослепительно бледного меча. - Этот клинок я забрал у его Всадника после того, как я убил его, как я убил Враиля, на сторожевой башне над Паланкарской Долиной.У Враиля было своё имя для этого меча. Он называл его Ислингр - Приносящим Свет. Я думаю, Врангр было бы более... удачным.
Эрагон вспомнил значение этого слова, которое значит "исккажённый", "неправильный", и согласился с тем, что это имя более подходило мечу.
За дверьми послышался глухой гул, и Гальбаторикс снова улыбнулся.
- Ах, это хорошо. Вскоре к нам присоединятся Муртаг и Торн. Тогда-то мы и сможем поговорить как следует. - Потом ещё какой-то звук наполнил комнату. Это был какой-то порывистый шум, который шёл, казалось, сразу из разных сторон. Гальбаторикс оглянулся и промолвил, - Это было неблагоразумно с вашей стороны напасть на нас в такой ранний час. Я-то сам уже давно бодрствую, я встаю задолго до рассвета, но вы разбудили Шрюкна. Когда он чувствует себя уставшим, он становится раздражённым, а когда он раздражён, он начинает есть людей. Моя стража уже давно усвоила эту его черту характера, поэтому они остерегаются тревожить его, пока он отдыхает. Вам бы следовало взять с них пример.
Ещё во время этой тирады Гальбаторикса занавесь позади его трона шевельнулась и поднялась вверх к потолку.
Эрагон почувствовал шок, сообразив, что это вовсе не была занавесь, это были крылья Шрюкна.
Черный дракон лежал, свернувшись на полу, его голова находилась близко к трону, а большая часть его огромного тела была словно стена, слишком крутая и высокая, чтобы забраться на нее без помощи магии. Его чешуйки не были такими же блестящими как у Сапфиры или Торна, но они сияли темным, жидким блеском. Чернильный цвет делал их практически непрозрачными, что придавало им вид силы и твердости, которую Эрагон не видел раньше в драконьей чешуе; это выглядело так, словно Шкрюкн был весь покрыт камнем или металлом, но никак не драгоценными камнями.
Дракон был просто огромен. Сначала Эрагон с трудом мог осознать, что вся эта масса перед ним была единым живым существом. Он увидел часть шеи Шрюкна и подумал, что это большая часть тела дракона; увидел часть задней лапы и принял это за голень. Сгиб крыла в его представлении был всем крылом. И только когда он поднял взгляд и обнаружил шипы на спине дракона, Эрагон осознал насколько огромным тот был на самом деле. Каждый шип был толщиной со ствол дуба, а чешуйки, окружавшие их были по меньшей мере в фут толщиной.
Шрюкн открыл один глаз и поглядел на них сверху вниз. Радужная оболочка глаза была бледного бело-голубого цвета, цвета горных ледников, и казалась пугающе яркой на фоне черноты чешуи.
Огромный, прищуренный глаз метался вверх-вниз, пока дракон изучал их лица. В его взгляде было столько ярости и безумия, что Эрагон почувствовал, что Шрюкн не задумываясь убил бы их, позволь ему это Гальбаторикс.
Под пристальным взглядом огромного глаза, особенно когда он сверкал такой неприкрытой злобой, Эрагону захотелось убежать, зарыться глубоко в землю. Ему казалось, что это было похоже на то, как чувствует себя кролик, противостоящий огромному зубастому созданию.
Позади него Сапфира зарычала, а чешуйки на ее спине встали дыбом, словно шерсть.
В ответ на это ворчание из раздувающихся ноздрей Шрюкна вырвались струи пламени, потом он зарычал, и в его рыке потонуло ворчание Сапфиры, а комната загрохотала, как будто бы под воздействием камнепада.
Двое детей, сидевших на возвышении запищали и съежились, зажав головы между колен.
- Тих, тихо, Шрюкн, - успокаивающе промолвил Гальбаторикс, и и чёрный дракон снова стих. Его веко снова опустилось, но на этот раз не до конца; он продолжил наблюдать за ними через прикрытое веко, словно бы выжидая момент, чтобы наброситься на них.
- Вы ему не нравитесь, - сказал Гальбаторикс. - Да собственно ему никто не нравится...не так ли, Шрюкн? - дракон фыркнул и воздух наполнился запахом дыма.
Безнадежность снова охватила Эрагона. Шрюкн мог прихлопнуть Сапфиру одной лапой, словно летучую мышь. И какой бы большой не была комната, она все же была слишком мала, чтобы Сапфира могла долго уклоняться от огромного черного дракона.
Его безнадежность переросла в неконтролируемую ярость, и он дернулся в своих невидимых оковах. - Каким образом ты делаешь это? - прокричал он, напрягая каждый мускул в своем теле.
- Я бы тоже не отказалась это узнать, - промолвила Арья.
Казалось глаза Гальбаторикса мерцали под навесами его бровей. - Разве ты не можешь предположить, эльф?
- Я бы предпочла прямой ответ предположению, - возразила Арья.
- Очень хорошо. Но сначала вы должны кое-что сделать, чтобы убедиться, что я говорю правду. Вы должны сотворить заклинание, вы оба, а затем я скажу вам. - когда ни Эрагон, ни Арья не сделали попытки заговорить, король взмахнул рукой. - Ну давайте же; Я обещаю, что не накажу вас за это. А теперь попытайтесь...я настаиваю.
Арья попыталась первой. - Траута, - произнесла она твердым и низким голосом. Эрагон предположил, что она намеревалась швырнуть Даутдаэрт прямо в Гальбаторикса. Однако оружие осталось в ее руке.
Затем Эрагон произнес: - Брисингр! - он подумал, что возможно связь с его мечом позволит ему использовать магию там, где не удалось Арье, но, к его разочарованию, клинок остался там же, где и был, тускло сверкая в свете фонарей.
Взгляд Гальбаторикса стал более пристальным. - Теперь ответ должен быть для тебя очевиден, эльф. У меня это заняло большую часть прошлого столетия, но в конце концов я нашел то, что искал: средство управления всеми магами Алагейзии. Поиски не были простыми; большинство бы уже сдалось в разочаровании или, если бы у них было необходимое терпение, в страхе. Но не я. Я упорствовал. И в следствие моего исследования, я обнаружил то, чего страстно желал так долго: табличку, написанную в других землях и в другую эпоху, ни рукой эльфа, ни человека, ни гнома, ни ургала. И на этой табличке была начертано Слово — имя, за которым маги охотились в течение веков, но безуспешно. - Гальбаторикс поднял вверх палец. - Имя имен. Название древнего языка.
Эрагон сдержал готовое сорваться с губ проклятье. Он был прав. Так вот что Раззак пытался сказать мне, - подумал он, припоминая, что один из насекомоподобных монстров сказал ему в Хелгринде: - Он почти нашел имя...Истинное имя!
Открытие Гальбаторикса приводило в уныние, но Эрагон продолжал держаться за знание того, что имя не сможет помешать ему, Арье или Сапфире использовать магию без древнего языка. Не то чтобы это имело особый смысл. Чары короля наверняка защитили бы его и Шрюкна от любых заклинаний. Однако, если король не знал, что можно творить заклинания без использования древнего языка, а если бы знал, то не верил, что им это известно, тогда у них был призрачный шанс удивить и отвлечь его на секунду, хотя Эрагон не знал как это могло помочь.
Гальбаторикс продолжал:
- С этим словом я могу изменять заклинания так легко, как другой маг мог бы командовать элементами. Все заклинаний должны подчинится мне, но я не подчинюсь ни одному, за исключением некоторых на свой выбор.
Возможно он не знает, - подумал Эрагон, и огонек решимости зажегся в его сердце.
- Я буду использовать имя имен, чтобы подчинить каждого волшебника в Алагейзии, и никто не сможет творить заклинания без моего благословения, даже эльфы. В этот самый момент маги вашей армии на себе испытывают правоту моих слов. Когда они прошли в Урубаен на определенное расстояние через главные ворота, их заклинания прекратили работать так как были должны. Некоторые просто исчезли, а некоторые обратились против ваших же войск вместо моих. - Гальбаторикс наклонил голову и устремил взгляд вдаль, словно прислушивался к чему то. - Это вызвало довольно большую дезориентацию в ваших рядах.
Эрагон боролся с желанием плюнуть в короля.
- Это не имеет значения, проворчал он. Мы найдем способ остановить тебя.
Гальбаторикс, казалось, испытывал чувство мрачного веселья.
- Неужели? Но как? И зачем? Подумай о том, о чём ты говоришь. Ты хочешь помешать возможности установления мира во всей Алагейзии только, чтобы насытить своё чрезмерно развитое чувство мести? Ты хочешь позволить волшебникам повсеместно использовать своё преимущество, не взирая на все несчастья, причиняемые их магией? Но это звучит намного хуже чем то, что сделал я. Впрочем, это всё лишь досужие размышления. Даже лучшие воины среди Всадников не смогли остановить меня, а ты далеко не ровня им. У тебя никогда не было ни единого шанса взять надо мной вверх. Ни одного.
- Я убил Дурзу и Разаков, - возразил Эрагон. - Почему бы мне не убить тебя?
- Но я не так слаб, как те, которые мне служат. Ты даже не смог разделаться с Муртагом, а он - всего лишь тень от тени. Ваш отец, Морзан, был значительно сильнее любого из вас, но и он не смел противостоять моему могуществу. Кроме того, - лицо Гальбаторикса принял грубое выражение, - ты ошибаешься, когда думаешь, что уничтожил Разаков. Яйца в Драс-Леоне не были единственными, которые я забрал у Летбраки. У меня есть и другие, надёжно спрятанные. Скоро из них вылупятся Разаки, и они снова начнут рыскать по земле, с моего, разумеется, разрешения и по моему соизволению. Что касается Дурзы, то Шейдов (Тени) так легко делать, что они чаще оказываются проблемными, нежели полезными. Теперь ты видишь, мой мальчик, что ты ещё ни в чём не познал вкуса настоящей победы?
Больше всего Эрагон ненавидел самоуверенность Гальбаторикса и его вид подавляющего превосходства. Он хотел рвать и метать, проклинать его каждым проклятием, которое он знал, но ради безопасности детей он молчал.
"Вы что-нибудь придумали?" - спросил он у Сапфиры, Арии и Глаэдра.
Нет - сказала Сапфира. Остальные молчали.
Умарот?
Только то, что мы должны атаковать, пока ещё можем
Во всеобщем молчании пролетела минута. Гальбаторикс облокотился на ручку трона, положил свой подбородок на кулак и продолжил созерцать их всех. У его ног тихо плакали дети. Над ним око Шрюкна неотрывно следило за Эрагоном и его товарищами, словно большой ледово-синий фонарь.
Потом они услышали, как отворилась и закрылась дверь; потом послышались приближающиеся шаги - шаги человека и дракона.
Скоро они увидели Муртага и Торна. Они остановились рядом с Сапфирой и Муртаг поклонился;
- Сир.
Король поманил их рукой, и Муртаг с Торном поднялись на помост и стали по правую от него руку.
Занимая свою позицию, Муртаг бросил на Эрагона взгляд глубочайшего презрения. Потом он сложил руки за спиной и уставился на что-то в дальней части комнаты, игнорируя всех и вся.
- Вы задержались на большее время, чем я ожидал, - промолвил Гальбаторикс своим обманчивым мягким тоном.
Не оборачиваясь на него, Муртаг пояснил:
- Ворота были сильнее повреждены, чем мне это показалось вначале, сир. А чары, которые вы наложили на них, препятствовали их починке.
- Хочешь ли ты сказать, что я - причина вашего опоздания?
Челюсти Муртага сжались.
- Нет, сир. Я просто попытался объяснить. Кроме этого, часть корридора была довольно... неопрятна, это тоже задержало нас.
- Понятно. Поговорим об этом позднее, ибо сейчас у нас есть дела поважнее, мы должны уделить внимание им в первую очередь. Среди первых, настало время нашим гостям поприветствовать последнего участника нашей вечеринки. Более того, нам не помешает настоящий свет в зале.
Гальбаторикс ударил широкой стороной клинка о ручку своего трона и глубоким голосом прокричал:
- Найна!
По его команде по всему периметру комнаты вспыхнули сотни фонарей, окунув её в тёплый свечеподобный свет. Углы комнаты по-прежнему были тёмными, но в первый раз с момента появления здесь Эрагон смог рассмотреть окружающие его детали. Стены комнаты были разлинованы многочисленными колоннами и дверными проёмами. Повсюду были скульптуры, картины, золочёные архитектурные украшения. В изобилии в украшении залы использовались золото и серебро. Блестели бриллианты. Богатство комнаты было поистине ошеломляющим, даже при сравнении с богатствами Тронжхайма и Эллесмеры.
Мгновением спустя Эрагон разглядел кое-что ещё: серый каменный блок, возможно гранитный, восемь футов высотой, стоявший справа от них там, куда прежде свет не проникал. Прикованная к камню цепями стояла Насуада в простой белой блузке. Она смотрела на них сквозь широко раскрытые глаза. Говорить она не могла, потому что из её рта торчала завязанная на узелок тряпка. Выглядела она измождённой и уставшей, но в общем здоровой.
