Вторник, 22.07.25, 23:40
Приветствую Вас Шпиён | RSS
|
|  |
|
|
|
|
|
Do Not Meddle In The Affairs Of Wizards
| |
| коля | Дата: Среда, 18.07.12, 15:39 | Сообщение # 11 |
 Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| - Почему эти уроки закончились? – Спросила мадам Боунс.
- Я залез без разрешения Снейпа в Мыслив Дамблдора, который стоял на столе в классе, и увидел, как его унижают мои родители перед всей школой. Когда Снейп обнаружил это, он разозлился на меня и вышвырнул из класса. – Объяснил Гарри. – Тогда я думал, что это справедливо. Он видел практически все мои воспоминания, так почему я не мог взглянуть на его? Лично я думаю, что ему нужен был любой предлог, чтобы прекратить занятия. В любом случае, я был только рад этому, даже видя то, как издевался мой отец над Снейпом. Это напомнило мне игру “Поймай Гарри”, в которую играл Дадли.
- Что за игра? – спросил Дамблдор.
- Это не относится к… - Резко сказал Боет, но было слишком поздно.
- Эту игру изобрел мой кузен. Он, вместе со своей бандой, пытался поймать меня, и если б нашел, то избивал. Как только мне исполнилось одиннадцать, и я пошел в Хогвартс, они начали охотиться на остальных детей в пригороде и бить их.
- Думаю, достаточно. – Прервала допрос мадам Боунс.
Гарри, после принятия антидота, нахмурившись, сел на свое место. Он не был доволен, что упомянул эту игру, но уже было слишком поздно волноваться об этом. В любом случае, они ничего не будут с этим делать. В целом, волшебный суд был не очень то эффективен, хотя и отдаленно напоминали истинное правосудие. С сывороткой правды это было достаточно просто. Гарри обещал себе позаботиться о Дадли. Прямо сейчас частный детектив уже следил за Дадли и его бандой, незаметно делая снимки их ‘чаепитий с друзьями’. Гарри был уверен, что в этом году Дадли не вернется в школу, а попадет в тюрьму. Вернон и Петуния все еще закрывали глаза на развлечения своего сыночка. И если этот детектив так хорош, как его расписывали, то у Гарри будет первый настоящий рождественский подарок от Дурслей. И впервые в жизни Вернон не сможет помешать своему сыну сесть в тюрьму.
Гарри очнулся от мыслей и увидел, как Снейп садится на место свидетеля и принимает Сыворотку Правды.
- Профессор Снейп, мы слышали мистера Найберта, о его методах преподавания Окклюменции. Также мы слышали рассказ мистера Поттера о своем первом уроке. Почему вы не использовали метод, рекомендованный мистером Найбертом, на мистере Поттере? – начал допрос Александр.
- Потому что мистер Поттер уже должен был знать, как очистить свой разум. – Ответил Снейп, умудряясь язвительно отвечать даже под Сывороткой Правды. – В конце концов, он – маг. Он должен знать, как очистить свой разум. Мне не нужно обучать его азам.
- Вы точно также обучали и мисс Грейнджер? – спросил Боет.
- Я никогда по собственной воле не обучал бы Окклюменции эту мисс Всезнайку, но меня попросил директор. И, конечно, я не так проводил занятия с мисс Грейнджер. Она магглорожденная, и не знала о таких техниках.
- Вы знали, что мистер Поттер до одиннадцати лет жил у магглов. Как мисс Грейнджер. Почему вы решили, что он должен знать об этом?
- Он ведь Поттер, - так, будто это все объясняет, ответил Снейп. – Они всегда особенные.
- Это не объясняет, почему вы ожидали, что он знает о магических способах очищения разума и успокоения. Вещи, которые можно узнать только в волшебном мире. – Озадаченно проговорил Боет. – Вы правда помните, что мистер Поттер вырос у магглов?
- Да, конечно я знаю это! – раздраженно ответил Снейп.
- Выходит, вы на самом деле не хотели научить мистера Поттера защищаться от Волдеморта. Вы рисковали уничтожить Гарри Поттера руками Волдеморта, открыв тому доступ к разуму мистера Поттера. И все это – в качестве мести его мертвому отцу за то, что он сделал вам. Я хочу знать, почему вы напали на студента, который не сделал вам ничего плохого?
- Что я сделал? – высокомерно вопросил Снейп. – Этот негодный мальчишка заслужил это. Сначала бездельничал у магглов, а потом пришел в наш мир и ведет себя как какой-то лорд, как и его отец – вечно ходил гоголем и совал свой нос не в свои дела. Заносчивый и высокомерный, как и его отец.
- Так вы признаете, что использовали уроки Окклюменции, чтобы напасть на мистера Поттера? – Спросила мадам Боунс, пытаясь оставаться спокойной.
- Нет, я не нападал на Поттера, - ответил Снейп. – Я хотел показать ему, что никакой он не Избранный. Это он самостоятельно должен был найти книги по Окклюменции, если хотел научиться ей. Если он не мог – то это только его ошибка.
- Вы сказали ему, что в библиотеке Хогвартса есть книги по Окклюменции, или еще что-нибудь, чтобы помочь ему в ее изучении?
- Я сказал ему очистить свой разум. Он должен был понять, как это сделать. Он - <i>Поттер</i>, в конце концов.
- И как бы ты обучал его, если б я был там, Северус? – разочарованно спросил Дамблдор. – Точно так же, или бы использовал другой метод, потому что я наблюдал бы?
- Конечно, я бы не использовал такой же метод, - признал Снейп. – Вам бы не понравилось, если бы вашего Золотого мальчика оскорбляли, и обучение заняло бы в три раза больше времени.
- Вы слышали его, мадам Боунс. – сказал Боет, пока Снейпу давали антидот. – Он даже не чувствует, что сделал что-то не так. Профессор Снейп уверен, что он был прав, издеваясь над мальчиком только потому, что он – Поттер. Вместо того, чтобы помочь Гарри защититься от Волдеморта, он использовал уроки как повод для оскорблений и унижений в отместку за действия его отца более чем двадцать лет назад.
Началось совещание между членами Визенгамота. Ни один человек не услышал ни звука благодаря чарам тишины, наложенным мадам Боунс.. Некоторое время они просматривали воспоминания, и, наконец, Амелия поднялась со своего кресла.
- Профессор Северус Огастус Снейп, вы признаетесь виновным в преднамеренном и неоднократном нападении на мистера Поттера. Вы приговорены к пяти годам заключения в Азкабан и еще одному году за обеспечения Сывороткой Правды Долорес Амбридж.
- Я не давал ей ничего! – Снейп, видимо, сильно нервничал. – Это была обычная дистиллированная вода.
- На самом деле? – Амелия недоверчиво посмотрела на него. – Мадам Амбридж не знала об этом. Она призналась, что вы дали ей Сыворотку, как только она попросила вас об этом.
- Я рассказал о том, что я сделал директору Дамблдору. – Нервно ответил Снейп.
- Может быть. Не думаю, что вы сделали это из-за желания защитить мистера Поттера. Скорее затем, чтобы она не смогла подмешать его вам. Выношу это заявление на рассмотрение.
Амелия посмотрела на Дамблдора.
- Альбус, я разочарована. Понимаю, вы ищете лучшее в людях, и надеетесь на них, но ненависть профессора Снейпа к мистеру Поттеру <b>очень</b>известна. Как вы могли позволить ему обучать мистера Поттера? Исходя из фактов, что последователи и лояльные к Темному Лорду имели доступ в Школу, и даже работали там профессорами, в течение следующих пяти лет Школа будет проверяться Визенгамотом. В течение этих пяти лет будут проводиться внеплановые проверки профессоров и качества их преподавания. Не волнуйтесь, это не то же самое, когда министр Фадж пытался установить контроль над школой. Также на следующие пять лет вы отстраняетесь от председательствования в Визенгамоте, чтобы вы смогли лучше сконцентрироваться на проблемах и делах Хогвартса.
Внезапно Боет поднялся.
- Уважаемые члены Визенгамота. Я хотел бы внести два предложения по поводу профессора Снейп. – заявил он.
- Какие? - спросила Гвенолиен Хилл.
- Если вы будете спрашивать студентов во время проверки Хогвартса, то, я абсолютно уверен, услышите множество жалоб на профессора Снейпа, на его стиль преподавания. Множество студентов, перед которыми стоит выбор профессии, из-за, не побоюсь этого слова, терроризма профессора Снейпа, не выберут карьеру Мастера Зелий. Я не утверждаю, что профессора не должен обучать, делиться своими знаниями, но только не в условиях классного обучения. Возможно, следует обучать не в группе, а в индивидуальном порядке? В таком случае, я настоятельно рекомендовал бы проверить отношения Учителя\Ученика.
- И вторая просьба?
- Насчет неоплаченного долга жизни. Отец мистера Поттера, Джеймс Поттер, спас Северуса Снейпа на пятом курсе Хогвартса. В не зависимости от причин такого поступка Джеймса Поттера, он подверг свою жизнь опасности, когда спасал сокурсника. После его смерти долг передался по наследству Гарри Джеймсу Поттеру. Технически, эти нападения можно было бы рассмотреть как нарушение долга, и, если бы мистер Поттер пожелал, профессор Снейп мог лишиться магии. Однако он отказался от такого решения. Взамен этого, Северус Снейп обязуется с момента освобождения и до конца жизни каждый месяц готовить Волчье зелье для Фонда Ремуса Люпина.
- Это нелепо! – Громко объявил Снейп. – Этот долг оплачен еще на первой игре Поттера в квиддич на первом курсе! Я спас его, когда Квирелл проклял его метлу!
Гарри тихонько кашлянул: “На самом деле это была мисс Грейнджер. Она в спешке столкнула с его места, когда торопилась к вам, и нарушила зрительный контакт. Это и спасло меня.”
- Есть способ проверить это, - поднялся Беллакоут, вынимая палочку. - Geall eadaraibh Snape anoar Potter. Если долга жизни не существует, ничего не произойдет.
Ничего не случилось. Через несколько секунд толстая желтая нить медленно проявилась, связывая Гарри и Северуса.
- Да, вы пытались вернуть тот долг, мистер Снейп, но он еще существует, поскольку тогда вы не полностью преуспели в этом.
Спустя еще несколько минут совещания, мистер Беллакоут объявил:
- Оба запроса приняты. С этого дня и до момента освобождения мистеру Снейпу не разрешено обучать людей. Единственное исключение – обучение в частном порядке с обязательной проверкой отношений. Также удовлетворен второй запрос относительно Волчьего зелья.
- Дело закрыто. – Подвела итог мадам Боунс.
Прим. Авт. –
Geall - долг
Eadaraibh - между
Anoar - и
Глава 10. Медали! Не нужны мне ваши идиотские медали!
Войдя в Большой Зал, Дамблдор был встречен бурей аплодисментов и радостных выкриков. Не радовались только слизеринцы и Гарри Поттер.
Студенты Слизерина напряженно смотрели на двери Большого Зала, ожидая Снейпа.
Видя, что его нет, они начали тихо переговариваться между собой, теряясь в догадках, где он может быть.
Альбус, дойдя до стола для профессоров, повернулся и поднял руку, призывая студентов к тишине.
- Вы и понятия не имеете, как я рад, что вернулся к вам, - сказал он. – После обеда я хотел бы, чтобы учителя и префекты подошли ко мне в кабинет. – И начал садиться.
После его слов наступила тишина.
- Директор, а когда вернется профессор Снейп? – чей-то голос, кажется, со стороны слизерниского стола, выкрикнут.
- Я бы предпочел обсудить это на встрече профессоров после обеда, мистер Малфой, - без привычной полу-улыбки ответил Дамблдор.
- Но сэр, мы имеем право знать где наш декан! – горячо возразил Драко. Остальные слизеринцы согласно кивнули.
Видя, что они не отступят, Альбус вздохнул.
- Прекрасно, мистер Малфой. К сожалению, профессор Снейп сейчас направляется в Азкабан. Трибунал признал его частично виновным.
- Почему? – возмутился блондин.
- Это не ваше дело, мистер Малфой, - похоже, Дамблдору доставляло удовольствие произносить эту фамилию.
- На сколько его посадили, профессор? А потом он вернется сюда? – выкрикнула какая-то третьекурсница.
- Когда профессора Снейпа освободят, боюсь, сюда он уже не вернется, - ответил Дамблдор притихшим студентам.
Стола Гриффиндора и Пуффендуя взорвались приветственными криками. Рейвенкловцы остались тихо сидеть на своих местах. Видимо, учитывая методы обучения теперь уже бывшего, профессора Снейпа, они ожидали чего-то подобного.
Слизеринцы, напротив, выглядели так, будто прямо сейчас не прочь и убить кого-нибудь. Прекрасно зная, кто запланировал этот суд, некоторые студенты уже начали планировать их месть.
Однако, Драко Малфой не собирался ждать еще пару лет, пока представится удобный случай.
“Если бы никто так и не остановит этого наглеца”, - подумалось Драко. – “то он так и опустошит факультет Слизерин от студентов полностью. Как он уже избавился от моего отца и крестного.”
Большой Зал гудел, обсуждая новости. Драко осторожно огляделся, убедившись, что на него никто не обращает внимания, и успокоился. Множество студентов стекались сейчас к месту Поттера, стараясь поблагодарить его за избавление от Снейпа. Судя по лицу Гарри, Малфой видел, что последнему это отнюдь не нравилось.
Поттеру, очевидно, надоело приставание студентов, и он, встав, направился к выходу. Драко понял, что лучшего шанса отомстить ему не представится. Исподтишка направив на Гарри палочку, он прочитал заклинание.
Мгновением спустя, студенты, крича, бросились прочь от фиолетового луча, летящего прямо в Гарри. Стоящие ближе всех к нему студенты заметили, что он не сделал ни одной попытки уклониться или блокировать проклятие. Вместо этого он поднял руку, как бы останавливая луч, и заклинание остановилось прямо около него. Однако, прежде чем убрать ярко-фиолетовый шарик, висящий над его ладонью, Гарри, поизучав его с полминуты, кинул его обратно.
Долетев до слизеринского стола, проклятье стало петлять между студентами, будто выискивая кого-то. Студенты поспешно отбегали от заклинания, но оно и не преследовало их. Внезапный взрыв желтого цвета показал, что проклятье нашло своего адресата.
Практически оглушительная тишина распространилась в Зале. Тихий писк, и несколько студентов заметили что-то белое, бегущее к выходу.
- Не в этот раз, - спокойно сказал Гарри, и взмахнул рукой.
Белый хорек взлетел, беспомощно болтаясь в воздухе, и медленно подплывая к Гарри.
- Я просто поражаюсь, как вас отправили в Слизерин, - в полной тишине сказал Гарри. – Кажется, ты еще глупее чем я думал. Посмотрим, постоянная ли это трансфигурация, или нет.
- Это Драко Малфой, удивительный прыгающий хорек! – Завопил Рон. – Помнишь четвертый курс, Гарри!
Стоящие рядом студенты засмеялись, однако смех быстро прекратился, когда Гарри зло посмотрел на бывшего друга. Рон быстро исчез в толпе, видя, как злая до невозможности профессор МакГонагалл подошла к Поттеру.
- Мистер Поттер!
Прежде, чем Минерва начала читать нотацию, Гарри объяснил:
- Полагаю, вы сможете позаботиться о Малфое, профессор. Кажется, заклинание, которое он использовал, попало в него.
- Мистер Поттер! Это возмутительно! – чуть ли не крича, возмутилась Минерва. – Это просто безответственно! Пятьдесят очков с Гриффиндора, молодой человек! Оно же могло задеть кого-нибудь! Как вы могли?! Почему вы просто не убрали его, раз уж сумели блокировать?
- Оно бы не попало ни в кого, кроме Малфоя. – Возразил Гарри. – Я переколдовал заклинание так, чтобы оно вернулось к создавшему его.
- Однако вы все же подвергли ваших товарищей опасности, мистер Поттер. – Профессор уже успокоилась. – Вы должны были просто рассеять проклятие так, чтобы никто не пострадал.
 [hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Среда, 18.07.12, 15:39 | Сообщение # 12 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| - Я большой сторонник того, профессор. – Произнес он невыразительным тоном. – Что то, что вы посеяли, вам и пожинать. Малфой сам пытался навредить мне, поэтому он расплачивается за последствия своего собственного решения. Надеюсь, вы сумеете разрушить мои чары, иначе род Малфоев закончится прямо здесь.
Он резко повернулся, напомнив всем профессора Снейпа, и, уже выходя, бросил через плечо:
- Малфой, это твое <b>последнее</b> предупреждение. Позвольте предупредить вас всех. Если ты, Малфой, или кто-нибудь другой, хотя бы попытается навредить мне, то даже ваши внуки будут чувствовать последствия моей расплаты. Мы должны прожить здесь мирно еще один год, а затем мы сможем разойтись и никогда больше не видеть друг друга.
И он вышел из Зала. Студенты, стоящие ближе всех к окнам, видели, как он вышел из замка.
* * *
Хагрид нашел его сидящим на большом валуне около озера, наблюдающим за закатом.
- Пр’вет, ‘Арри.
- Хагрид, - Гарри не отводил взгляд от озера. – Это <i>они</i> послали тебя за мной?
- Нет, - Полувеликан присел на землю рядом с камнем. – Просто я думал, что ты захочешь с кем-н’ить поговорить.
- Ты не прав. – Равнодушно ответил парень. – Не думаю, что у нас есть общие темы для разговора. Ты выбрал свою сторону в прошлом году.
- О чем эт ты, а? – недоуменно спросил лесничий. – Я никогда не выбирал чью-либо сторону.
- Это ведь ты остановил Ремуса, когда он хотел вступиться за меня на том фарсе, на том суде.