Эрагон испытал чувство огромного облегчения. Он даже и не смеял надеяться найти её здесь живой.
- Насуада! - крикнул он. - Как ты? В порядке?
Она кивнула.
- Он вынудил тебя дать ему клятву верности?
Она покачала головой.
- Думаешь, я позволил бы ей дать тебе знать, если бы сделал это? - поинтересовался Гальбаторикс. Переводя взгляд с Насуады на короля, Эрагон заметил быстрый встревоженный взор, брошенный Муртагом на пленницу. Что бы это значило, подумалось ему.
- Так ты вынудил её? - спросил с некоторым вызовом Эрагон.
- По правде говоря, нет. Я решил дождаться и собрать всех вас вместе. Ну а теперь, никто не выйдет отсюда, не присягнув мне наверность, а также пока я не узнаю истинных имён всех и каждого из вас. Вот для чего вы все здесь. Не чтобы убить меня, а чтобы прелониться предо мной, положив тем самым конец этому отвратительному восстанию.
Сапфира снова начала рычать, а Эрагон сказал:
- Мы не сдадимся.
Даже для его собственных ушей слова вышли какими-то вялыми, беззубыми.
- Ну тогда они умрут, - отвитил Гальбаторикс, указав на детей. - И, в конце концов, ваше сопротивление ни к чему не приведёт. Ты кажется не понимаешь: вы уже проиграли. Там снаружи вашим друзьям приходится очень плохо. Уже скоро мои люди вынудят их сдаться, и эта война подойдёт к своему логическому концу. Борись, если хочешь. Отрицай очевидное, если это успокаивает тебя. Но уже ничего не сможет изменить твою судьбу, и судьбу всей Алагейзии.
Эрагон не хотел верить тому, что он и Сапфира проведут остаток своих жизней подчиняясь Гальбаториксу. Сапфира испытывала те же самые чувства. Их ненависть соединилась, выжигая из душ каждую каплю страха и осторожности, и Эрагон выкрикнул:
- Вае веохната оно вергари, эка тхаёт отерум.
Что значило: Мы всё равно убьём тебя, я клянусь в этом.
На мгновение Гальбаторикс показался разозлённым; потом он снова промолвил Слово, и вместе с ним остальные фразы на древнейшем языке, и клятва, брошенная в его лицо Эрагоном, казалась, потеряла свой смысл: слова пронеслись в уме, словно ворох увядших листьев, лишённые всякой силы.
Верхняя губа короля скривилась в усмешке.
- Клянись всеми клятвами, какие только можешь придумать. Они ни к чему тебя не обяжут, пока я этого не захочу.
- Я всё равно убью тебя, - пробормотал Эрагон. Он понимал, что если продолжит своё сопротивление, он поставит под угрозу жизни двух детей, но убить Гальбаторикса было жизненно важно, и если эта цель могла быть достигнута ценой жертвы мальчика и девочки, Эрагон готов был заплатить эту цену. Он готов был это сделать, хоть и ненавидел себя за эту готовность. Он знал, что лица этих детишек будут сниться ему каждую ночь всю оставшуюся жизнь. Но если он не бросит вызов Гальбаториксу, всё будет потеряно.
"Решайся, - поторопил его Умарот. - Сейчас самый подходящий момент, чтобы нанести удар".
Эрагон повысил голос.
- А почему бы тебе не выйти на бой со мной? Или ты струсил? Или же ты слишком слаб, чтобы сразиться со мной? Это из-за трусости ты спрятался за спиной этих детей, словно испуганная дряхлая бабёнка?
"Эрагон...", - предупреждающим тоном промолвила Ария.
- Разве ж я один заявился сюда сегодня с детьми? - возразил король, но морщины на его лице глубже врезались в кожу.
- Это совсем другое: Эльва сама согласилась прийти с нами. Но ты мне не ответил на мой вопрос. Почему ты не хочешь драться со мной? Значит ли это, что происидев так долго на своём троне и кушая конфетки, ты уже и позабыл, что значит махать мечом?
- Тебе не следует желать сразиться со мной, юноша, - прорычал король.
- Так докажи это. Освободи меня и сразись со мной в честном бою. Покажи, что ты всё ещё остаёшься воином, с которым нужно считаться. Или живи дальше со знанием, что ты сопливый трус, прячущийся за Эльдунари, словно ребёнок за юбкой матери. Ты же ведь убил самого Враэля! Так отчего же ты так боишься меня? Почему бы...
- Хватит! - прервал Эрагона Гальбаторикс. Худые щёки его вспыхнули ярким румянцем. Но почти мгновенно его настроение вновь изменилось. Оскалив зубы в ужасном подобии улыбки, он молвил, - Думаешь, я завладел этим троном, принимая вызов всех и каждого? Полагаешь, что я завоевал его "в честном бою" с моими врагами? Тебе, юноша, следует научиться тому, что цель оправдывает средства, и не важно как ты добыл победу, важно то, что ты её добыл.
- Ты ошибаешься. Это важно, - возразил Эрагон.
- Тогда, когда ты присягнёшь мне, я напомню тебе об этом разговоре. Однако ж ..., - Гальбаторикс постучал пальцами по рукояти своего меча, - Раз уж тебе так отчаянно хочется подраться, я дам тебе такую возможность. - В сердце Эрагона вспыхнула искорка надежды. Но она погасла тотчас же, как король добавил, - Но ты будешь драться не со мной, а с Муртагом.
Услышав эти слова, Муртаг бросил на Эрагона злобный взгляд.
Король погладил краешек бороды.
- Мне очень хочется узнать, раз и навсегда, кто из вас лучший воин. Вы будете драться как есть, без помощи магии и Эльдунари, пока один из вас не будет в состоянии продолжить бой. Я запрещаю вам убивать друг друга, но кроме смерти, я разрешаю всё. Я думаю, что бой брат на брата сможет нас изрядно развлечь.
- Не братьев, - поправил Гальбаторикса Эрагон. - Не братьев, а полубратьев. Моего отца звали Бром, а не Морзан.
В первый раз за всё этого время Гальбаторикс показался удивлённым. Потом один уголок его рта дёрнулся вверх.
- Ну конечно же. Как же я не догадался; вся правда написана здесь на твоём лице, её может узнать любой, удосужившийся лишь прочесть. Что ж, тогда эта дуэль будет ещё более уместной. Сын Брома против сына Морзана. Похоже, что и в самом деле у Судьбы замечательное чувство юмора.
Муртаг так же был изумлён. Но его контроль над своим лицом был слишком хорош, чтобы Эрагон мог установить, порадовала ли его эта информация, или же расстроила. Единственное что он знал наверное, это то, что она вывела Муртага из равновесия. Именно в этом и состоял его план. Если Муртага удастся отвлечь чем-нибудь, его будет легче одолеть. И он действительно намеревался побить его, несмотря ни на какую пролитую кровь.
- Letta, сказал Гальбаторикс с небольшим движением руки.
Заклинание удерживающие Эрагона исчезло.
Тогда король сказал. — Ганга аптр. — Ария, Эльва, и Сапфира скользнули назад, оставляя широкое пространство между ними и возвышением. Король пробормотал несколько слов, и большинство фонарей в палате погасли, так чтобы область перед троном оказалась самым освященным местом в комнате.
— Ну-ка, — сказал Гальбаторикс Муртагу. — Присоединись к Эрагону, и давайте посмотрим, кто же из вас более умелый.
Хмурясь, Муртаг подошел к месту в нескольких ярдах от того, где стоял Эрагон. Он достал Заррок, темно-красное лезвие меча выглядело, как будто оно уже было покрыто кровью, он снял свой щит и поклонился.
Кинув быстрый взгляд на Сапфиру и Арью, Эрагон сделал так же.
- Да начнется поединок! - воскликнул Гальбаторикс и хлопнул в ладоши.
Покрываясь потом Эрагон и Муртаг начали движение навстречу друг к другу.
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 06.05.12, 21:07 | Сообщение # 48 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| Мускулы против металла
Роран вскрикнул и отскочил в сторону, когда кирпичный дымоход разбился о землю перед ним, а вслед за тем и тело одного из лучников Империи.
Он стер пот со лба, затем обошел тело и кучу разбросанных кирпичей, прыгая с одного пятна свободной земли к другому, так, как он прыгал по камням вдоль реки Аноры.
Преимущество в сражении было не на их стороне. Это было слишком очевидно. Он и его воины сражались возле внешней стены, четверть часа удерживая потоки вражеских войск, но затем они позволили солдатам заманить их в городские улицы. Теперь становилось ясно, что это было ошибкой. Сражение в переулках было запутанным, кровавым и безнадежным. Его батальоны рассредоточились, и всего лишь небольшое количество воинов осталось рядом — преимущественно мужчины из Карвахолла, четверо эльфов и несколько ургалов. Остальные оказались разбросаны в ближайших улицах, сражаясь в одиночку без высшего руководства.
Худшим оказалось то, что почему-то магия эльфов и других заклинателей работала здесь совсем не так, как должна была. Никто не мог этого объяснить. Они осознали это, когда один из эльфов попытался убить вражеского солдата заклинанием, но вместо этого, оно поразило вардена, которого тут же выел рой жуков. Эльф сразу перекрыл поток силы. Кончина этого мужчины вызвала у Рорана отвращение. Это было ужасно. Смерть, лишенная любых чувств, и это могло случиться с любым из них.
Справа от них, ближе к главным воротам, лорд Барст до сих пор неистово продирался сквозь главные войска армии варденов. Роран выхватывал его боковым зрением несколько раз: он был пешим и, шагая между людьми, эльфами и гномами, Барст отбрасывал их от себя как кегли своей огромной черной булавой. Никто не в силах был остановить этого великана или хотя бы поранить его, поэтому все вокруг старались убраться подальше от него и от его устрашающего оружия.
Также Роран видел короля Орика и группу гномов, которые прорубали себе путь сквозь вражеских солдат. Шлем Орика, украшенный драгоценностями сверкнул на свету, когда он замахнулся своим могущественным молотом. За ним его воины закричали: «Vor Orikz korda!»
В пятидесяти футах от Орика Роран заметил королеву Иммиладрис вихрем, пронесшуюся в сражении. Ее красный плащ взвивался за ней, ее сияющие доспехи слепили, как звезда среди темных масс людей. Над ее головой то и дело мелькал белый ворон, сопровождавший ее.Иммиладрис впечатлила Рорана своими боевыми навыками, свирепостью и храбростью. Этим она напомнила ему Арью, но он решил, что в сражении королева была лучше.
Группа из пяти солдат, зажатых в углу дома, напали на Рорана. Закричав, они направили на него свои копья, попытавшись проткнуть его, как вертелом протыкают жареного цыпленка. Он поднырнул, увернулся и проткнул одного из мужчин своим собственным копьем прямо в глотку. Минуту тот еще оставался на ногах, но, не имея возможности дышать, скоро он свалился на землю, прямо под ноги оставшимся солдатам.
Захваченный удобным случаем, Роран неистово колол и резал врагов.
Одному из солдат удалось нанести удар в его правое плечо. Он почувствовал знакомую слабость, когда охранная магия отстранила меч.
Он был удивлен, что сработала защитная магия. Всего несколько минут назад, когда он не сумел отклонить обод щита, Роран получил глубокий порез на своей левой щеке. Ему хотелось чтоб, что бы ни происходило с магией, он мог самостоятельно решать, когда ей срабатывать, а когда нет. Если бы так и было, ему не нужно было бы рисковать, будучи открытым пусть даже при незначительных ударах.
Роран продвигался к оставшимся двум солдатам, но прежде чем он достиг их, мелькнуло пятно стали, а затем их головы, с выражением удивления на лице, упали на булыжник. Тела рухнули, и за ними Роран увидел травницу Анжелу, одетую в ее черно-зеленые доспехи. В руках она держала свой меч-посох. Рядом с ней находилась пара котов-оборотней. Один из них был в облике мохнатой пятнистой девушки с острыми, измазанными кровью, зубами и длинными кинжалом. Второй оставался в облике животного. Роран предположил, что это мог быть Солембум, но он не был в этом уверен.
«Роран! Как мило тебя видеть, - сказала травница с улыбкой, в целом, выглядевшей слишком веселой, учитывая обстоятельства. - Вообразить только, что мы здесь встретились!»
«Лучше здесь, чем в могиле!» – крикнул он, собирая лишние копья и передавая их мужчине, стоявшему дальше по улице.
"Хорошо сказано!"
"Я думал ты ушла вместе с Эрагоном."
Она покачала головой. - Он не просил меня, и я бы не пошла, если бы он сделал это. Я не иду ни в какое сравнение с Гальбаториксом. Кроме того, у Эрагона есть Эльдунари, готовые помочь ему.”
"Ты знаешь?",спросил он в крайнем удивлении.
Она подмигнула ему из-под выступа своего шлема. - Я много чего знаю.
Он хмыкнул и, укрыв свои плечи за щитом, присоединился к другой группе солдат. Травница и коты-оборотни присоединились к нему, так же как Хоорст, Мендель и несколько других.
«Где твой молот?» - Крикнула Анжела, блокируя и раня врагов крученными ударами своего меча-посоха.
"Потерян!"Я уронил его.
Сзади кто-то взвыл от боли. Роран посмотрел назад как только смог и увидел, что Балдор сжимает обрубок своей правой руки. На земле, дергаясь, лежала его рука.
Роран подбежал к нему, перепрыгнув сразу несколько трупов по пути. Хорст уже был рядом с сыном, парируя удары солдата, отрубившего Балдору руку.
Достав свой кинжал, Роран отрезал полоску ткани от туники павшего солдата, затем сказал:
-Здесь!, - и обвязал тряпку на обрубке руки, пытаясь остановить кровотечение.
Травница опустилась на колени рядом с ними, и Роран спросил:
-Ты можешь помочь ему?
Она покачала головой:
-Не здесь. Если я попробую использовать магию, это может закончиться тем, что я убью его. Если ты можешь вынести его из города то эльфы, скорее всего, сумеют спасти его руку.
Роран колебался. Он не был уверен, что он сумеет освободить кого-нибудь, чтобы сопроводить Балдора благополучно из Урубайена. Тем не менее, без руки, Балдору грозит тяжелая жизнь, и у Рорана не было никакого желания обречь его на такое.
-Если ты не хочешь браться за это, тогда я возьмусь, - проревел Хорст.
Роран быстро пригнулся, когда камень размером с борова пролетел над головой и бросил взгляд на крышу дома, с которой сыпались куски каменной кладки. Внутри здания кто-то закричал.
-Нет. Ты нужен нам. - Повернувшись, свистнул и выбрал двух воинов: старого сапожника Лоринга и ургала. - Отнесите его к эльфам так быстро, как только можете, - сказал он, передавая им Балдора. Когда он подошел, Балдор взял свою руку под мышку.
Ургала зарычал и сказал с сильным акцентом, так что Роран с трудом разобрал сказанное:
-Нет! Я остаться! Я драться!, - он ударил мечом по щиту.
Роран подошел, схватил существо за рога, и потянул его, пока не повернул голову Ургала на полоборота. -Ты сделаешь, как я говорю. Роран зарычал. -Кроме того, это не легкая задача. Защити его, и ты покроешь славой себя и свое племя.
Глаза ургала, казалось, просветлели. "Много славы?" сказал он, пережёвывая слова между тяжёлыми зубами.
Роран подтвердил "Много славы!"
"Я сделаю это, Молот!"
С чувством облегчения Роран наблюдал, что эти трое пробирались вдоль внешний стены, так, чтобы миновать места сражений. Он был также рад видеть, что кот оборотень в человеческой форме следует за ними, это была девушка вздыбленные волосы которой покачивались на ветру.
Когда другая группа солдат напала, и все мысли о Болдоре оставили ум Рорена. Он не очень хотел бороться копьем вместо молота, но пришлось обойтись этим, и через некоторое время, улица снова стала безлюдной. Он знал, что отсрочка будет короткой.
Он воспользовался этой возможностью, чтобы присесть на пороге дома и попытаться восстановить дыхание. Солдаты империи казалось, не знают усталости, но он чувствовал слабость в конечностях. Для него это может стать роковой ошибкой если он продолжит.
Когда он сидел, задыхаясь, он слышал крики и вопли доносившиеся со стороны разрушенных ворот Uru'baen. Трудно было понять что происходит в потоке шума, но он подозревал Варденов оттесняли, поскольку шум, казалось, отступал. Среди криков, он мог слышать регулярные взмахи булаву лорда Barst ударяющая одного за другим, и стоны поверженных им врагов
Роран заставил себя встать. Если бы он сидел дальше, то его мышцы одеревенели бы. Спустя мгновение после того, как он отошел от порога, на то место, где он только что сидел, выплеснули содержимое ночного горшка.
"Убийцы!" крикнула женщина из окна и захлопнула ставни.
Роран фыркнул и выбрав путь мимо тел повел своих оставшихся воинов к ближайшему перекрестку.
Они остановились когда солдат пробежал мимо с выражением ужаса на лице. С шипением его преследовал кот оборотень, мех которого был покрыт кровью.
Роран улыбнулся и снова побежал вперед.
Он остановился секунду спустя, когда группа гномов с рыжими бородами бежала к ним из глубины города. “ Приготовьтесь !” кто-то крикнул. “Нас преследует группа солдат, по меньшей мере около сотни.
Роран взглянул, но их никто не преследовал. “Возможно, Вы ошиблись —”, он начал говорить, и затем остановился, когда линия темно-красных туник появилась из-за угла здания на расстоянии в несколько сотен футах. Все больше солдат выходило на улицу словно рой красных муравьев.
"Назад!" Роран кричал. "Назад!" Мы должны найти где-то укрытие. Внешняя стена была слишком далеко, и ни один из домов не был достаточно большими, чтобы служить преградой.
Дюжину стрел выпустили по Рорану и его войнам, как только они принялись убегать вниз по улице.
Роран споткнулся и упал, корчась от боли, стрела Торчала у него из спины. Ощущение было такое, будто кто-то проткнул его большим железным прутом.
Секунду спустя травница(имеется ввиду Анжела) была рядом с ним. Роран кричал когда она вытаскивала стрелу. Затем боль уменьшилась и разум прояснился.
Травница показала ему окровавленную стрелу перед тем как выбросить. "Ваша защита почти остановила её" сказала она помогая ему встать на ноги.
Стиснув зубы, Роран побежал с ней, чтобы воссоединиться со своей группой. Каждый шаг отдавал болью, он понял что не сможет наклонился слишком далеко или резко дернит спиной.
Он не видел подходящего места чтобы укрыться от приближающихся солдат, так что, наконец, он крикнул: «Стоять ! Группируемся ! Эльфы по сторонам! Ургалы спереди и сзади! "
Роран занял свое место в первых рядах, наряду с Дармен, Олбрих, Ургал и одним из рыжебородых гномов.
“Так это вы - кого называют Молотоборец,” сказал гном, глядя как приближались солдаты. “Я боролся рядом с Вашим братом в Фархтен Дур. Это честь бороться теперь рядом с Вами.”
Роран хмыкнул. Он только надеялся, что сможет остаться на ногах.
Тогда солдаты врезались в них, пихая их назад своим весом. Роран упёрся плечом в свой щит и толкнул изо всех сил. Мечи и копья скользили через щели в стене из щитов, он почувствовал удар в его сторону но доспехи защитили его.
Эльфы и Urgals действовали не превзойдено. Они ворвались в линию солдат, что позволило Рорану и другой части воинов использовать их оружие. Краем глаза Рорэн видел, что гном наносил удары солдатам в ноги и пах, заставляя многих упасть.
Поток солдат казался бесконечным, однако, и Роран шел назад шаг за шагом. Даже эльфы не могли идти против течения мужчин,хотя попробовать они могли бы. Othiara, женщина-эльф с которой Роран говорил с внешней стороны городской стены, умерла от стрелы в шею, и остающиеся эльфы получили много ран.
Роран был ранен ещё несколько раз: порез на верхней части его правой икры, который заставил бы его хромать, если бы он был немного выше, другой разрез на бедре той же ноги, где меч проскользнул под край его кольчуги; неприятная царапина на шее, где он ударил себя своим щитом, колотая рана на внутренней части правой ноги, к счастью не задевшая крупных артерий, а также множество синяков, которых он и не смог сосчитать. Ему казалось, что каждая часть его тела была избита деревянным мотком, а затем его использовал в качестве мишени для метания ножа.
Он отступал от линии боя несколько раз, чтобы дать отдохнуть рукам и перевести дух и снова возвращался в бой.
Затем стали появляться здания вокруг них и Роран понял, что солдатам удалось оттеснить их на площадь перед разбитым воротам Uru'baen, и теперь враги были со всех сторон.
Оглянувшись он увидел что эльфы и Вардены отступают от лорда Barst и его солдат.
“На Право!” кричал Роран. “На Право! За здания!” Он указал им своим окровавленным копьем.
С трудом войны уместились за ним, перед крыльцом огромного каменного здания облицованного двумя рядами коллон, таких-же высоких как любое из деревьев в горах Спайн. Между столбами Роран увидел тёмный зёв открытой арки, достаточно большой что-бы прошла Сапфира, если не Шрюнк.
"Наверх! наверх!" Роран закричал и люди, гномы, эльфы, ургалы вмести с ним побежали по лестнице. Там они под прикрытием колон отбивались от преследующих их солдат. С уровня на котором они находились, на двадцать футов выше уровня улиц, Роран увидел что имперцы почти оттеснили Варденов и эльфов к дыре в наружной стене.
Мы терпим поражение, подумал он с внезапным отчаянием.
Солдаты не перестовали наступать. Роран избежал копья и ударил его владельца в живот, сбив солдата и еще двое мужчин вниз по лестнице.
С одной из баллист на соседней стенной башне выстрелило копье нацеленное в лорда Barst. Когда до него оставалось несколько ярдов, копье загорелось, затем рассыпалось в пыль, также, как и каждая стрела выпушенная в этого человек.
Мы должны убить его, думал Roran. Если лорд Barst умрет то солдаты, вероятно, испугаются и отступят. Но, учитывая что эльфы и Kull не смогли это сделать, казалось сомнительным, что кто-то иной кроме Эрагона сможет.
В то время как он продолжал сражаться, Роран поглядывал на лорда надеясь увидеть что-то, что дало бы способ победить его. Он заметил, что Barst шел с небольшой помехой в его шаге, как будто он повредил левое колено или бедро. И казалось он двигается медленнее чем прежде.
Так у него есть свои пределы,- подумал Роран.- Вернее, у Эльдунари.
С криком, он парировал меч солдата, который нападал на него. Рывком щита вверх, он ударил солдата в челюсть убив его на месте.
Роран задыхался и слабел от ран, поэтому он отошел за одну из колонн и прислонилась к ней. Он откашлялся и плюнул, его слюна содержала кровь, он подумал, что это было только от того, что он укусил внутреннюю часть рта, а не из-за проколотых легких. По крайней мере, он хотел чтоб так было. Его ребра ныли, возможно что какое-то было сломано.
Вардены взревели и Роран посмотрев из-за колонны увидел королеву Имиладрис и одиннадцать других эльфов несущихся на лорда Барста. И снова на левом плече Имиладрис сидел белый ворон, он каркал с поднятыми крыльями чтобы лучше балансировать в движении. В руках Имиладрис был меч, в то время как остальные эльфы несли копья со знамёнами и лезвиями в форме листа.
Роран прислонился к колонне, надежда роста внутри него. "Убейте его", прорычал он.
Барст не шевельнулся, чтобы избежать эльфов, но стоял, ожидая их, широко расставив ноги с булавой и щитом по сторонам, как будто ему не было нужды защищаться.
Всюду по улицам борьба замедлилась, так как все повернулись, чтобы посмотреть, что произойдет.
Два передних эльфа опустили копья, и их кони, бросились в галоп, мышцы под их глянцевой шкуройт напрягались и расслялись, пока они мчались через короткий промежуток, отделявший их от Барстаt. На мгновение, казалось, Барст непременно упадет; казалось невозможным, чтобы кто-нибудь пеший мог выдержать такой напор.
Копья не достигли Барста. Его защита разрушила их на расстоянии вытянутой руки от его тела, оставляя в руках эльфов бесполезные осколки древесины. Затем Барст поднял булаву и щит, ударяя ими лошадей по головам, ломая шеи и убивая их.
Лошади упали, и эльфы, сидящие на них подпрыгнули, крутсь в воздухе.
У следующих двух эльфов не было времени, чтобы изменить свое направление. Достигнув Барста, они, как и их предшественники, расщепили свои копья о его магическую защиту. Затем, они так же были сброшены с лошадей, которых Барст атаковал снизу
К тому времени восьми другим эльфам, в том числе Islanzadi, удалось повернуть и задержать коней. Они бегали вокруг Барста держа на него оружие, в то время как четверо эльфов при этом обнажили мечи и осторожно подходили к Барсту.
Мужчина засмеялся и поднял свой щит чтобы защититься от атаки эльфов. Луч света осветил его лицо под шлемом, и даже с большого расстояния Роран мог видеть, что оно было широким, с толстыми бровями и выступающими скулами. В какой-то степени оно напомнило Рорану лицо Ургала.
Четыре эльфа двинулись на Барста с разных сторон и одновременно атаковали его. Барст защитился от одного из мечей с помощью щита, отбил другой своей булавой, и позволил своей защите остановить клинки двух оставшихся эльфов позади него. Он снова засмеялся и замахнулся своим оружием.
Седой эльф бросился сторону, и булава пролетала на безопасном расстоянии
Дважды Барст замахивался, и дважды эльфы уклонялись. Барст не выказал ни тени разочарования. Он сгорбился за своим щитом и выжидал, как пещерный медведь, подстерегающий кого-либо, кто будет достаточно глупым и самонадеянным, чтобы зайти в его логово.
За кольцом эльфов, группа арбалетчиков с криками бросились бежать к королеве Иммиладрис и ее союзникам. Без промедления королева подняла меч над головой и по ее сигналу варденами были выпущены тучи жужжащих стрел, которые поразили вражеских солдат.
Роранн кричал с волнением, наряду со многими из варденов.