- Меня попросил Дамблдор, - с грустью сказал Хагрид. – Он не хотел, чтобы Люпин подвергал себя опасности. Я единственный мог удержать его.
- Точно. – кивнул Гарри. – Ты предпочел Дамблдора мне. Было бы неплохо знать, что кто-то верит в тебя, в то, что ты не убивал Невилла, пока я сидел в Азкабане, как думаешь, Хагрид?
- Я никогда так и не думал, Гарри, - с изумлением воскликнул Рубеус. – Я знал тебя! Я не мог защитить тебя – они никогда не стали бы даже слушать полугиганта!
- Ты должен был не свидетельствовать за меня, а всего лишь дать мне знать, что веришь в меня. Если бы я знал, что ты и Ремус верили мне, в отличие от остальных, мне было бы легче там, но ты сделал так, как тебе приказал Дамблдор. Выбрав молчание, легкий выход из ситуации, ты не сделал для меня то, что я делал для тебя. Я помогал тебе и поддерживал, когда ты делал что-нибудь глупое, например завел дракона на первом курсе. Я рисковал своей жизнь, помог снять с тебя те нелепые обвинения, за которые тебя посадили в Азкабан на два месяца на моем втором курсе.
Гарри замолчал. Встав, он произнес напоследок: “Так что нам не о чем говорить. У нас разные мысли о лояльности и верности другу. Ты останешься на той стороне, которую ты выбрал, и оставишь меня в покое”.
Хагрид молча смотрел ему вслед, пока Гарри брел в замок. Он заплакал, ничуть не стесняясь своих слез, при мысли, что он только что потерял нечто дорогое для него… дружбу Гарри.
* * *
Альбус Дамблдор вошел в комнату, где его уже ждали старосты и деканы. Единственным, кого не хватало, был Малфой, но Минерва уже сказала ему, что Драко останется в своем обличии хорька еще на некоторое время, пока не выяснят, как можно снять с него заклинание.
- Сначала я бы хотел сказать самое важное, - начал собрание Альбус. – Поскольку профессор Снейп больше не может исполнять обязанности декана Слизерина, то я попрошу всех здесь собравшихся пристально наблюдать за студентами своих факультетов. Я, к счастью, далеко не слепой, и отлично знаю, как Северус позволял своим студентам избегать многих неприятностей, за которые наказывал остальных. Те студенты, которые пострадали от слизеринцев могут попробовать им отомстить, поскольку они могут больше не волноваться о возмездии со стороны Северуса. – Директор сделал паузу, пристально вглядываясь в лицо старосты Слизерина. – Я также должен попросить вас, чтобы вы также более пристально присматривали за собственными друзьями и товарищами по факультету. Они могут решить, что отсутствие профессора Снейпа разрешает им делать все, что заблагорассудится.
Этот вопрос решился без особых проблем. Все согласились препятствовать разжиганию межфакультетной вражды.
Как только студенты ушли, Дамблдор обратился к деканам:
- Пока мы не найдем замену Северусу, я буду преподавать Зелья. Я хотел бы попросить вас подумать, кто мог бы заменить его. Было бы лучше, если б он был Мастером Зелий. К сожалению, в Англии есть очень немного людей, равных по мастерству Северусу, но, я надеюсь, что до Рождества у нас будет преподаватель. На этом, пожалуй, закончим. Всем спасибо, до свидания.
Все профессора, кроме МакГонагалл откланялись, и вышли из комнаты.
- Альбус, я должна поговорить с вами о мистере Поттере, - начала она, как только закрылась дверь.
- О чем именно, Минерва, - Дамблдор устало опустился в кресло.
- Я начинаю сомневаться, верно ли было ваше решение вернуть его в Хогвартс, - прямо ответила МакГонагалл. – Я знаю, вы хотите попробовать заставить его простить всем тем, кто обидел его в прошлом году, но не думаю, что мистер Поттер согласен с вашими планами. Он весьма прямо высказался об этом в тот день, когда арестовали вас и Северуса.
Дамблдор утомленно кивнул.
- Да, у мальчика накопилось значительно больше гнева на нас, чем я первоначально думал. Большая его часть, к сожалению, оправдана нашими действиями в прошлом году. Все, что мы можем сделать – помочь ему справиться с его гневом.
- Это сработает, только если он сам этого захочет, - чуть более резко, чем следовало, произнесла МакГонагалл. – Пока что он, оказывается, не желает этого. Я видела сама, да и слышала от других профессоров, что у него нет никакого желания помочь нам помогать ему. У него уже больше наказаний от профессоров, чем было у близнецов Уизли!
- Мы должны просто ждать, Минерва, - спокойно сказал Альбус. – Такой уровень раздражения скоро станет обузой для самого Гарри, и тогда мы сможем помочь ему.
- Надеюсь, что вы правы, Альбус, - вздохнула МакГонагалл.
* * *
Именно в конце сентября Гарри получил записку от Олливандера о том, что он приедет в Хогвартс с готовым посохом в пятницу. Гарри даже был слегка заинтригован – очень любопытно было бы посмотреть на этот посох, даже если бы его потом использовали в качестве трости. К сожалению, никто бы не смог научить его пользоваться этим посохом. Без сомнения, как только остальные увидят его с посохом вместо палочки, сплетни об этом распространятся со скоростью света.
Гарри поморщился, поняв, что тот факт, что наличие посоха будет только еще одним плюсом для девушек, которые постараются затащить его в брак. Добавив к этому тот факт, что парень уже считался самым мощным студентом Школы и, разумеется, его состояние. Фактически, уже множество девушек с других факультетов пытались заинтересовать его собой, а теперь этот посох заставит их удвоить усилия в попытке сделать Мальчика-Который-Одолел-Волдеморта своим мужем.
Вспомнив чету Малфоев, Гарри поспорил, что в большинстве чистокровных семей браки по расчету были нормой. Власть, сила, влияние, деньги – вот факторы, которые их интересовали. Случайно подслушав парочку разговоров о нем, между девушками этих гордых чистокровных семейств, он понял, что именно по приказу родителей они и старались получить его внимание. Смешно. Они закрывали глаза на то, что его мать была магглорожденной ради того, чтобы выйти замуж за такого сильного мага.
Те, кто даже не смотрел на него прежде, теперь бегали за ним по пятам и старались заманить в ситуацию, в которой он будет вынужден жениться на них. ( читай – внебрачный ребенок. – прим. пер.) Очевидно, они считали, что парень, выросший у магглов, не имеет никакого представления об обычаях ухаживания в волшебном мире. “Интересно, что скажут они и их родители, узнав, что моя мама была прямым потомком леди Равенкло,” – иногда думалось Гарри. У парня даже появилось желание рассказать всем об этом любопытном факте прямо сейчас, но, захотев произвести настоящий эффект, он отложил эту новость до конца года.
Иногда парень просто поражался, наблюдая за всей этой суетой вокруг него – неужели они столь наивны? Они в самом деле думали, что он просто возьмет и забудет их отношение к нему за последние семь лет? Очевидно, так. Неужто то, что они <i>сейчас</i> считают его этаким героем, Золотым Мальчиком, заставит его забыть то, как они предали его множество раз?
Наверняка следующее поколение будет читать в учебниках, как Гарри Поттер дал себя арестовать именно затем, чтобы победить Волдеморта, а не понять и принять то, как это было на самом деле. Очевидно, для людей фантазия намного приемлемей действительности.
* * *
Прошло уже около половины завтрака, когда двери Большого Зала открылись, и вошел профессор Дамблдор, сопровождаемый мистером Олливандером, держащим в руке нечто прямоугольное, завернутое в бумагу. Тишина потихоньку опускалась на зал, при взглядах на эту пару магов. Никто не мог понять, что здесь делает Олливандер, ведь он крайне редко покидал свой магазин на Диагон-Аллее. Фактически, последний раз он пришел в Хогвартс чтобы проверить палочки участников Турнира Трех Волшебников три года назад.
Студенты начали перешептываться, видя, как они направляются к Гарри Поттеру, сидящему у края стола.
Подойдя, Олливандер о чем-то с парнем; к сожалению близсидящих, слишком тихо даже для того, чтобы расслышать, но уже через несколько мгновений Гарри кивнул и пошел за ним к выходу.
- Жаль, что это заняло столько времени, мистер Поттер, но были кое-какие проблемы, - извинился Олливандер, попутно выбирая наилучшее место для ритуала. – Мне потребовалось больше времени, чем я предполагал. Не так легко было соединить перо феникса с чешуей Хвостороги и клыком василиска. К тому же поиска Турмалине ( видимо, дерево – прим. пер.) для оболочки заняли некоторое время.
- Я думал, что уже говорил вам о компонентах, - чуть нахмурившись, медленно произнес Гарри.
- Мне жаль, но они просто взорвались, когда я пытался создать посох в первый раз. – Олливандер выглядел слегка смущенным. – И, хотя они могли работать отдельно, очевидно, что вместе их связать было невозможно.