Барст расположился среди остатков четырех лошадей которых он убил, чтобы они образовали барьер с обеих сторон. Эльфам слева и с право от него ничего не останется кроме как перепрыгнуть через лошадей, если они захотят напасть на него.
"Сообразительный",-подумал Роран, нахмурившись.
Эльф бросился вперед на Барста, крича что-то на древнем языке.Барст, казалось, колебался, и его колебание ободрило эльфа подбежать ближе. Тогда Бартс сделал выпад вперед, его булава обрушилась вниз, и эльф раздавленный упал на землю,
Со стороны эльфов раздался стон.
Три оставшихся эльфа были более осторожными после того. Они продолжали окружать Барста, готовых напасть на него при случае, но главным образом держащихся на расстоянии
-Сдавайся!-воскликнула Имиладрис, и её голос раздался на всех улицах города.
-Мы превосходим тебя в количестве. Неважно, насколько ты силён, со временем ты устанешь и твоя защита падет. Ты не можешь победить, человек.
"Нет"? Сказал Барст. Он выпрямился и уронил щит с громким стуком.
Внезапный страх охватил Рорана. "Беги" подумал он "беги!" Крикнул он полсекунды позже.
Но он опоздал.
Согнув ноги в коленях, Барст ухватился за шею одной из лошадей и, освободив левую руку, бросил лошадь в королеву Имиладрис
Если она говорила на древнем языке, Роран не слышал этого, но она подняла руку — и тело лошади остановилось в воздушном пространстве, где упавшие булыжники приземлились с неприятным звуком. На ее плече каркал ворон.
Однако Барст этого не видел. В то время как туша оторвалась от его руки, он подхватил свой щит и бросился к ближайшим эльфийским всадникам. Одна из троих выживших эльфов – женщина с красной лентой обмотанной вокруг руки, подбежала к нему и атаковала его сзади. Барст даже не заметил этого.
Находясь на просторе, эльфийские кони наверняка сумели бы ускользнуть от Барста, но не здесь - на ограниченном пространстве между домами и плотным количеством воинов. Барст был быстрее и проворнее. Он врезался плечом в ребра одной из лошадей, сбив ее с ног, а затем ударил своей булавой эльфа, сидящего на другой лошади, выбив его из седла. Конь закричал.
Круг эльфийских всадников распался. Все устремились в разные направления, пытаясь успокоить скакунов и устранить угрозу.
Полдюжины эльфов вырвались из ближайшего скопления воинов и рассредоточились вокруг Барста, ожесточенно пытаясь проникнуть в его разум. На секунду Барст исчез из виду, а затем его булава рассекла воздух и три эльфа разлетелись прочь. Потом еще двое. Барст продолжал идти. Кровь – свежая и уже засохшая, покрыла черную сталь его смертоносного оружия.
-Сейчас!-взревел Барст, и сотни солдат побежали через площадь и напали на эльфов, вынуждая их защищаться.
- Нет! - Отчаянно воскликнул Роран. Он хотел бы кинуться им на помощь, но слишком много тел – мертвых или раненых – отделяли его от Барста и эльфов. Он нашел взглядом Анжелу, судя по всему, обеспокоенную происходящим не менее чем он. – Мы можем что-нибудь сделать?
- Я могла бы, но это заберет мою жизнь и жизни каждого, кто находится здесь.
Это касается и Гальбаторикса?
- Он слишком хорошо защищен, но наша армия будет уничтожена, как и все, кто находится в Урубаене и даже те, кто сейчас в нашем лагере. Они тоже могут умереть. Это то чего ты хочешь?
Роран покачал головой.
- Думаю нет.
Передвигаясь со сверхъестественной скорость, Барст поражал одного эльфа за другим, с легкостью устраняя их. В одну из атак он поймал за предплечье эльфийку с красной лентой и швырнул ее на землю. Она указала на Барста и прокричала слова древнего языка, но заклятье сработало неверно и поразило эльфа, разрезав его на две части.
Барст убил женщину эльфа ударом булавы, а затем продолжил бежать через лошадей пока не достиг королеву Имиладрис на её белом коне.
Королева эльфов не стала дожидаться пока Барст убьет её коня. Она спрыгнула с седла, её красный плащ расправился, а спутник, белый ворон, взмахнул крыльями и слетел с плеча.
Прежде чем приземляться Имиладрис обрушила свой меч на Барста. Клинок со звоном отскочил от его защиты.
Браст нанес контор удар который Имиладрис парировала ловким поворотом запястья, перенаправив зубчатую булаву в пол. Вокруг них пространство сформировали как друзья так и враги устроившие паузу, чтобы понаблюдать, как они дерутся на дуэли. Над ними кружил ворон вопя и проклиная на своем языке.
Никогда еще Роран не видел такого боя. Удары Имиладрис и Барста были слишком быстрыми чтобы увидеть их - но было видно размытые траектории, когда они ударялись — звук от столкновения оружия был громче чем все другие шумы в городе.
Снова и снова Барст пытался раздавить Имиладрис своей булавой также как и других эльфов. Но она была слишком быстра для него, чтобы он мог поймать и она казалась, если не равной по силе, то по крайней мере достаточно сильной, чтобы отбивать его удары в сторону без особого труда. другие эльфы, думал Роран, наверно помогают её поскольку она не казалась утомленной входе битвы.
Кулл и два эльфа присоединились к Имиладрис. Барст особо не среагировал, а только убил их одного за другим как только они совершали ошибки и попадали в зону его досягаемости.
Роран ухватился за столб покрепче, руки свело судорогой.
Минуты шли а Имиладрис и Браст боролись взад и вперед по улице. Движения королевы эльфов были великолепны: быстрые, гибкие и сильные. В отличие от Барста, она не могла позволить себе сделать не единой ошибку — и если бы она сделала — то магия не защитила бы её. С каждой минутой восхищение Рорана королевой Имиладрис возрастало, он знал что является свидетелем сражения которое будет воспеваться столетиями.
Ворон часто нападал на Барста, стремясь отвлечь его от Имиладрис. После нескольких его попыток Барст стал игнорировать его, поскольку раздражающее его существо не могло тронуть его, а он старалось изо всех сил держаться подальше от его булавы.
Ворон был расстроен этим и стал вскрикивать громче и чаще и становился смелее в своих атаках, с каждой новой вылазкой он становился все ближе к голове и шеи Бартта.
Наконец, когда птица снова напала на Барста, он направил вращающаяся булаву на ворона и подрезал его правое крыло. Птица вскрикнула от боли и упала на ноги к земле, но продолжала бороться и пыталась подняться в небо.
Барст хотел добить ворона но Имиладрис остановила его булаву своим мечём, они стояли друг на против друга с оружием сцепленным вместе в верхней части, лезвие е меча заклинило между фланцами его булавы.
Эльф и человек толкали друг друга. Но никто не смог захватить преимущество. Затем королева Имиладрис крикнула слово на древнем языке и там где сцепились их оружия засиял яркий свет.
Прищурившись, Роран прикрыл глаза рукой и отвел взгляд.
В течение минуты единственными звуками были криками раненных и звон, подобный звону колокола, который становился всё громче и громче, пока это стало почти невыносимо. В стороне Роран увидел кота оборотня и Анжелу, съеживающихся и прикрывающих свои уши лапами и руками.
Когда звук был на самом пике своей интенсивности, лезвие меча Имиладрис треснуло и свет со звоном исчезли.
Тогда королева эльфов ударила в лицо Барста сломанным концом ее меча, и она сказала, “Таким образом я проклинаю тебя Барст, сын Беретгар!”
Барст позволил её мечу пройти сквозь защиту. И тогда он обрушил свою булаву на королеву Имиладрис, попав её между шеей и плечом, она упала на землю, кровь окрасила её золотой грациозный доспех.
И повисла тишина.
Белый ворон кружился над телом Имиладрис произнеся печальный крик он медленно полетел в сторону дыры во внешней стене, взмахивая своим раненым и окровавленным крылом..
Великий вопль зазвучал от Варденов. Многие мужчины бросили свое оружие и бросились убегать. Эльфы кричали с гневом и горем — самый ужасный звук — и каждый эльф с луком начал стрелять в Барста. Стрелы сгорали прежде, чем могли достигнуть его. Десятки эльфов напала на него, но он отбрасывал их в стороны, так как будто они весили не больше чем дети. В этот момент ещё пять эльфов бросились к телу Имиладрис и положили её на свои щиты в форме листа.
Чувство нереальности охватило Рорана. Из них все Имиладрис была та, которую он меньше всего ожидал, что смогут убить. Он посмотрел на людей, которые бежали и молча проклял их за предательство и трусость, а потом он вернулся взглядом на Барста, который подготавливал свои войска к изгнанию Варденов и их союзников прочь из Uru’baen.
Отчаяние охватило Рорана. Эльфы может и продолжат бой, но люди, гномы и ургалы потеряли кураж боя. Он мог видеть это на их лицах. Они сломались бы и отступили бы, но Барст убил бы их сотнями в спину. Роран был уверен что Барст не останется в городе. Нет он будит их преследовать до лагеря Варденов, рассеивая и убивая всех кого только сможет.
Так бы поступил сам Роран.
Хуже того, если Барст достигнет лагеря, Катрина будет в опасности, и Роран не питал никаких иллюзий относительно того, что случиться если солдаты поймают её.
Роран посмотрел вниз на его окровавленные руки. Барст должен был быть остановлен. Но как? Роран прокручивал в голове всё, что знал о магии, пока, наконец, он не вспомнил те чувства которые он испытывал когда солдаты держали и избивали его.
Роран сделал глубокий, судорожный вдох.
Был способ, но он был опасен, невероятно опасен. Если он сделает то что замыслил, он знал, что наверно больше никогда не увидит Катрину снова, не говоря уже о их будущем ребенке. Однако осознав этого он успокоился. Отдать свою жизнь за их жизни - это честный обмен и если бы он смог при этом помочь спасти варденов, тогда он был бы счастлив ею пожертвовать.
- Катрина...
Выбор был прост.
Поднимая голову, он зашагал к травнице. Она выглядела столь же потрясенной и огорченной как и любой из эльфов. Он дотронулся до ее плеча краем щита и сказал:
- Мне нужна твоя помощь.
Она пристально смотрела на него покрасневшими глазами.
- Что ты задумал?
- Убить Барста.
Его слова сковали всех воинов поблизости.
- Роран нет! - воскликнул Хорст.
Травница кивнула.
- Я помогу тебе, чем смогу.
- Хорошо. Я хочу чтобы ты сходила за Джормундуром, Гарцвогом, Ориком, Гримрром и одним из эльфов у которого все еще осталась хоть какая-то власть.
Женщина с волнистыми волосами шмыгнула носом и вытерла глаза.
- Где они должны с тобой встретиться?
- Прямо здесь. И поторопитесь пока еще кто-то не убежал!
Анджела кивнула, затем она и кот-оборотень рысью унеслись, стараясь держаться ближе к стенам зданий для защиты.
- Роран, - сказал Хорст, сжимая его руку, - что ты задумал?
- Я не собираюсь драться с ним сам, если это то, о чем ты подумал, - сказал Роран, кивая в сторону Барста.
Хорст кажется немного успокоился.
- Тогда, что ты хочешь сделать?
- Увидишь.
Несколько солдат с пиками подбежали к крыльцу здания, но рыжеволосые гномы, присоединившиеся к отряду Рорана, с непринужденностью их удержали, в этом случае ступени давали им преимущество в росте над противником.
В то время как гномы защищались от солдат, Роран подошел к ближайшему эльфу, который со злобным выражением, застывшим на его лице с невероятной скоростью опустошал свой колчан, посылая каждую из своих стрел по дуге в Барста. Ни одна из них, конечно, не ни попала в цель.
- Хватит, - сказал Роран. Когда темноволосый эльф проигнорировал его, Роран схватил правую руку эльфа, державшую лук, и потянул ее в сторону.
- Я сказал хватит. Береги стрелы.
Раздалось рычание и затем Роран почувствовал руку вокруг своего горла.
- Не трогай меня, человек.
"Послушай меня! Я могу помочь тебе убить Барста. Только ... отпусти меня ".
Через секунду или две, пальцы, обхватывающие шею Рорана расслабились.
- Как, Молотобоец?
Кровожадность голоса эльфа контрастировала со слезами на его щеках.
- Через минуту ты узнаешь. Но сначала у меня к тебе вопрос. Почему вы не можете убить Барста с помощью разума? Он ведь один, а вас так много.
Страдальческое выражение прошло по лицу эльфа.
- Потому что его разум скрыт от нас!
- Но как?
- Я не знаю. Мы не ощущаем ни одной его мысли. Как будто вокруг его разума есть сфера. Мы ничего не видим внутри сферы, но и не можем проникнуть в нее.
Роран ожидал чего-то в этом роде.
- Спасибо, - сказал он, и эльф пренебрежительно кивнул головой в подтверждение.
Гарцвог первым достиг здания; он появился из соседней улицы и взобрался на ступени двумя огромными шагами, затем обернулся и заревел на тридцать сопровождающих его солдат. Видя, что кулл в безопасности среди друзей, солдаты благоразумно отошли.