Они остановились, не дойдя до хижины Хагрида примерно полпути.
Олливандер сорвал бумагу, показав им абсолютно белый посох (лично мне напоминает посох Кого-То-Там Белого из Властелина Колец (часть1) – прим. пер.). Достав чистую марлю, он постелил ее на землю и положил посох.
- Мистер Поттер, не могли бы вы дать руку, которой вы колдуете, - попросил он.
Протянув руку, Гарри увидел, как Мастер достает из одежды кинжал.
- Я хочу сделать небольшой надрез на ладони, и затем вы должны будете этой рукой взять посох.
- Зачем? – Гарри не беспокоило, что то, что они делали, Министерство классифицировало как Темную Магию – эти бестолочи запрещали все обряды, связанные с магией Крови, даже если они могли спасти жизнь или помочь кому-нибудь.
- Чтобы вы могли использовать посох, - объяснил Олливандер. – Из-за крови, которая содержит частичку вашей магии, он будет знать, кому принадлежит.
- Вы говорите, он живой и будет моим фамилиаром – как сова, - усмехнулся Гарри.
- Что-то вроде того. Даже перо феникса в вашей бывшей палочке было когда-то частичкой живого существа, - Мастер пожал плечами. – Кровь нужна еще и для того, чтобы никто кроме вас не смог использовать посох, не нанеся себе серьезный вред. – Олливандер на секунду замолк. – Вы готовы?
Гарри кивнул.
Олливандер полоснул по ладони, и кровь тонким ручейком потекла на землю. Гарри нагнулся и подобрал посох.
Как только он коснулся посоха, те дети, которые были достаточно храбры, чтобы наблюдать за ними сверху, увидели, как на верхушке посоха расцвел изумрудный шар и, взорвавшись, рассыпался на множество искр.
В глазах парня все еще мелькали звездочки от фейерверка и ощущения силы и свободы.
“Ты не хотел нас, маг”, - заговорил хор голосов в его голове. – Почему ты создал нас, если не хотел этого?
- Не я – ваш создатель, - чуть изумленно ответил Гарри.
- Но ты все же помогал в нашем создании, иначе мы бы не существовали, - хор голосов перекликался друг с другом, будто отражаясь от черепной коробки. – Ни один посох еще не был сделан для того, кто не желает его. И мы еще раз спрашиваем тебя – почему ты создал нас?
Гарри мысленно пожал плечами и ответил:
- По двум причинам. Я не останусь в волшебном мире по окончании этого года, и, к тому же, никто не сможет научить меня пользоваться этим посохом.
- Видим, что ты не бросишь заниматься магией, когда покинешь магический мир, так что мы понадобимся тебе и в будущем.
- Я мог бы прекрасно обойтись и без посоха, - сухо ответил Гарри. – И мне все еще был бы нужен учитель.
- Для этого мы и существуем, - властно ответили голоса. – Мы принимаем тебя в ученики. – Решили они.
- Великолепно. Только этого мне и не хватало, - мысленно проворчал Гарри. – Властный посох.
В ответ он только услышал насмешливое хихиканье.
- Вижу, все прошло успешно? – спросил Олливандер.
- Думаю, да. – Гарри пристально взглянул на посох. – Я теперь гордый обладатель очень властного посоха. Когда вы сказали, что он живой – вы не шутили.
Гарри резко развернулся, заметив маленькую группку студентов, следящих за ним.
Пара секунд – и их уже как не бывало. Некоторые исчезли потому, что не хотели столкнуться с его недовольством, но большинство – просто жаждали рассказать одноклассникам, что Гарри Поттер – теперь первый волшебник со времен Мерлина, у которого есть волшебный посох.
* * *
Профессор МакГонагалл встретила Министра Фаджа и его свиту у дверей Хогвартса. Заметив Корнелиуса, она с облегчением подумала, о том, что уроки уже начались, и ученики не узнают о его прибытии.
Она провела их в класс около Большого Зала.
- Господа, не могли бы вы подождать здесь, пока я не вернусь? – Попросила она. – Министр, директор сказал, чтобы вы прошли со мной к нему в кабинет.
- Я приехал увидеть мистера Поттера, а не директора, профессор МакГонагалл, - идя вслед за Минервой, сказал Фадж.
- Я знаю, Министр. Но, пока у него сейчас идет урок, у вас будет время поговорить с директором.
- Все понятно. Я знаю, что он будет говорить, Минерва. Он попробует отговорить меня от заслуженного награждения мистера Поттера орденом Мерлина, - тон Фаджа не оставлял сомнений, что затея Дамблдора не удастся.
- Возможно, вы должны выслушать эти причины, Министр, - сухо произнесла профессор, остановившись перед каменной горгульей. – Шоколадный батончик Марс.
Услышав стук в дверь, Дамблдор немедленно ответил: “Войдите”.
- А, Корнелиус! Рад видеть вас, - приподнялся Альбус и указал на два появившихся кресла. – Присаживайтесь, пожалуйста.
- Нет, спасибо, Дамблдор, - отказался Фадж. – У меня есть еще одно важное дело с юным мистером Поттером, так что давайте побыстрее закончим разговор, чтобы приступить к своим делам.
- Именно об этом я и хотел поговорить с вами, Корнелиус, и хотел бы попросить, чтобы вы подождали с этим награждением по крайней мере, до конца года.
- Почему? – раздраженно спросил Фадж. – К нам в Министерство уже пришло чуть ли не тысяча сов с требованием сделать что-нибудь, чтобы показать нашу оценку его вклада в победу над Тем-Кого-Нельзя-Называть. Я даже слышал, что мистер Поттер намеревается покинуть волшебный мир по окончанию этого года. Разумеется, общественность пока что не знает об этом решении. И я намереваюсь проследить, чтобы мистер Поттер остался. Он необходим здесь.
- Я прекрасно знаю о намерении мистера Поттера, - подтвердил Альбус. – Именно этого мы и пытаемся избежать. Я согласен с вами – мы нуждаемся в нем, но одновременно, он также сильно нуждается в нас. Однако, из-за предательства его нами, он не видит этого факта. К тому же, учитывая то, что мистер Поттер никогда не стремился быть в центре внимания, Гарри не будет слишком благодарен вам за эту медаль. Сначала мы должны помочь ему преодолеть это чувство гнева и предательства, прежде чем сможем должным образом оценить его поступок.
- Ерунда! Боюсь, я не согласен с вами, Дамблдор. – Фадж возмущенно фыркнул. – Я уверен, ему необходимо увидеть, как мы… все волшебное сообщество оценивает то, что он сделал. И вы увидите, что как только он поймет, как волшебники восхищаются им, приведет его в чувство.
- Мистер Поттер уже почувствовал как волшебный мир относится к нему, - Дамблдор напомнил Министру. – Он уже видел, как быстро волшебники могут предать тех, кого уважали… включая Министерство, если вы помните. Думаю, могу с уверенностью сказать, что у него нет ни малейшего желания повторить подобный эксперимент.
Фадж поморщился, но с той же уверенностью продолжал:
- Ерунда! Юный Гарри ничем не отличается от остальных. Эта медаль привлечет к нему множество молодых ведьм,
- Корнелиус, - Дамблдор покачал головой. – У него уже есть их внимание. Я бы сказал больше – на него ведется чуть ли не охота с их стороны. И он рассматривает их с презрением, либо просто игнорирует. Пожалуйста, я прошу вас – отложите это награждение на некоторое время. Дайте нам шанс помочь Гарри с его проблемами. Мне стоит предупредить вас – известность – это то, чего он никогда не желал и не хотел. А сейчас и подавно. И если вы все же решитесь, то я боюсь даже представить последствия.
* * *
Терри Бут подошел к хижине Хагрида в поисках Мальчика-Который-Выжил-И-Победил-Волдеморта. Его послали, чтобы привести Гарри на встречу с Министром.
Шестикурсники, когда он подошел к ним, выглядели донельзя уставшими и взмокшими от напряжения, но из-за толпы Терри так и не смог увидеть животное, с которым они работали.
- Хагрид, - закричал он. – Меня послали за Поттером. В замке его ждет Министр.
Полувеликан кивнул.
- ‘Арри, те нужна вернуться в эт… в замок с мистером Бутом. Министр хоч’т тебя видеть.
Гарри молча подошел к парню.
- Могу я, для начала, помыться? Не думаю, что Министр хочет видеть меня в таком виде.
- Думаю, да, - кивнул Терри. – Он не сказал, что это очень срочно. Я передам профессору Дамблдору, что ты задержишься.
- Где они сейчас? – поинтересовался Гарри.
- Перед Большим Залом, - ответил Терри. – О, кстати. Советую одеться получше.
* * *
- Где он, Дамблдор? – Раздраженно прошипел Фадж. Он заметил, что ждущие вместе с ними репортеры начинали беспокоиться.
- Мистер Бут сказал, что у него сейчас Забота о Волшебных существах, - спокойно ответил Дамблдор. – Кажется, сегодня они проходят детенышей Аксесса, и которые, как известно, довольно раздражительные.