- Молотобоец! - воскликнул Гарцвог. - Ты звал, и вот я пришел.
Через несколько минут к большому каменному зданию подошли остальные за кем посылал травницу Роран. Эльфа с серебристыми волосами, который сам себя представил, Роран несколько раз видел с Имиладрис. Его звали лорд Дазэдр. Шестеро из них, все окровавленные и утомленные, стояли группой среди колонн с каннелюрами.
- Я составил план с помощью которого можно убить Барста, - сказал Роран, - но мне нужна ваша помощь и у нас мало времени. Могу ли я рассчитывать на вас?
- Смотря какой у тебя план, - сказал Орик. - Сначала расскажи о нем.
Роран постарался объяснить его настолько быстро, насколько он мог. Когда он закончил, он спросил Орика:
- Смогут ли ваши инженеры нацелить катапульты и баллисты с необходимой точностью?
Гном прочистил горло.
- Не с тем, как люди строят свои военные машины. Мы можем запустить камень в пределах двадцати футов от цели, но большая точность будет зависеть лишь от удачи.
Роран посмотрел на эльфа лорда Дазэдра.
- Последует ли ваш народ за вами?
- Они будут повиноваться моим приказам, Молотобоец. Не сомневайтесь в этом.
- Тогда вы пришлете несколько своих магов, чтобы сопровождать гномов, и поможете направить камни?
- Не будет никакой гарантии успеха. Заклинания могут запросто не получится или сбиться с пути.
- Мы попробуем это сделать. - Пристальный взгляд Рорана охватил всю группу. - Я спрашиваю снова: могу ли я рассчитывать на вас?
За городской стеной вспыхнул хор новых криков когда Барст пробил себе путь через группу людей.
Гарцвог удивил Рорана, ответив первым:
- Ты сражаешся как безумный, Молотобоец, но я с тобой, - сказал он. Он издал звук рук-рук, Роран подумал, что это мог быть смех. - Убив Барста мы прославимся.
Тогда Джормундур сказал:
- Да, я тоже с тобой, Роран. Мне кажется у нас нет никакого другого выбора.
"Согласен", сказал Орик.
- Согггласен, - сказал Гримрр, король котов-оборотней, вытягивая слово в хриплое рычание.
- Согласен, - сказал лорд Дазэдр.
"Тогда вперед!", Сказал Роран. "Вы знаете, что нужно делать! Вперед! "
Поскольку остальные ушли, Роран собрал своих воинов вместе и рассказал им о своем плане. Затем они затаились между колоннами и стали ждать. Потребовалось около трех или четырех минут, за это драгоценное время Барст и его солдаты сместили варденов намного ближе к бреши во внешней стене, но затем Роран увидел группу гномов и эльфов, которые достигли одну из двенадцати ближайших баллист и катапульт на стенах, и освобождали ее от солдат.
Прошло еще несколько напряженных минут. Затем Орик заторопился к крыльцу здания, вместе с тридцатью из своих гномов, и сказал Рорану:
- Они готовы.
Роран кивнул. Всем, кто был с ним он сказал:
- Займите свои места!
Остатки батальона Рорана сформировали плотный клин с ним у вершины, а эльфы и ургалы были прямо за ним. Орик со своими гномами находился в задней части клина.
Как только все воины заняли свои места, Роран прокричал:
- Вперед! - и понесся вниз по ступеням в центр вражеских солдат, зная, что остальная часть группы бежала непосредственно за ним.
Солдаты не ожидали, что на них нападут; они расступились перед Рораном подобно воде расходящейся перед носом судна.
Лишь один человек попытался преградить путь Рорану, за это Роран на ходу проткнул ему глаз.
Когда они были приблизительно в пятьдесяти футах от Барста, стоявшего к ним спиной, Роран остановился, также, как и воины за ним. Одному из эльфов он сказал:
- Сделай так, чтобы меня услышали все вокруг.
Эльф пробормотал что-то на древнем языке, а затем сказал:
- Готово.
- Барст! - прокричал Роран, он услышал свой голос разносящийся эхом по всему сражению. Борьба на всех улицах прекратились, за исключением нескольких отдельных стычек то тут то там.
Пот стекал по лбу Рорана, а его сердце колотилось, но он отверг чувство страха.
- Барст! - вновь закричал он, и глухо ударил копьем по лицевой стороне щита. - Развернись и дерись со мной, ты презренный одержимый трус!
На него несся солдат. Роран заблокировал его меч и, одним легким движением, сбил человека с ног и расправился с ним двумя быстрыми ударами. Таща за собой освободнившееся копье, Роран прозвал снова:
- Барст!
Широкая, крупная фигура медленно поворачивалась к нему лицом. Теперь, когда он находился ближе, Роран смог разглядеть коварный ум, скрытый в глазах Барста и его маленькой, дразнящей улыбке, которая приподнимала края его простого рта. Его шея была толщиной с бедро Рорана, а его руки, под защищенной броней кольчугой, состояли из мышц. Отблеск оттопыривающегося нагрудника Барста продолжал приковывать пристальный взгляд Рорана, несмотря на все усилия Рорана игнорировать его.
"Барст! Меня завут Роран Мотлотоборец, я брат Эрагона Убийцы шейдов! Сразись со мой если осмелишься, или стань трусом перед всеми здесь и сейчас"
"Не один мужчина не напугает меня, Молотоборец. Или я должен говорить Безмолотый, как я вижу твой молот покинул тебя ".
Роран выпрямился. "Мне не нужен молоток, чтобы убить тебя, ты безбородый подхалим".
"Так ли это?" Крошечная улыбка Барста становилась шире. "Дайте нам свободу!" крикнул он и махнул булавой на солдат и Варденов.
С грохотом тысячи ног отступили, армии расходились создавая круговое пространство вокруг Барста. Он указал своей булавой на Рорана. "Гальбаторикс рассказал мне о тебе, Молотоборец. Он сказал, что я должен переломать каждую кость в твоем теле перед тем как убить тебя. "
"А может лучше сломаем твои?" сказал Роран. Сейчас! он думал так сильно, как мог, стараясь кричать свои мысли в темноту, которая окружала его ум. Он надеялся что эльфы и другие заклинателей слушали его как и обещали.
Барст нахмурился и открыл рот. Прежде, чем он что-то сказал, низкий, свистящий звук прозвучал над городом, и шесть каменных снарядов, каждый размером с бочку - мчались над крышами домов выпушенные из катапульт на стенах. Полдюжины копий сопровожда
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 06.05.12, 21:08 | Сообщение # 49 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| Барст лежал на спине среди обломков камней и щебенки. Его булава валялась на земле рядом с ним.
-Взять его!- закричал Роран и побежал вперед.
Множество сгруппировавшихся войск варденов начало продвижение к Барсту, но вражеские солдаты сражались, кричали и атаковали, останавливая и не давая сделать более чем несколько шагов. С ревом две армии столкнулись снова, обе стороны пылали отчаянным гневом.
В это время из боковой улицы появился Джормундур, во главе с сотней людей, собранных на окраинах боевых действий. Он и те кто пришли с ним бросились на помощь, пытаясь сдержать наступление врага, в то время как Роран и другие поспешили заняться Барстом.
С дальней стороны площади Garzhvog и шесть других кулов выбежали из-за дома, где они раньше скрывались. Их шаги сотрясали землю а войны Империи и Вардены старались уйти с их пути.
Сотни котов-оборотней, большинство из которых находилось в их кошачьих формах, выскользнули из-за новоприбывших войск и устремились по мостовой. Оскалившись, они бросились туда, где лежал Барст.
Барст начал было подниматься, поднимая переполох, когда Роран наконец достиг его. Схватив свое копье обеими руками, Роран что есть силы опустил его прямо на шею Барста.
Лезвие остановилось в футе от цели, конец копья прогнулся и щелкнул, как будто наткнувшись на гранит.
Роран с проклятьем продолжил ударять его так быстро как только мог, пытаясь высвободить Элдунари из Барстового нагрудника, до того, как оно вновь восстановит его силы.
Барст застонал.
-Торопитесь!-. проревел Роран на Ургалов
Когда они добежали, Роран отпрыгнул в сторону что бы уступить место куллам. По очереди каждый из огромных ургалов бил Барста своим оружием. Его защита блокировала их, но куллы продолжали бить. Звук был оглушительным
Коты-оборотни и эльфы собрались вокруг Рорана. За ним были неполностью известные ему войны, с солдатами которых привёл он, и с людьми Джормундура.
Когда Роран начал думать что защита Бартса непобедима, один из Куллов проревел торжественный крик, и Роран увидел взгляд существа(кулла?) с топором на переднюю часть брони Барста, где были вмятины.
- Ещё раз! - крикнул Роран. - Сейчас! Убей его!
Кулл убрал свой топор в сторону, и Гарцвог занёс окованную железом дубину над головой Барста.
Роран увидел шквал движений, а затем раздался громкий стук удара дубины об щит барста, который он вытащил над собой.
Черт возьми!
Перед тем как ургалы смогли бы атаковать снова, Барст сгруппировался от ног одного из них. Его рука вцепилась в заднюю часть его колена. Кулл взревел от боли. Надеясь высвободиться, он с силой оттолкнул Барста.
Тут же еще несколько ургалов вместе с двумя эльфами попытались вновь приблизиться к Барсту. Учитывая количество их попыток, становилось ясно, что они хотели измучить его.
Один из эльфов отлетел в сторону – его шея была вывернута под неестественным углом. Кулл упал с другой стороны, проревев что-то на родном языке. Кости торчали из его левого предплечья. Гарцвог зарычал и отскочил, его бок был залит кровью из раны размером с кулак.
"НЕТ! - Отчаянная мысль пронеслась в голове холодеющего Рорана. - Это не может кончиться так. Я не допущу этого!"
Закричав, он побежал вперед. С силой он вклинился между двумя огромными ургалами. У него едва хватило секунды, чтобы разглядеть Барста – залитый кровью и разъяренный, со щитом в одной руке и мечом в другой, он мгновенно атаковал Рорана, метя своим мечом в его левую часть тела.
Удар выбил из легких весь воздух, небо и земля поменялись местами, и Роран отдаленно услышал, как его собственный шлем, подскакивая, отлетел по мостовой.
Земля словно продолжала двигаться, даже когда он остановился.
Он пролежал там какое-то время, пытаясь совладать с дыханием. В итоге, таки сумев наполнить легкие воздухом, Роран подумал, что ничего более приятного, чем это, в мире не существует. Он захрипел, а затем завыл, потому что боль наполнила все его тело. Левая рука онемела, но остальные мышцы – все до единой, пылали в агонии.
Собравшись с силами, он попытался приподняться, но вновь упал на живот. Это оказалось слишком сложно и головокружительно для него. Рядом он заметил кусок желтого камня, испещренный спиральными прожилками красного агата. Роран уставился на него ненадолго, задыхаясь от боли, и за все это время лишь одна мысль жила в его голове: «Нужно подняться. Нужно подняться. Нужно подняться…»
Когда он почувствовал себя готовым, Роран попытался снова. Его левая рука отказывалась работать, поэтому он был вынужден полагаться только на правую. Как бы сложно-то ни было, он сумел переместить вес тела на ноги, а потом медленно встать на них, содрогаясь и будучи не в силах сделать что либо, кроме как судорожно хватать ртом воздух.
Пока он стоял, что-то взорвалось болью в его левом плече, и он мысленно закричал от боли. Ощущение было такое, словно его резали раскаленным добела ножом. Посмотрев вниз, он увидел, что левая рука была вывихнута. От его щита не осталось ничего, но справа, прикрепленный ремнями доспех до сих пор плотно прилегал к руке.
Роран обернулся, пытаясь отыскать взглядом Барста и он его увидел. В трестах ярдах от себя, покрытого котами-оборотнями.
Удовлетворившись тем, что Барст будет отвлечен, по крайней мере, на пару секунд, Роран вернулся взглядом к его поврежденной руке. Сначала он не мог вспомнить слов, которые когда-то сказала ему его мать, но потом воспоминание вернулось. Хотя после стольких лет оно и было размытым и нечетким. Он выбросил прочь остатки от щита.
«Во-первых, - бормотал Роран, проделывая все что он произносил со своей рукой. – Согни руку так, чтобы фаланги пальцев были направлены вперед, – боль ухудшилась. – Затем, поверни свою руку внутренней стороной наружу, прочь от тебя…» - Он чертыхнулся, когда мышцы и сухожилия, находящиеся в его плече, задвигались в неестественном направлении. Он продолжил поворачивать руку, все так же сжимая кулак, и, спустя пару секунд, кость с характерным звуком стала на место.
Он почувствовал огромное облегчение. Тело все еще ныло, особенно низ спины и ребра, но в целом он снова мог вести свою армию в атаку. Боль перестала быть невыносимой.
Он вновь отыскал Барста взглядом.
То, что он увидел, вызвало у него отвращение.