Фадж уже собирался потребовать снова послать Бута за Гарри, как двери открылись и в комнату вошел всем известный молодой человек, и Корнелиус не мог не заметить посох, который тот держал в левой руке.
Все шептания между репортерами мгновенно прекратились, и они сосредоточились на Мальчике-Который-Выжил. Ни один папарацци со дня суда еще не видел его так близко. Все снимки, которые они позже пытались сделать, вышли неудавшимися и расплывчатыми – и вот, наконец, у них появилась такая возможность. Парень был все так же строен и подтянут, но кое-что изменилось. Его волосы теперь доходили до плеча, и спереди закрывали лоб, скрывая знаменитый шрам. Черные пряди чередовались с белыми, что смотрелось достаточно красиво. На лице была, теперь уже обычная, невыразительная маска. Он оделся в зеленую с серебром мантию, под которой можно было заметить маггловскую футболку и джинсы. Ближайшие к нему репортеры с трудом смогли прочитать надпись на футболке: “Не позволяй своим мыслям блуждать, иначе они могут потеряться.”
Но в основном внимание людей приковал его посох. Они слышали, как люди говорили о нем, но, поскольку доступ в Хогвартс им был закрыт, они не могли не подтвердить, ни опровергнуть эти слухи. Посох едва ли достигал плеча Гарри, но на его верхушке красовался большой изумрудный камень, переливающийся в солнечных лучах, падающих из окна. Сам посох был черного цвета, но несколько человек заметили тонкие серые линии, будто опутывающие его по спирали.
Помня инструкции Министра, репортеры тихо стояли, позволив Гарри оглядеться. Фадж обещал им, что мистер Поттер ответит на их вопросы после награждения.
- Вы хотели меня видеть, Министр? – тон Гарри давал четко понять, что он явно не рад этой встрече.
- Д-да, Гарри, - Фадж запнулся.
- Для вас – мистер Поттер, - также четко сказал парень, довольный произведенным эффектом.
- Д-да, конечно, - министр отвел взгляд от этих пронзительно зеленых глаз, смотревших будто сквозь него.
Он глубоко вздохнул. Это помогло ему чуть успокоиться, и Фадж продолжил.
- Я попросил вас прийти, потому что желаю представить вам самую большую награду, которую может получить маг.
Его новый помощник резво подскочил к министру и вручил Фаджу свиток.
- За спасение волшебного мира от Лорда В-В-Волдеморта, я награждаю мистеру Гарри Джеймса Поттера орденом Мерлина первого класса.
Помощник протянул Фаджу маленькую коробочку, которую тот открыл. Корнелиус попытался вручить медаль Гарри, но тот не принял ее.
- Мне не нужна ваша идиотская медаль, Фадж. Я не уничтожал Риддла ни для вас, ни для волшебного сообщества. – Презрение в голосе Гарри стало едва ли не ощутимым. Казалось, что даже похолодало. – Я убил его для моих родителей, для Сириуса и Ремуса. Для Седрика и Невилла. И, конечно, для себя. Я сделал это также для тех людей в немагическом мире, которые не могли защититься от него и его Пожирателей. Если бы не факт, что он хотел уничтожить и их, я бы позволил сравнять ваш мир с землей.
Пока Фадж придумывал, как бы возразить, один из репортеров не удержался:
- Вы ведь, разумеется, не имеете это в виду, мистер Поттер? Вы ведь – герой волшебного мира.
- Я редко говорю то, что не подразумеваю, особенно – сейчас, - Гарри не отводил взгляд от Фаджа. – И я – герой только до тех пор, пока вы не нуждаетесь в козле отпущения. Я был и тем и тем, и мне это надоело. Вы все – связка лицемеров, которых нужно вести за собой как стадо баранов. Вы верите во все, что говорит Министерство, а через вас – и остальные волшебники. – Он на мгновение остановился в своей тираде. – Я уже понял, что может сделать простая газетенка здесь, в волшебном мире.
- Мистер Поттер! Министерство делает все что может для блага народа! – нервно воскликнул Фадж. Он не хотел, чтобы этот мальчишка разрушил его карьеру, или – Министерство вне зависимости от того, насколько силен он мог бы быть. Общественное мнение имело огромное влияние, и рядовые волшебники были благодарны Министерству за ту стабильность, которую оно создавало. – Мы – всего лишь люди, и можем ошибаться, но стараемся исправлять свои ошибки, как только можем.
- Вы – всего лишь люди? – Взгляд Гарри напомнил Фаджу о Дамблдоре. – Сомневаюсь. Люди стараются учиться на своих ошибках, а Министерство и волшебный мир, похоже, взял за правило повторять их из раза в раз. И ни один из вас еще не признал свои ошибки. Хотя, нет, думаю, мне нужно сказать это по-другому. Вы, правда, <i>иногда</i> пытаетесь исправиться, но только после того, как <b> слишком поздно</b> для человека. И только после того, как вас ткнули носом в факт, что вы неправы.
- В чем же Министр ошибся, мистер Поттер? – Гарри с удивлением услышал голос Риты Скитер.
- Ах, Рита, Рита, если бы ты знала, как долго я ждал этого дня, - улыбнулся Гарри. – Ты – одна из самых больших заноз… хмм… Если бы ты не писала всех этих бредовых статей насчет моей невменяемости и всего остального, возможно, Министр бы и поверил в мой рассказ о возрождении Волдеморта. Я говорю “возможно” потому, что этот идиот не хотел, чтобы его спокойный и упорядоченный мирок был разрушен. И эти статьи о моем суде были столь же похожи на правду, как и на моем четвертом курсе. Я думал, что после того, как Гермиона открыла твою тайну, ты изучила свой урок, но, видимо, нет. Надеюсь, сейчас ты поймешь.
- Какую тайну? – полюбопытствовал один из репортеров.
Гарри хищно улыбнулся.
- Разве вы не знали? Отлично, так как Рита – известный борец за правду, думаю, это справедливо. – Рита побледнела. – Она – незарегистрированный анимаг. Жук, если быть точным. Именно так она могла быть в запрещенных для репортерах местах и писать все эти истории со своим <i>специальным</i> уклоном. Разве не так, мисс Скитер?
- И, отвечая на твой вопрос, Рита, фактически целый волшебный мир, а не только Министерство слишком долго делали ошибки, но давайте уж посмотрим, сможет ли министр достойно ответить на твой вопрос, - сказал, ухмыляясь, Гарри.
- Я не знаю, о чем вы говорите! – Фадж раздраженно посмотрел на парня, напряженно думая, как можно остановить это издевательство.
- Тц-тц, - Гарри прищелкнул языком, укоризненно покачав головой. – Эх, министр, министр. Даже не думал, что ваша память настолько коротка. Мы еще вернемся к этому вопросу, а сейчас я бы хотел провести небольшой экскурс в прошлое. Если репортеры, или кто-нибудь еще знает ответ – говорите, не стесняйтесь. Некоторые из вас достаточно стары, чтобы знать ответ. Итак, министр, первый вопрос. Чуть меньше лет ста назад, сколько волшебников и ведьм посылалось в Азкабан без суда и следствия, или, как сейчас это произошло со мной, Министерство задействовало далеко не все ресурсы для подтверждения виновности обвиняемого? И, бонус – сколько из них были признаны невиновными только после того, как их Поцеловали дементоры?
- Только двое, - уверенно ответил министр. – Вы и Блэк, и мы уже сделали репарации за вас обоих.
- Неправильный ответ. К тому же, Сириус уже был мертв к тому моменту, когда вы признали его невиновность. – Он взглянул на репортеров. – Кто-нибудь желает доказать, что он умнее министра?
И тишина. Люди переглядывались между собой, будто спрашивая, о чем же, черт побери, говорил этот Мальчик-Который-Выжил.
- Как насчет вас, Дамблдор? – повернулся к нему Гарри. – Конечно, вы знаете. В конце концов, вам уже более ста лет, и вы – председатель суда Визенгамота.
- Хагрид, - предположил директор.
- Да, он, - согласился Гарри. – Его посылали в Азкабан дважды. И во второй раз, министр, он также не был судим. Помнится, тогда вы сказали что-то вроде: “Мы должны позаботиться кое о чем”, когда Тайная Комната была открыта <i>Джинни Уизли</i>, которая была достаточно глупа, чтобы писать в дневнике Тома Риддла, и позволить его духу поработить ее. Я могу понять магглорожденную, которая не подозревает о таких ловушках, но ребенок, воспитанный у магов, должен знать об этом. ( прим. пер. – о чем? О хоркруксах? )
Гарри сделал паузу, позволив папарацци усвоить это.
- К сожалению, никто в волшебном мире так и не удосужился купить Хагриду волшебную палочку. Палочку, на которую он имеет право вследствие того, что он не виновен, и что его бывшую сломали в Министерстве Магии. Но мы отвлеклись. Продолжайте думать, директор, есть еще по меньшей мере один человек, о котором мы не вспомнили.