Барст стоял в кругу мертвых котов-оборотней. Кровь стекала с его нагрудника, клубы меха виднелись на его булаве. Его щеки были глубоко исцарапаны, и правая сторона кольчуги была изорвана, но в целом он был невредим. Пара оборотней, которые все еще противостояли ему, очень осторожно держались на расстоянии, и Рорану показалось, что они вот-вот готовы обратиться в бегство. За Барстом лежали тела куллов и эльфов, которые участвовали в сражении. Никого из тех, кто пришел с Рораном, по близости не оказалось, но множество солдатов окружало Рорана, Барста и котов-оборотней. Бурлящая масса мужчин в туниках заляпанных кровью. Они то и дело пихались между собой и кричали, изо всех сил показывая, что они against the eddies (?) битвы
- Стреляйте в него! - Закричал Роран, но никто не слышал.
Но однако Барст заметил его и с грохотом направился в сторону Рорана. "Безмолотый!" - Проревел он. - "Я возьму твою голову за это!"
Роран увидел копье, лежащее на земле. Он наклонился и подобрал его. Движение заставило его немножко пошатнуться. - Посмотрим что у тебя получится! - Ответил он. Но слова прозвучали пусто, мысленно он вернулся к Катрине и к их, еще не рожденному, ребенку.
Тогда один из котов оборотней - который был в форме женщины с белыми волосами, по росту не выше локтя Рорана - выбежал вперед и полоснул Барста по левой стороне бедра.
Барст закричал и обернулся, но кот оборотень уже отступал шипя на него. Убедившись что она снова не нападет на него Барст продолжил идти на Рорана, прихрамывая из-за своей новой раны. Кровь лила как из ведра с его ноги.
Роран облизнул губы и не переставая смотрел на приближающегося врага. У него было только копье. Щита нет. Он не мог надеяться соответствовать неестественной силе Барста или скорости. И при этом не было никого поблизости, чтобы помочь ему.
Это была безвыходная ситуация, но Роран отказался признать свое поражение. Он сдался однажды и никогда не поступит так снова, хотя рассудок говорил ему, что он вот-вот умрет.
Когда Барст наступал на него, Роран нанес удар справа по его колену в отчаянной надежде, что сможет обездвижить его. Барст отклонил копье своей булавой и замахнулся в ответ на Рорана.
Роран ожидал контратаки и отскочил с такой быстротой, что только могли позволить его ноги. Порыв ветра коснулся его лица, когда булава пронеслась мимо, в нескольких дюймах от его кожи.
Барст оскалился и собирался ударить снова, когда тень упала на него сверху, и он поднял голову.
Белый ворон Имиладрис спикировал на лицо Барста. Ворон визжал от ярости, поскольку клевал и цеплялся за лицо Барста, Роран был удивлен услышать, что он кричал, “ Умри! Умри! Умри!”
Барст выругался и бросил щит. Свободной рукой он отбросил ворона, сломав и без того пострадавшее крыло. Ленты из плоти свисали со лба, щеки и подбородок окрасились кровью.
Роран рванулся вперёд и нанёс удар по Барсту копьём с другой стороны, в результате чего Барст уронил свою булаву.
Воспользовавшись возможностью, он ударил, целясь в открытое горло Барста. Однако Барст перехватил копье, вырвав его из рук Рорана и переломил его своими пальцами, с такой же легкостью, которая потребовалась бы Рорану чтобы переломить сухую щепку.
"Сейчас ты умрешь," сказал Барст, плюясь кровью. Его губы были разорваны, а его правый глаз был разрушен, но он все еще мог видеть из своей оставшейся сферы.
Он потянулся за Рораном стремясь поймать его в смертельные объятья. Даже если бы он захотел, Роран все равно не смог ускользнуть, как только руки Барста приблизились к нему он изо всех сил схватил его за раненую ногу.
Барст сопротивлялся мгновение, а затем колено подогнулись, и с криком боли, он упал вперед на ногу и левую руку. Извиваться вокруг, Роран выскользнула из-под правой руки Барста. Благодаря крови на нагруднике Барста это оказалось легко не смотря на его огромную силу .Роран попытался захватить горло Барста сзади, но Барст прижал свой подбородок к груди не давая Рорану выполнить захват. Таким образом, вместо этого, Роран сжал грудь Барста, надеясь удержать его, пока кто-то еще не поможет его убить.
Барст зарычал и откинулся на него, сотрясая травму плеча Рорана и заставляя его застонать от боли. Камни выскакивали из под них когда они прокатались по земле трижды. Рорану становилась трудно дышать когда он был под весом Барста. И все же Роран сохранял свою хватку. Один из локтей Барста врезался в бок и Роран почувствовал как сломалось несколько ребер.
Роран стиснул зубы и сжал руки изо всех сил .
Катрина, подумал он.
Снова локоть Барста врезался в него.
Роран взвыл и искры посыпались из глаз. Он сжал еще сильнее.
И снова локоть ударил, словно молот по наковальне.
- Ты... не... сможешь... победить... Безмолотый, - прохрипел Барст. Шатаясь, он поднялся на ноги, потянув за собой Рорана.
Хотя он думал, что мышцы могут оторватся от костей, Роран сжимал его все сильнее. Он кричал, но не слышал своего голоса, и чувствовал, как пульсировали вены и трещали сухожилья.
И затем нагрудник Барста прогнулся в том месте где Кул ударял по нему, раздался звук ломающихся кристаллов.
"Нет!" закричал Барст, когда белоснежный свет прорвался из под краев его брони. Он напрягся, как будто его растянули цепями и забился в конвульсиях.
Свет ослепил Рорана обжигая его лицо и руки. Он откинул Барста на землю и закрыл глаза локтями.
Свет продолжал литься из-под нагрудника Барста, пока края металла не начали пылать. Когда пламя прекратилось то, немногое что осталось от лорда Барста лежало на земле и дымилось.
Роран моргал глядя на небо. Он знал, что должен подняться, поскольку рядом были солдаты, но камни на которых он лежал казались такими мягкими, что единственным чего он действительно хотел, так это закрыть глаза и отдохнуть.
Когда он в следующий раз открыл глаза, он увидел, Орика и Хорста и эльфов собравшихся вокруг него.
"Роран, ты слышишь меня?", Сказал Хорст, глядя на него с беспокойством.
Роран попытался заговорить, но он не мог сформировать слова.
"Ты меня слышишь? Послушай меня. Тебе нужно встать. Роран! Роран!
Роран снова погружался в темноту. Это было приятно, словно как завернуться в мягкое шерстяное одеяло. Тепло распространялось по телу и последним что он помнил это было то как Орик склонился над ним и говорил что-то на языке гномов напоминающее молитву.
ДАР ЗНАНИЙ
Сверля друг друга взглядами, Эрагон и Муртаг медленно двигались по кругу, пытаясь предугадать действия противника. Муртаг казался таким же сильным и здоровым, но Эрагон заметил темные круги под глазами и его осунувшееся лицо; Эрагон предполагал, что все время он пребывал в большом напряжении. На Мургаге были те же доспехи, что и у Эрагона: кольчуга, перчатки, нарукавники и наголенники - но его щит был длиннее и тоньше щита Эрагона. Что касается их мечей, Брисингр с рукоятью в полторы ладони имел преимущество - длину, в то время как Заррок с более широким лезвием имел преимущество в весе.
Они сократили расстояние между собой, и когда были примерно в десяти футах друг от друга, Муртаг, стоявший спиной к Гальбаториксу, произнес низким, наполненным гневом голосом:
- Что ты делаешь?
- Выигрываю время, - пробормотал Эрагон, пытаясь как можно меньше шевелить губами.
Муртаг нахмурился - Ты полный идиот. Он будет наблюдать, как мы порвем друг друга в клочья, и все. Ничего не поменяется. Ничего.
Вместо ответа Эрагон перенес свой вес вперед и вскинул руку с мечом, и Муртаг повторил его движение.
Та будь ты проклят - прорычал Муртаг - Если бы ты подождал всего один день, я бы освободил Насуаду.
Это сильно удивило Эрагона - Почему я должен тебе доверять?
Вопрос еще сильнее разозлил Муртага, поскольку он сжал губы и ускорил свой шаг, вынуждая Эрагона сделать то же самое. Затем, уже громче, Муртаг произнес: - Ну что ж, я вижу ты наконец нашел себе достойный меч. Эльфийская работа, не так ли?
- Ты же знаешь, что это прав...
Муртаг сделал выпад, целясь Зарроком ему в живот, и Эрагон был вынужден отступить, парируя красный меч.
Эрагон ответил закрученным верхним ударом, он позволил руке соскользнуть на рукоять Брисингра, чтобы обеспечить себе больше пространства для маневра, и Муртаг был вынужден отскочить в сторону.
Оба сделали передышку, чтобы посмотреть не нападет ли другой снова. Когда нападения не последовало, они продолжили кружить друг напротив друга, но теперь Эрагон был более осторожен.
Из их небольшого обмена ударами стало понятно, что Муртаг был также быстр и силен как и Эрагон или эльф. Запрет Гальбаторикса на использование магии очевидно не распространялся на заклинания, которые укрепили конечности Муртага. Эрагону не нравился указ короля в силу эгоистичных причин, но он понимал разумность этого решения, ведь иначе бой едва ли бы был справедливым.
Но Эрагон не хотел справедливой борьбы. Он хотел контролировать ход поединка, чтобы именно он решал, когда и как тот должен закончиться. К сожалению, Эрагон сомневался, что у него будет такая возможность, учитывая то как здорово Муртаг владел мечом, но даже если бы была, он не был уверен как сможет использовать битву, чтобы нанести удар Гальбаториксу. И при всем при этом у него даже не было времени, чтобы подумать об этом, хотя он верил, что Сапфира, Арья и драконы смогут придумать для него решение.
Муртаг сделал обманный маневр левым плечом, и Эрагон пригнулся, защищаясь щитом. Секунду спустя он понял, что со стороны Муртага это была уловка, и что тот перемещался к его правому боку в попытке прорваться через его защиту.
Эрагон увернулся и уведел, как Заррок движется в сторону его шеи, края его сверкали, подобно тонкой проволоке. Он отскочил в сторону и неуклюже вскинул перед собой Брисингр, парируя удар. Потом в ответ быстрым выпадом рубанул мечом в сторону предплечья Муртага. К мрачному восторгу Эрагона, он ударил своего противника по запястью. Брисингру не удалось сквозь перчатки и нарукавники пробраться до руки, тем не менее Муртагу было больно. Меч откинул его руку в сторону, в результате чего грудь оказалась незащищенной.
Эрагон напал, и Муртаг вскинул щит, блокируя нападение. Эрагон делал выпады еще три раза, но каждый раз Муртаг парировал его атаки, и когда Эрагон занес руку в очередном ударе, Муртаг нанес встречный, необычно приседая на одно колено, рискуя поранить его, если бы коснулся пола.
Видя намерения Муртага, Эрагон сменил тактику и блокировал Заррок в дюйме от своей ноги. А затем ответил собственным ударом.
В течение нескольких минут они обменивались ударами, пытаясь нейтрализовать нападения друг друга, но безрезультатно. Они знали друг друга слишком хорошо. Что бы не задумал Эрагон, Мургаг срывал его намерения, и наоборот. Это было похоже на игру, в которой оба предугадывали действия друг друга на несколько ходов вперед. То, что Эрагон сосредотачивался на внутренней работе мозга Муртага и предсказывал его движения, рождало определенное чувство близости.
С самого начала Эрагон заметил, что Муртаг вел эту игру немного иначе, чем как они боролись в предыдущие разы. Он напал с беспощадностью, которой до этого не было, как будто в первый раз он по-настоящему захотел победить Эрагона, быстро. Более того, его первоначальная вспышка гнева пошла на убыль, и теперь злость проявлялась только в непоколебимой решимости.
Эрагон заметил, что борется на пределе своих возможностей, и хотя ему удавалось не подпускать к себе Муртага, он делал больше оборонительных выпадов, чем ему хотелось.
Спустя некоторое время Муртаг опустил меч и повернулся к Гальбаториксу.
Эрагон остался настороженным, но он колебался, не зная, было ли бы уместным атаковать.
В момент его колебания, Мартаг прыгнул к нему. Эрагон остался на месте и замахнулся мечом. Муртаг принял удар на щит, и вместо того, чтобы замахнуться мечом, как ожидал Эрагон, он нанес удар щитом и надавил, давя на Эрагона.
Эрагон зарычал и толкнул щит тоже. Он мог бы достичь спины или ноги Мургата, двинувшись вокруг щита, но тот давил со слишком сильным напором, и это было бы риском для Эрагона. Муртаг был на дюйм или два выше Эрагона, из за чего последний оказался в весьма затруднительном положении, пытаясь не скользить по поверхности пола.
В конце концов, Муртаг с воплем отшвырнул Эрагона мощным толчком прочь от себя.
- Letta; сказал Гальбаторикс.
Кончик Заррока остановился у шеи Эрагона на расстоянии ширины пальца. Он замер, неуверенный, что произошло.
- Сдерживай себя, Муртаг, или я сделаю это за тебя, - сказал Гальбаторикс со своего места . - Я не люблю повторяться. Ты не убьешь Эрагона, а он не убьет тебя...Теперь продолжайте.