Альбус только пожал плечами.
- Тогда позвольте напомнить, директор, - предложил Гарри. – Вейланд.
- Керр Вейланд, - с отвращением выплюнул Фадж. – Он был виновен, и его судили с применением сыворотки правды!
- Боюсь, в этом я согласен с министром, мистер Поттер, - кивнул Альбус. – Керр Вейланд был преданным сторонником Волдеморта. Он один из первых присоединился к нему.
- И чья же это вина? – резко заметил Гарри, впившись в директора взглядом, но практически сразу же переводя взгляд на остальных присутствующих.
Репортерам вдруг показалось, что эти ярко-зеленые глаза смотрят им прямо в душу, видя их насквозь, и им это не понравилось.
- Из-за волшебного мира, из-за того, как они обошлись с его отцом – вот что привело Керра в лагерь Волдеморта, - Гарри продолжал свой небольшой урок истории. – Министерство обвинило его отца и приговорило к Поцелую, и только после исполнения приговора выяснилось, что он был невиновен. Кто-нибудь извинился перед его детьми, попытался возместить ущерб? Нет. Хоть кто-нибудь помог сиротам, у которых не осталось родителей? Нет. Приняли их как приемных? Нет. Про них просто забыли, даже те, кто осудили их отца. И, должен заметить, никто не постарался исправить свою ошибку.
- К чему вы клоните, мистер Поттер? – спросил Дамблдор, которому этот разговор нравился все меньше и меньше.
- К чему я клоню? – переспросил Гарри. – У магглов есть поговорка: “Власть развращает, и абсолютная власть развращает абсолютно”. Вы согласны с этим, директор?
- Вполне, - осторожно заметил Альбус.
- Я клоню к тому, что волшебный мир прогнил насквозь, потому что вы не видите ничего страшного в издевательствах над магглами, даже такими относительно безобидным, как то Дело об Извергающих Унитазах, или над теми, кто слабее вас. Вы думаете, что лучше них только потому, что у вас есть магия, а у них нет. Вот к чему я клоню, Дамблдор. – Ответил Гарри. – И Фадж отличился в особенности, потому что у него в руках была вся власть Министерства. Думаю, любому магглу, узнай он о действиях Фаджа, он напомнил бы Гитлера.
- Мистер Поттер, - Альбус попытался вернуть контроль над ситуацией. – Вы же не будете сравнивать Министра Магии с безумцем-магглом под управлением Гриндевальда в течение двадцати лет.
- Именно так, Дамблдор, - подтвердил Гарри. – Он не только позволил дементору Поцеловать Барти Крауча-младшего, который мог бы подтвердить возрождение Волдеморта <i>без суда</i>, насколько я помню. – Парень на мгновение задумался. – Думаю, это уже пятый случай Особого Правосудия Магов. Впрочем, Крауч на самом деле был Пожирателем Смерти. Не говоря уж о том, что Фадж потратил целый год на моем пятом курсе, делая все что он мог, чтобы раздавить правду. Указ за указом, которым вы пытались заставить студентов читать, есть, думать только то, что разрешено вами. Даже заставляя прессу печатать только то, что вам было нужно.
Гарри покачал головой.
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Среда, 18.07.12, 15:40 | Сообщение # 13 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| - Думаю, мне стоит выразиться по-другому. Пресса была его союзником в попытке уничтожить правду только потому, что так они могли продать больше газет. Им ведь было неважно, кого они травмируют, какие будут последствия, если это принесет им прибыль. – Гарри внимательно взглянул на репортеров, сжавшихся в кучку за спинами директора и министра. – В этом смысле слова, он был диктатором. И, пока Волдеморт не оказался перед его носом в Атриуме Министерства Магии, он так и признавал его существование.
Он тяжело вздохнул, и продолжил:
- Следовательно, он более заинтересован в сохранении своего кресла, а не в том, чтобы сделать то, что было бы правильным. И даже сейчас я держу пари, что вся эта церемония со вручением награды предназначена для того, чтобы укрепить его собственные позиции, потому что его положение в Министерстве сейчас нестабильно. Если он будет замечен в хороших отношениях с <i>Героем Волшебного Мира</i>, то, вероятно, его даже не уволят. Нет уж, благодарю вас, Министр, за заботу обо мне. У вас было время для эксплуатации меня. С этого момента разбирайтесь сами в своих беспорядках, и не впутывайте в это меня.
Гарри быстро вышел из комнаты. Никто не остановил его.
Глава 11. Минус один.
Гермиона вошла в гостиную Гриффиндора со стопкой книг в руках.
Джинни, сидевшая в кресле у камина, могла прекрасно видеть и ее, и всю гостиную. Хотя место напротив Джинни и было свободно, Гермионе явно требовалось место рядом со столом.
Единственное место, подходящее для Гермионы – рядом с Гарри, в полутемном углу гостиной. Джинни видела, как он парой фраз заставил убраться уже с десяток гриффиндорцев, желавших присоединиться к нему, и не факт, что он позволит это сделать и Гермионе. Бывшая подруга Гарри также наметила для себя именно это место рядом с парнем.
Но Гарри просто проигнорировал ее, когда девушка положила книги на стол и, взяв одну из них, начала читать. Спустя некоторое время Гарри обратил внимание на то, что она делала.
Джинни, которой все было прекрасно видно, заметила, что он не сделал ничего, чтобы остановить Гермиону, пока она не взяла одну из его книг, и не начала листать ее.
“Кажется, Гермиона перешла границу,” – чуть отстраненно подумала Джинни, наблюдая, как Гарри вырвал книгу из руки девушки прежде, чем она смогла пролистать пару страниц.
Во внезапной тишине, заполнившей гостиную, все услышали раздраженный голос парня:
- Я предупреждал тебя, Грейнджер, держаться подальше от меня и моих дел! – он явно был очень разозлен.
- Мне просто было интересно, что ты читаешь, - попыталась оправдаться Гермиона. – Они не похожи на школьные книги.
- Это не учебники, ты права, - уже спокойнее ответил парень. – Но ты потеряла какое-либо право вмешиваться в мои дела еще в прошлом году, <i>помнишь</i>? Кажется, самая умная ведьма Хогвартса оглохла, так как не помнит то, что я говорил уже несколько раз. Видимо, нужно что-то больше, чем слова, чтобы она поняла, что может случиться, если ты продолжишь совать свой нос в мои дела.
Джинни так и не поняла, что за жест он сделал, указав рукой на Гермиону. Повинуясь движению руки, все свитки и учебники, лежащие на столе взлетели и аккуратно приземлились в его раскрытый рюкзак. Закинув его за плечо, Гарри обронил: “Можешь воспользоваться столом”. И ушел.
Гермиона с горечью смотрела ему вслед. Заметив это, Джинни, закрыв книгу, девушка подошла к ней:
- Все будет хорошо, Гермиона. Вот увидишь, - успокаивающе сказала она.
- Сомневаюсь, Джинни, - в голосе Гермионы ясно слышались слезы. – Мы с Гарри были лучшими друзьями все шесть лет, а теперь я все разрушила только потому, что не хотела дать ему презумпцию невиновности. Я <b>должна была</b> знать это. История слишком стандартна, как с Сириусом, но я верила, что директор всегда знает лучше, что правильно, а что – нет.
- Вот увидишь, просто нужно какое-то время, чтобы Гарри простил нам то, что мы сделали, - Джинни не хотела признавать, что она, возможно, потеряла парня, которого она любила и хотела.
- Гарри, кажется, не хочет этого, - заметила Гермиона, доставая еще пару книг из своей сумки. – Уверена, профессор Дамблдор заставил его вернуться из-за того, чтобы у нас была возможность извиниться перед ним. Он… Мне бы хотелось дружить с ним… снова… как тогда. Я хочу, чтобы он жил бы с нами в волшебном мире.
- Прошло всего пара месяцев, - Джинни присела рядом. – Ему просто нужно время. И мы должны быть здесь, если он захочет поговорить… или еще чего-нибудь. – Она покраснела.
- Ты все еще хочешь его? – едва заметно усмехнувшись, спросила Гермиона, открывая книгу.
Внезапно в комнате раздался визг, вопль ужаса. Общежитие мгновенно затихло – не каждый день услышишь, как визжит от ужаса Гермиона Грейнджер. Несколько студентов даже выхватили палочку, озираясь в поисках предполагаемой угрозы. Джинни недоуменно поглядела на подругу, пытаясь выяснить, что же ее так напугало. Гермиона была довольно уравновешенной, спокойной девушкой, и Джинни никак не могло прийти в голову, что случилось.
- Что с тобой? – взволнованно спросила она.
- Не видишь? – Гермиона ткнула ей под нос книгу. – Гарри уничтожил мой учебник.
Взглянув на обложку, мельком просмотрев пару страниц, Джинни вернула девушке книгу, только пожав плечами в знак того, что она ничего не нашла.
- Она пуста! – Взвизгнула Гермиона. – Он стер мою книжку!