Осознание того факта, что Муртаг только что не убил его, - а он сделал бы это, если не вмешательство Гальбаторикса, - шокировало Эрагона. Он вглядывался в лицо Муртага, пытаясь найти объяснение, но оно оставалось невыразительным, словно Эрагон ничего не значит для него.
Эрагон не мог понять. Муртаг вел себя не так, как должен бы вести. Что-то изменилось в нем, но что именно, Эрагон не мог сказать.
Кроме того, знание того, что он только что потерял, - и то, что по праву он должен быть бы мертв, - подорвали решимость Эрагона. Он оказывался в смертельной опасности много раз, но никогда не попадал в подобную ситуацию столь резким и явным образом. Больше не было вопроса; Муртаг превзошел его, и только милость Гальбаторикса - что была сейчас - спасла его.
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 06.05.12, 21:08 | Сообщение # 50 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| "Эрагон, не думай об этом", - мысленно сказала ему Арья. - "У тебя не было оснований думать, что он пытается убить тебя. Ты не пытался убить его. Если бы пытался убить его, бой шел по-другому, и Муртаг никогда бы смог атаковать тебя подобным образом.
Эрагон с сомнением посмотрел на залитый светом участок, где стояла она с Эльвой и Сапфирой. Потом заговорила Сапфира:
"Если он снова захочет перерезать тебе горло, перережь ему подколенные сухожилия и убедись, что он не сможет выполнить свое желание вновь".
Эрагон кивнул, прислушиваясь к их словам.
Он и Муртаг разошлись и снова заняли свои позиции друг напротив друга, в то время как Гальбаторикс одобрительно наблюдал за ними.
На этот раз Эрагон начал атаку первым.
По его ощущениям они боролись несколько часов. Муртаг больше не делал смертельных ударов, в то время как Эрагон - по своему усмотрению - смог коснуться мечом ключицы Муртага, хотя он и не сделал удара, чтобы Гальбаторикс не счел нужным сделать это сам. Муртаг беспокойно посмотрел на меч, касавшийся его ключицы, и Эрагон позволил себе улыбнуться на мгновение в ответ на реацию Муртага.
Были и другие удары, которые они не могли отразить. Несмотря на их скорость и умения, ни тот, ни другой не были неуязвимы, даже и в легком бою ошибки были неизбежны, которые могли бы привести к травмам.
Первое ранение было получено Эрагоном на правом бедре, в незащищенном кольчугой и наголенниками участком кожи. Это был мелкий порез, но чрезвычайно болезненный, и каждый раз, стоило Эрагону перенести вес на правую ногу, кровь сильнее лилась из раны.
Также у Эрагона было второе ранение : рана над бровью после удара Муртага по его шлему , край которого вьехал в его плоть. Из двух ран , Эрагон нашёл вторую более тяжёлой , потому что кровь капала в глаза , скрывая обзор.
Затем Эрагон попал Муртагу по руке снова и на этот раз прорезал весь путь через манжету его перчатки , рукав рубашки , и тонкий слой кожи до кости под ним. Он не смог разорвать мышцы но рана, казалось, причинила сильную боль Муртагу , и кровь которая просочилась в его перчатку заставила его потереть хватку не менее чем в два раза.
Эрагон ждал удобного случая для попытки повалить его на пол. Когда Муртаг остановился после неудавшейся атаки, он тут же атаковал его со стороны щита и, стремительно опустив Брисингр, со всей доступной ему силой, прорезал сталь на его голени.
Муртаг завыл и отсочил назад на одной ноге. Эрагон следовал , размахивая Брисингром в попытке повалить его на пол. Несмотря на свою травму , Муртаг был в состоянии защитить себя , и через несколько секунд Эрагон с трудом мог остатся на ногах.
Какоето время их щиты сталкиваясь неустанно стучали - Галтбаторикс , Эрагону было приятно осозновать ,оставил нетронутыми чары на их мечах и броне , но затем заклинание на щите Эрагона уступили ровно как и у Муртага , это было видно из стружки и осколков , которые летели каждый раз , когда мечи приземлялись. Вскоре после этого Эрагон потрескал щит Муртага особенно тяжёлым ударом . Его победа была не долгой , ибо Муртаг схватил Заррок обеими руками и в быстрой последовательности два раза ударил в собственный щит Эрагона , и он раскололся , снова оставляя их в равной степени соответствующими.
Пока они сражались , камень под ними покрылся брызгами и мазками крови , и им всё становилось труднее держать равновесие. Огромная комната вернула далёкие отголоски столкновения их оружия , как звуки давно забытой битвы , и он чувствовал как будто они были в центре всего , что существовало , ибо кроме них был только свет , и двое остались одни в пределах (компаса?)
И все время, Гальбаторикс и Шрюкн продолжали наблюдать за ними из тени.
Без своего щита , Эрагону было легче обрушиваться на Муртага у земли - в основном по его рукам и ногам , также , как легче было Муртагу поступить также с ним . По большей части броня защищала их от порезов , но она не защищала их от синяков и ушибов которых они накопили множество.
Несмотря на раны которые он нанёс Муртагу , Эрагон начал подозревать , что из них двух муртаг был лучшим фехтовальщиком. Не намного , но достаточно , чтобы Эрагон никогда не мог взять верх. Если их дуэль продолжится , муртаг бы в конечном итоге победил , пока ему былобы с лишком больно или если бы он слишком устал , чтобы сражаться дальше -результат , который казалось быстро приближался . С каждым шагом Эрагон чувствовал , как кровь брызгала на колено из раны на бедре . И с каждой прошедшей минутой , становилось сложнее защищаться.
Он должен был закончить поединок сейчас, иначе потом он не смог бы взять на себя Гальбаторикса. Как было до этого, он сомневался, что сможет бросить много вызовов королю, но он должен был попробовать. Ему не оставалось ничего другого как попробовать.
Он осознал, что суть проблемы была в том, что причины для борьбы у Муртага были для него тайной, и до того как он их поймет, Муртаг продолжит, чтобы поймать его в расплох.
Эрагон мысленно вернулся к словам, произнесенным Глаэдром в Драс-Леоне. "Ты должен научиться видеть то, на что ты смотришь", а еще "Путь воина - это путь знания".
Поэтому он посмотрел на Муртага. Он посмотрел на него с той же напряженностью, с какой он всматривался в Арью во время их спарринга, с той же интенсивностью которой он научился сам во время его долгого самоанализа на Вренгарде. С помощью этого он хотел расшифровать скрытое значение в движениях тела Муртага.
Он несколько приуспел в этом; было ясно, что Муртагу было тяжело и он был истощен, и его плечи были сгорблены таким образом, что они говорили о его гневе, хотя возможно это был страх. А так же его жестокость, вряд ли новая характеристика, но снова примененная к Эрагону. Эти вещи, которые на ряду с другими тонкими деталями определил Эрагон, он начал сопоставлять их с тем, что знал о Муртаге из прошедших дней, с его дружбой и верностью и его возмущение контролем Гальбаторикса.
Это заняло несколько секунд. Секунд наполненных напряженным дыханием, парой неуклюжих ударов, принесших ему еще один синяк на локте, пока правда не открылась Эрагону. Она оказалась ужасно очевидной, как только он достиг ее. В жизни Муртага было что-то, влияющее на их поединок. Что-то очень важное, вынуждающее выиграть дуэль любой ценой, даже если это означает смерть его брата. Чем бы это ни было, Эрагон с тревогой подозревал, что из-за этого Муртаг не сдастся никогда. Это означало, что он будет сражаться, как загнанный в угол зверь, пока хватит его дыхания. Это также означало, что Эрагон никогда не сможет превзойти его обычным способом. Эта дуэль не была для него важна настолько, насколько она была важна для Муртага. Для Эрагона она была удобным способом отвлечься, его мало заботило, кто выиграет или проиграет, если в результате он все равно будет в состоянии сойтись в битве с Гальбаториксом. Но для Муртага дуэль была куда более важна, и из своего опыта Эрагон знал, что подобная решимость была бы для него дорогостоящей, если не существует способа преодолеть ее грубой силой.
Вопрос, таким образом, был в том как остановить человека который был решителено упорен и одерживал победу со злобой, не смотря на все препятствия, преграждающие ему путь.
Это было неразрешимой загадкой, пока, наконец, Эрагон не понял. что лучший способ к лучшему Муртагу - это дать ему то. что он хочет. Для достижения своих желаний Эрагону придется смириться с поражением.
Но не на совсем. Он не мог позволить Муртагу оставаться в подчинении у Гальбаторикса. Эрагон отдаст ему его победу, а потом вернет ее себе.
По мере того как Сапфира слышала его мысли ее мучительная тревога становилась все более выраженной. Она сказала: "Нет, Эрагон. Должен быть другой путь."
"Тогда покажи мне его, потому что я не вижу."
Она зарычала и Торн ответил ей со стороны световой арены.
Выбирай мудро, сказала Арья. и Эрагон понял то, что она имеда ввиду.
Муртаг набросился на него, их мечи сошлись с лязгающим звуком. Затем они разошлись, чтобы собраться с силами. Как только они оказались напротив, Эрагон боком продвинулся к правой стороне Муртага, позволяя руке с мечом свободно свисать, чтобы создать впечатление усталости или беспечности. Это было нехитрым ходом, но он знал, что Муртаг заметит его и использует против него как только предоставится возможность.
В этот момент Эрагон не чувствовал ничего. Он все еще ощущал боль от ран, но отстраненно, как будто это были не его чувства. Его мысли были как водная гладь в солнечный день, глубокая и бездвижная, наполненная отражением всего, что его окружало. Все, что он видел, воспринималось им без анализирования. Необходимость в этом отпала. Он понимал все, что было перед ним, более детальное созерцание только мешало ему.
Как Эрагон и ожидал , Муртаг сделал выпад в его сторону , колющий в середину его живота.
Когда пришло время Эрагон обернулся . Он ударил ни быстро , ни медленно , но с нужной скоростью требуемой ситуацией . Движения были предрешены , как будто это было единственное действие , какое он мог предпринять.
Вместо того чтобы поразить его в живот, как Муртаг планировал, Зарок ударил Эрагона в мышцы правой стороны его грудной клетки. Удар был сокрушительным, сталь заскользила сквозь поломанные звенья кольчуги и плоть, что была под ней. Холод от металла заставил Эрагона задохнуться еще сильнее чем от боли.
Конец меча дрогнул, покидая его тело.
Видя это , Муртаг казалось бы опешил .
Прежде чем Муртаг смог вытащить меч, Эрагон отодвинул его руку и всадил Брисингр Муртагу в живот, ближе к пупку, нанеся рану гораздо более страшную, чем только что получил сам.
Лицо Муртага двигалось медленно . Его рот открылся как будто он собирался говорить , и он упал на колени , всё ещё сжимая Заррок.
В стороне ревел Торн.
Эрагон вытащил Брисингр на свободу , отступил и скривился в беззвучном вопле , когда Заррок выскользнул из его тела.
Громыхнуло , когда Муртаг выпустил Заррок из рук и он упал на пол . Затем он обнял себя за талию , согнулся пополам , и прижал его голову к полированному камню.
Теперь Эрагон мог видеть только одним глазом , на второй капала горячая кровь.
Со своего трона Гальбаторикс сказал : "Найна" , и несколько десятков фонарей по всему залу ожили , снова раскрывая колонны и резьбу вдоль стен и каменный блок , где Насуада стояла в цепях.
Эрагон подошёл к Муртагу и встал на колени рядом с ним.
"И Эрагон выходит победителем" , сказал король , его звучный голос заполнил большой зал .
Муртаг посмотрел на Эрагона , пот на его лице бисером исказился от боли. "Нельзя было просто дать мне выиграть , нельзя было?" прорычал он в пол голоса . "Вы не можете победить Гальбаторикса но вам всё равно нужно было доказать что вы лучше чем я . ...Ах!" он вздрогнул и начал качатся взад и вперёд на ногах.
Эрагон положил руку ему на плечо. "Почему?" спросил он , зная , что Муртаг поймёт вопрос.
Ответом стал едва слышный шёпот : "Потому что я надеялся получить его благоволение , чтобы я мог спасти её " Слёзы размыли глаза Муртага , и он отвёл глаза.
При этом , Эрагон понял , что Муртаг говорил правду ранее и он почувствовал тревогу.
Ещё мгновение прошло , Эрагон знал , Гальбаторикс наблюдает за ними с большим интиресом.
Затем Муртаг произнес, - Ты обманул меня.
- Другого пути не было.
Муртаг проворчал. - Это всегда отличало нас друг от друга. - он взглянул на Эрагона. - Ты был готов пожертвовать собой. Я нет...Не тогда.
- Но теперь это так.
Я не тот кем был когда-то. Теперь у меня есть Торн, и..., - Муртаг колебался; затем он слегка пожал плечами. - Я больше не сражаюсь только за себя...Это имеет значение. - он неглубоко вдохнул и вздрогнул. - Раньше я считал тебя дураком из-за того, что ты продолжал рисковать собственной жизнью...теперь я знаю больше. Я понимаю...почему. Я понимаю... - его глаза расширились, а черты лица смягчились, словно он забыл о боли, и внутренний свет казалось освещал его лицо. - Я понимаю...мы понимаем, - прошептал он, а Торн издал странный звук, полу-всхлип, полу-рев.