Девушка в панике начала лихорадочно пролистывать остальные книжки: “Все книги пусты! Там ничего нет!”
Джинни наугад взяла учебник по рунам. Там были слова. Она могла их видеть. Конечно, многие были непонятны, но они там были.
Мельком взглянув на Гермиону, все еще пребывающую в состоянии сильного шока, девушка, резко взмахнув рукой, влепила ей пощечину. Грейнджер дернулась и затихла.
- Гермиона, слова никуда не делись. Гарри ничего не делал с твоими книжками.
- Но они пусты! Я не могу прочитать ни слова! – Гермиона тупо смотрела на чистые страницы.
Джинни взяла у нее из рук учебник:
- Ингуз – руна Завершения и Плодородия. Наличие этой руны в любой группе символов предполагает, что действие будет завершено. Также этот рунический символ ассоциируется с норвежским Богом лесов и полей.
Она прекратила читать и взглянула на Гермиону, которая внезапно побледнела.
- Что с тобой?
- Гарри сделал что-то с моими глазами, - растерянно произнесла она. – Я ничего не вижу в этих книгах.
* * *
Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора за несколько минут до комендантского часа. В кресле около камина он неожиданно заметил профессора МакГонагалл, смотревшую на него.
- Профессор, - поприветствовал ее парень, и направился к себе в комнату.
- Постойте, мистер Поттер, - Минерва поднялась с кресла. – Я хотела бы поговорить с вами.
- Прекрасно. О чем, профессор?
- Для начала, где вы были? – поинтересовалась МакГонагалл. – Старосты искали вас несколько часов.
- Я был в единственном месте в этой проклятой школе, где меня не беспокоили всякие там студенты, пытающиеся извиниться за то, что не может быть прощено, - спокойно, хотя и с некоторым холодком, сказал Гарри.
Минерва не знала, как ответить ему так, чтобы не разозлить парня – ей было необходимо уговорить его убрать заклинание, которое он наложил на Гермиону. Не долго думая, она решила перейти прямо к сути:
- Что вы сделали с мисс Грейнджер? И когда это пройдет?
Улыбка, появившаяся на лице Поттера, заставила ее мысленно вздрогнуть.
- Мне просто надоело, что она лезет в мои дела, профессор. Я уже несколько раз предупреждал ее оставить меня в покое, если это не касалось школьных дел, но, видимо, она раз за разом забывала об этом. Поэтому я попробовал кое-что другое. К слову сказать, это не пройдет со временем. Думаю, она больше не прочтет ни одной книжки в своей жизни, если я не уберу заклинание.
- Как вы смеете мешать студентам учиться?! Сто баллов с Гриффиндора за преднамеренное нападение на студента! Я требую, чтобы вы сейчас же убрали свое заклинание, Поттер! – МакГонагалл была на грани срыва.
- Вы требуете… - рассмеялся Гарри. – Вы требуете… Просто прекрасно. Ну и почему я должен делать то, что <i>вы требуете</i>? Вы – не моя мать, и даже не ответственны за меня. И даже если бы это было так, я предпринял бы любые усилия, чтобы выйти из-под вашей “опеки”… мадам.
МакГонагалл вздрогнула, почувствовав презрение, с которым он произнес последнее слово.
- И когда вы наконец поймете, что ваше мнение для меня больше не играет никакой роли? – продолжал Гарри, как будто он обсуждал погоду. – Больше не имеет значения с того дня, как вы стояли и смотрели, пока студенты вашего Дома уничтожали лучшие воспоминания моей жизни. Благодаря Дамблдору, у меня не было хорошего дня, пока я жил у Дурслей, но никто из волшебного мира и не задумался, как относились к их Герою, когда он жил не в волшебном мире. Хотя, если вспомнить, они не заботились об этом, когда я был и здесь, с волшебниками. Все, о чем они беспокоились – так это о том, чтобы я уничтожил Волдеморта, и они смогли бы вернуться к своей размеренной жизни, насколько спокойной, настолько и ничтожной и тупой. Следовательно, для всех вас я был не более чем оружием, которое должно уничтожить Волдеморта.
К МакГонагалл, видимо, вернулся голос: “Я заботилась о вас, забочусь и по сей день. Как и обо всех остальных студентах моего Дома. Никогда бы не подумала, что доживу до дня, когда студент благородного Дома Гриффиндора нападет на другого студента”.
- Тогда где вы были последние двадцать лет, профессор?! Жили в пузыре, или, может быть, под скалой?! – голос Гарри буквально сочился ядом. – Возможно, вы просто забыли о Питере Петтигрю, храбром <b>Гриффиндорце</b>, Пожирателе Смерти, который предал моих родителей? И, конечно, о Перси Уизли, который был и Старостой, и Главным Мальчиком, но, тем не менее, убил Невилла и присоединился к Волдеморту. Так давайте же вернемся и в прошлый год, когда вы стояли и смотрели, пока ваши студенты, студенты <b>благородного</b> Дома Гриффиндора, жгли мои единственные воспоминания которые когда-либо были у меня о родителях и крестном. Думаю, было бы правильнее изменить эмблему дома на шакала, мадам, потому что я понял на собственной шкуре, что гриффиндорцы предают людей при малейшей провокации, и даже чаще, чем Слизеринцы.
Минерва хотела что-нибудь возразить, но, к ее глубокому сожалению, все, что он сказал, было верно. Питер на самом деле предавал Поттеров даже не раз и не два, и гриффиндорцы уже несколько раз устраивали Гарри обструкцию, и она, декан факультета, не вмешивалась. Единственное, иногда она делала это сознательно по приказу Дамблдора – он говорил, что это только закалит мальчика и поможет ему в борьбе с Темным Лордом. Он должен был быть сильным, если магический мир хотел выжить.
Перси Уизли. Уж кого-кого, а его она никогда бы не подозревала в поклонении Лорду, но, к ее вящему разочарованию, так оно и было. На его закрытом суде в прошлом месяце он был осужден на смерть за многочисленные преступления. Хотя он сам предложил рассказать о своих ‘приключениях’, что, как подозревала Минерва, было вызвано не столько желанием покаяться во всех грехах, сколько нежеланием встретиться с Поттером, парня все же допросили под Сывороткой Правды. Теперь все, что оставалось сделать – убить его, что вызывало некоторое затруднение с тех пор, как мистер Поттер уничтожил всех дементоров. В настоящее время Министерство рассматривало проект о легальном применении Авады Кедавры.
Наконец поняв, что она мало чего добьется, апеллируя к чувствам Гарри к своему родному факультету, Минерва решила пойти другим путем:
- Мистер Поттер, что мы можем сделать для вас, чтобы убрать это проклятие с мисс Грейнджер? В отличие от вас, она заботится о своем образовании, и ваш поступок ничуть не лучше того, что совершили мы в прошлом году. Мы не можем исправить то, что сделали, но не падайте столь же низко, мистер Поттер. Вы лучше их.
- Как жаль, что вы не понимали этого в прошлом году, когда верили, что я способен на убийство одного из своих друзей. Или прежде, чем позволили этим студентам сжечь мои вещи. – С презрением выплюнул Гарри, но затем на пару секунд задумался. – Что ж… Я уберу заклинание. Но только если она примет мои условия.
- Какие условия? – со вполне обоснованным подозрением спросила Минерва.
- О, не волнуйтесь, ничего опасного, - Гарри рассмеялся. – Она просто должна будет перед всей школой в пятницу, в обеденный перерыв, и принести клятву на своей магии, текст которой я напишу. И она не сможет ее никак изменить.
- Почему, не завтра на завтраке, или не прямо сейчас? – предложила МакГонагалл. – Почему ты заставляешь ее страдать в течение целой недели?
Гарри поморщился:
- Не вам говорить со мной о страдании. Ни она, ни вы не знаете, что такое страдание. Страдать – это провести целый год бок о бок с дементорами Азкабана, когда ты невиновен. Страдать – это провести десять лет жизни в буфете, и избиваемый своим кузеном просто так или за случайное колдовство. Это когда ты видишь, как твой единственный родственник, крестный отец, проваливается сквозь Арку в Отделе Тайн и зная, что, по крайней мере частично, это и твоя вина в его смерти.
И, не дожидаясь ответа МакГонагалл, Гарри взлетел вверх по лестнице в свою комнату.
* * *
Очевидно, сарафанное радио было одно из лучших в волшебном мире, ибо на следующий день уже все знали, что Поттер проклял свою бывшую лучшую подругу Гермиону Грейнджер так, чтобы она не смогла прочесть ни слова из книг. По замку уже расползался слух, что, как и на втором курсе, Дамблдор не смог расколдовать студентку.
Равенкловцы и слизеринцы с удовольствием смотрели, как Гермиона делается все более и более раздражительной и нервной от того факта, что она еще неделю не сможет прочесть ни слова. Впрочем, хотя никто этого и не понимал, девушка все же ходила на уроки. Профессора даже пытались помочь, попросив несколько студентов Равенкло почитать для нее лекции, чтобы девушка не сильно отстала, и пару студентов писать ее домашнюю работу под диктовку. Удивительно, но у них всегда находилась уважительная причина отказаться от такого занятия.