Гальбаторикс поерзал на троне, будто ему было неудобно сидеть, а затем резким голосом произнес, - Довольно разговоров. Ваш поединок закончен, и Эрагон победил. А теперь настало время для наших гостей преклонить колени и принести мне клятву верности...Подойдите ближе, вы оба, и я излечу ваши раны, а затем мы продолжим.
Эрагон начал подниматься на ноги, но Муртаг остановил его, схватив за плечо.
- Сейчас же! - сказал Гальбаторикс, сдвинув свои тяжелые брови вместе. - Или я оставлю вас страдать от ран, пока мы не закончим.
Приготовься, - прошептал Эрагону Муртаг.
Эрагон колебался, не зная чего ожидать; затем он кивнул и предупредил Арью, Сапфиру, Глаэдра и остальных Эльдунари.
Муртаг оттолкнул Эрагона в сторону и поднялся на колени, все еще зажимая рукой рану в животе. Он перевел взгляд на Гальбаторикса. А затем выкрикнул Слово.
Гальбаторикс отскочил и поднял руку, словно пытаясь защититься.
Все еще крича Муртаг начал произносить другие слова на древнем языке, говоря так быстро, что Эрагон не мог понять смысла заклинания.
На мгновение воздух вокруг Гальбаторикса вспыхнул красным и черным, и казалось, что его тело было охвачено огнем. Звук был словно ветер в разгар лета шевелил ветки в вечнозеленом лесу.Затем Эрагон расслышал несколько слабых вскриков, когда двенадцать светящихся шаров появились вокруг головы Гальбаторикса, а затем пролетели сквозь него в сторону стен комнаты, где и исчезли. Они были похожи на духов, но Эрагон видел их всего мгновение, поэтому не мог сказать точно.
Торн резко крутанулся на месте словно кошка, которой наступили на хвост и набросился на огромную шею Шрюкна. Черный дракон заревел и отпрянул назад, мотая головой и пытаясь сбросить Торна. Его рев был оглушительно громким, а пол содрогался от веса обоих драконов.
Двое детей у подножия трона кричали и закрывали уши руками.
Эрагон увидел как Арья , Эльва и Сапфира подались вперёд , больше не связанные магией Гальбаторикса . Арья с Даутдаертом в руке направилась к престолу, в то время как Сапфира направилась туда , где Торн цеплялся за Шрюкна . Между тем , Эльва приложила руку ко рту и , казалось , пыталась что то сказать , но что ето было Эрагон не мог слышать за звуком драконов.
Капли крови размером с кулак падали вокруг них и дымились на камне.
Эрагон поднялся с того места, куда его оттолкнул Муртаг, и вслед за Арьей направился к трону.
Затем Гальбаторикс сказал имя древнего языка , вместе со словом Летта. Невидимые путы схватили конечности Эрагона , и по всему залу наступила тишина , так как магия короля сдерживала всех , даже Шрюкна.
Гнев и разочарование посетили Эрагона . Они были так близко от удара по королю , и всё же они были беспомощны перед его заклинаниями . "Взять его" кричал он с помощью мыслей и языка . Они уже пытались атаковать Гальбаториуса и Шрюкна , король убьёт двоих детей если они продолжат. Единственный путь оставался Эрагону и его соратникам - единственная надежда на победу , что ещё осталась , было сломать прошлые психологические барьеры Гальбаторикса и захватить контроль над своими мыслями .
Вместе с Сапфирой Арьей и Эльдунари которых он захватил с собой , Эрагон ударил своим сознанием навстречу к королю , выливая всю свою ненависть , гнев и боль в одном жгучем луче , чтобы он вьехал в центр бытия Гальбаторикса,
На мгновение Эрагон ощутил разум короля: ужасный вид, управляемый тенью, несущий в себе жесточайший мороз и иссушающую жару - управляемый брусками железа, жесткими и твердыми, которые разрывали на части его сознание.
Потом драконы под командой Гальбаторикса , безумные , воющие , убитые горем драконы , напали на ум Эрагона и заставили его закрытся в себе , чтобы не быть разорванным на куски.
За своей спиной , Эрагон услышал как Эльва начинала чтото говорить , но едва она произнесла звук , как Гальбаторикс сказал : "Тейна" , и она остановилась с приглушённым бульканьем .
"Я лишил его защиты" Кричал Муртаг. "Он-"
Однако Гальбаторикс произнес слова, слишком быстро, чтобы Эрагон мог попытаться отменить их, и Муртаг прервался, а мгновение спустя Эрагон услышал, как тот упал на землю. Раздался звон его доспехов, шлем отскочил в сторону с пронзительным острым звуком, соприкоснувшись с каменным полом.
- У меня множество защит, - сказал Гальбаторикс с потемневшим от гнева лицом. – Ты не сможешь навредить мне. Он поднялся со своего трона и спустился по ступеням вниз к помосту, где стоял Эрагон. Его плащ развевался за ним, в руке он держал Врангр – бесцветный, как сама смерть.
На короткое время Эрагон подумал, что сможет захватить разум одного из драконов, долбящих его сознание, но их было слишком много и его попытка заставила его отчаянно отбиваться от орды Эльдунари, чтобы те не успели захватить его мысли.
Гальбаторикс остановился в шаге от него и впился взглядом, толстая, разветвленная вена выступила над его бровью, мускулы на его тяжелой нижней челюсти сжались.
-Ты думаешь, что можешь бросить мне вызов, мальчик? - прорычал он, шипя от гнева, -Ты думаешь, ты мне ровня? Что ты можешь перехитрить меня и забрать мой трон? - На шее Гальбаторикса проступили узлы, похожие на моток запутанной веревки. Он одёрнул края его плаща - Я сделал себе эту мантию из крыльев Бельгебада, как и мои перчатки. - Он поднял Врангр до уровня глаз Эрагона. - Я взял этот меч из руки Враиля и снял эту корону с головы слабака, что носил её до меня. И всё же ты думаешь, что можешь обвести меня вокруг пальца? Меня?! Ты приходишь в мой замок, убиваешь моих людей, и ты мнишь себя лучшим, чем я. Будто ты более благороден и добродетелен.
В голове Эрагона загудело и созвездие пульсирующих, вращающихся темно-красных пятнышек появилось перед его глазами - это Гальюаторикс ударил его по эфесом Врангра, разорвав кожу.
-Ты должен усвоить урок смирения, мальчик, - сказал Гальбаторикс, придвигаясь ближе, пока его глаза не оказались в дюйме от глаз Эрагона.
Он ударил Эрагона по другой щеке и на секунду всем, что Эрагон видел, была черная пустота с мигающими огнями.
-Будет большим наслаждением видеть тебя среди моих слуг, - промолвил Гальбаторикс.
Понизив голос, он сказал:
-Ганга, - и давление Эльдунари на разум Эрагона исчезло, предоставив ему возможность свободно подумать что с ним будет. Но давление не исчезло на других, это он понял по их лицам.
Затем мысли словно тончайшее лезвие пронзило сознание Эрагона и пыталось проникнуть в глубь его сущности. Лезвие извивалось подобно сорняку, оно рвало ткань его разум, стремясь уничтожить его волю, его личность, его сущность.
-Это нападение было отличным от всех, какие Эрагон когда-либо испытывал. Он сморщился от этого и сконцентрировался на одной единственной мысли - мести - изо всех сил пытаясь защитить себя. Через их контакт он чувствовал эмоции Гальбаторикса: в основном гнев, но также и дикая радость того, что он может причинить страдания Эрагону и наблюдать за тем, как он корчится.
Эрагон осазнал что причина по которой Гальботориск был настолько хорош в проникании в ума врагов заключалась в том что это доставляло ему извращённое удовольствие.
Клинок всё глубже проникал в сознание Эрагона и он завыл, неспособный помочь самому себе.
Гальботорикс улыбнулся, края его зубов были полупрозрачными, как обожённая глина.
Одной только обороны было недостаточно что бы выйграть бой поэтому несмотря на жгучую боль, Эрагон заставлял себя атакавать Гальботорикса в ответ. Он проник в сознание короля и захватил контроль над его чёткими мыслями, пытаясь держать их на месте и мешать королю двигаться или думать без его позволения.
Гальботорикс не пытался защититься, однако. Его жестокая улыбка стала шыре, и он вкрутил клинок ещё глубже в сознание Эрагона.
Ощущение было похоже на как если бы куст шиповника раздерал его изнутри. Крик изнурил его горло и он обмяк в тисках заклинания Гальботорикса.
"Подчинись" сказал Гальботорикс. Он схватил подбородок Эрагона стальными пальцами. Клинок вкрутился снова, Эрагон кричал до тех пор пока его голос не пропал.
король исследовал его мысли, оставив ему мельчайшую частичку разума, всем, что ему было оставлено - ощущение мрачного, возвышающегося над ним присутствия Гальбаторикса.
"Подчинись", король прошеплал почти ласково. "Тебе некуда убежать, негде спрятаться.... Эта жизнь кончена для тебя, Эрагон Убийцашейдов, но ждёт новая. Подчинись, и всё будет прощено."
Слезы искажали то, что Эрагон увидел, когда он пристально вгляделся в невыразительную бездну учеников Гальбаторикса.
Они проиграли... Он проиграл.
Знание было более мучительным чем любая из полученных им ран. Столетия потраченные на попытку - и всё впустую. Сапфира, Эльва, Арьчя, Элдунари: некто из них не мог приодолеть Гальботорикса. Он был слишком силён, слишком умным. Герроу и Бром и Оромис погибли напрасно, так же как множество войнов разных рас которые сложили их жизни входе борьбы с Империей.
Слёзы полились из глаз Эрагона.
"Подчинись" прошеплал король, и его хватка усилилась.
Больше чем что либо Эрагон ненавидел несправедливость ситуации. Казалось неправильным на фундаментальном уровне что столь многие страдали и умирали в погоне за безнадёжной целью. Казалось неправильным что один только Гальботорикс должен быть причиной столь многих страданий. И казалось неправильным что он должен избежать наказания за свои злодеяния.
"Почему?" - спросил себя Эрагон.
Он вспомнил, ведение старейшего из Элдунари, Валдра, которое он показал ему и Сапфире, где сны скворцов были равны заботам королей.
"Подчинись!"закричал Гальботорикс, его сознание навалилось на Эрагона с ещё большей силой как будто осколки льда и пламени прошли сквозь него со всех сторон.
Эрагон закричал, и в своем отчаянии он потянулся потянулся к Сапфире и Элдунари - их сознания были осажденны безумными драконами управляемыми Гальботориксом - и без раздумий, он зачерпнул их запасы энергии.
И при помощи этой энергии он начал колдовать.
Это было заклинание без слов, да и заклинание Гальботорикса не позволило бы иное, и не какие слова не смогли бы описать то что хотел Эрагон, ни то что он чувствовал. Целая библиотека книг была бы недостаточной для этой задачи. Это было заклинание инстинкта и эмоций; язык не мог его вмещать.
То что он хотел было одновременно простым и сложным: Он хотел что бы Гальботорикс понял...понял неправильность его действий. Заклинание небыло атакующим; это была попытка установления связи. Если Эрагон собирается провести остаток своей жизни вкачестве раба короля, тогда он хочет что бы Гальботорикс вполной мере и до конца понимал то что он делает.
Как только магия вступила в силу, Эрагон почувствова что Умрот и Элдунари направили своё внимание на его чары, игнорируя сражение с драконами Гальботорикса. Столетия безутешного горя и гнева хлынули в Элдунари, как ревущая волна, и драконы объединили свои сознания с Эрагоном и начали изиенять заклинание, углубляя его, расширяя его, и достраивая его до тех пор пока оно не охватило гораздо больше чем он первоначально предпологал.
Мало того, что заклинание показало Гальбаториксу неправильность его действий; теперь оно также заставляло его испытать все чувства, и хорошее и плохие, что он вызвал в других с того дня как он был рожден. Заклинание было сверх того что он смог бы придумать сам по себе, ибо оно содержало больше чем один человек или один дракон может содержать. Какждый Элдунари способствовал колдовству, и суммой их вкладов было заклинание которое распространялось не толькона всю Алагезию но и на всё прошедшее время между тем моментом и рождением Гальботорикса.
Это было, Эрагон подума, величайшее произведение магии над которым драконы когда-либо трудились, и он был их инструментом; он был их оружием.
Сила Элдунари ринулась сквозь него как река шириной как океан, он почувствовал себя полым и хрупким сосудом, как будто бы его кожа могла справиться с неистовством потока который он направляет. Если бы не Сапфира и другие драконы, он умер бы в одно мгновение, истощил все свои силы на ненасытный требования магии.
Свет фонарей потускнел вокруг них, и в своём сознании, Эрагон, казалось, слышал эхо тысяч голосов: невыносимые, бесчисленные какофонии боли и радости, отражающихся вперед одновременно с настоящего и прошлого.
Линии на лице Гальбаторикса углубились, и глаза его стали выпучились. "Что ты сделал?" Сказал он, и голос его стал пустым и натянутыми. Он сделал шаг назад и положил кулаки к вискам. "Что ты наделал!"
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
|
|
 |
|  |
|