Ее не любили ни равенкловцы, ни слизеринцы. Слизерин – в основном потому, что она была магглорожденной, да к тому же из-за нее Гриффиндор постоянно обгонял их по очкам. Равенкло – из-за того высокомерия, едва не переходившее в зазнайство. Из-за ее уверенности, что все ответы можно было найти в книге. Но ведь это неправда. Всегда будет открыто что-то новое, и старая информация должна быть пересмотрена или убрана, если новые факты противоречили теориям.
Практически весь Хогвартс собрался посмотреть на неудачные попытки гриффиндорцев заставить Поттера убрать проклятие. С его стороны хватило нескольких точно подобранных фраз, и заклятия, которым тот наградил Рона Уизли. Теперь еще один его бывший друг в течение двух дней ходил с зеленый кожей и серебряными волосами. К тому же, как только он замечал слизеринцев, вместо обычных оскорблений был вынужден говорить только комплименты. К их чести, студенты Слизерина достаточно быстро сообразили, что к чему, и толпились вокруг Рона так часто, как только можно.
Теперь по вечерам гриффиндорцы, включая даже Рона, читали для Гермионы свои лекции. Но их терпения хватало только на пару вечеров, отчего девушка стала раздражительнее чем раньше. Как следствие, студенты не изъявляли желания читать ей конспекты больше одного раза, и даже профессор МакГонагалл не имела никакого права требовать от студентов других факультетов того же самого. Пара наиболее сострадательных к ее положению равенкловцев предложили написать за нее домашнюю работу, но, допустив пару неточностей и позже выслушав ее нотации по этому поводу, отказались помогать ей снова.
Большинство студентов Равенкло заметили, что гриффиндорцы избрали довольно жалкую тактику в отношениях с Поттером – при любом удобном случае они только и говорили ему что-то вроде “Преобладай на этим”, “Все в прошлом, мы должны идти дальше”. Равенкловцы, ну, или по крайней мере большинство из них, избрали другую тактику. Они не были экспертами в области чувств, как пуффендуйцы, которые также игнорировались Поттером, но были согласны с ними с одном. Прощение, если оно вообще будет, должно быть решение Поттера, а не их. Никто не может злиться вечно, если постоянно не злить человека, и гриффиндорцы именно так и поступали. Единственный человек в школе, который мог относительно нормально поговорить с Поттером, была Луной Лавгуд. Но, как кто-то метко сказал, она не поймет, что началась зима, пока ее не засыплет снегом.
* * *
В среду, в конце Трансфигурации, МакГонагалл объявила:
- Мистер Поттер, я попрошу вас остаться. Мистер Криви, передайте профессору Хагриду, что мистер Поттер задержится.
Вздохнув, Гарри прислонился к стене.
Как только студенты вышли, профессор продолжила:
- Директор попросил вас зайти в кабинет, мистер Поттер.
- Когда? – спросил Гарри, подсознательно настроившись на неприятности.
- Сейчас.
По пути к кабинету Дамблдор, Гарри поинтересовался:
- Как думаете, о чем он хочет поговорить?
- Директор не счел нужным посвятить меня в это, - решительно ответила МакГонагалл.
“Вероятно, хочет заставить меня отказаться от клятвы”, - с иронией подумал Гарри, стоя перед горгульей.
- Перечные чертики, - горгулья резво отпрыгнула в сторону, услышав пароль.
Поднявшись по лестнице, и стоя перед дверью, Гарри боком прислонился к стене в ожидании. Ему было любопытно, сколько времени потребуется, чтобы терпение Дамблдора закончилось, и он сам открыл дверь. Поттера не волновало, даже если бы пришлось простоять так весь день – в любом случае, никаких иных дел у него не было. Если чему Азкабан и учил, так это терпению.
Взглянув на часы, когда дверь отворилось, он понял, что прошло всего пятнадцать минут.
- Входи, Гарри, - пригласил Альбус, кладя обратно на стол волшебную палочку.
- Мистер Поттер, - напомнил парень.
- Входите, мистер Поттер, - настроение Альбуса слегка упало.
Гарри присел на наколдованный стул и снова замолчал.
Взмах палочкой – и на столе появился горячий чайник. Взяв в руки чашку, Альбус предложил:
- Не хотите немного чаю?
Гарри отрицательно помотал головой, продолжая вглядываться в картину Финеаса.
Дамблдор медленно пил свой чай, ожидая, пока Гарри начнет говорить. Несмотря на то, что заставил его открыть дверь, Альбус помнил, что мальчик был нетерпелив. Только с возрастом и опытом человек набирался терпения.
Шла уже вторая чашка чая, а Гарри все так же смотрел на Финеаса. Тот уже несколько раз пытался поговорить с парнем, говоря ему посмотреть на что-нибудь еще, но все впустую.
Наконец, терпение самого непопулярного директора Хогвартса лопнуло, и, попытавшись уйти с картины, он понял, что не может. Повернувшись к директору, он потребовал: “Дамблдор, заставьте его освободить меня!”
- Вы о ком, Финеас? – с недоумением спросил тот.
- О Поттере. Из-за него я не могу уйти с картины.
- Мистер Поттер, вы сделали это?
- Да.
- Но почему?
- Частично из-за того, что мне не нравилось, как он на меня смотрит, частично потому что мне хотелось попробовать это сделать, - взглянув на директора, ответил Гарри.
- Почему вы это сделали, мистер Поттер? – повторился Альбус.
- Потому что мне надоело, что они за мной шпионят, - без обиняков пояснил Гарри. – Я не знаю, выяснили ли студенты, откуда вы знаете все, что происходит в школе, но я – да. К слову, мне понадобилось на это довольно много времени, когда дементоры не пытались свести меня с ума.
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Среда, 18.07.12, 15:40 | Сообщение # 14 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| - Я большой сторонник того, профессор. – Произнес он невыразительным тоном. – Что то, что вы посеяли, вам и пожинать. Малфой сам пытался навредить мне, поэтому он расплачивается за последствия своего собственного решения. Надеюсь, вы сумеете разрушить мои чары, иначе род Малфоев закончится прямо здесь.
Он резко повернулся, напомнив всем профессора Снейпа, и, уже выходя, бросил через плечо:
- Малфой, это твое <b>последнее</b> предупреждение. Позвольте предупредить вас всех. Если ты, Малфой, или кто-нибудь другой, хотя бы попытается навредить мне, то даже ваши внуки будут чувствовать последствия моей расплаты. Мы должны прожить здесь мирно еще один год, а затем мы сможем разойтись и никогда больше не видеть друг друга.
И он вышел из Зала. Студенты, стоящие ближе всех к окнам, видели, как он вышел из замка.
* * *
Хагрид нашел его сидящим на большом валуне около озера, наблюдающим за закатом.
- Пр’вет, ‘Арри.
- Хагрид, - Гарри не отводил взгляд от озера. – Это <i>они</i> послали тебя за мной?
- Нет, - Полувеликан присел на землю рядом с камнем. – Просто я думал, что ты захочешь с кем-н’ить поговорить.
- Ты не прав. – Равнодушно ответил парень. – Не думаю, что у нас есть общие темы для разговора. Ты выбрал свою сторону в прошлом году.
- О чем эт ты, а? – недоуменно спросил лесничий. – Я никогда не выбирал чью-либо сторону.
- Это ведь ты остановил Ремуса, когда он хотел вступиться за меня на том фарсе, на том суде.
- Меня попросил Дамблдор, - с грустью сказал Хагрид. – Он не хотел, чтобы Люпин подвергал себя опасности. Я единственный мог удержать его.
- Точно. – кивнул Гарри. – Ты предпочел Дамблдора мне. Было бы неплохо знать, что кто-то верит в тебя, в то, что ты не убивал Невилла, пока я сидел в Азкабане, как думаешь, Хагрид?
- Я никогда так и не думал, Гарри, - с изумлением воскликнул Рубеус. – Я знал тебя! Я не мог защитить тебя – они никогда не стали бы даже слушать полугиганта!
- Ты должен был не свидетельствовать за меня, а всего лишь дать мне знать, что веришь в меня. Если бы я знал, что ты и Ремус верили мне, в отличие от остальных, мне было бы легче там, но ты сделал так, как тебе приказал Дамблдор. Выбрав молчание, легкий выход из ситуации, ты не сделал для меня то, что я делал для тебя. Я помогал тебе и поддерживал, когда ты делал что-нибудь глупое, например завел дракона на первом курсе. Я рисковал своей жизнь, помог снять с тебя те нелепые обвинения, за которые тебя посадили в Азкабан на два месяца на моем втором курсе.
Гарри замолчал. Встав, он произнес напоследок: “Так что нам не о чем говорить. У нас разные мысли о лояльности и верности другу. Ты останешься на той стороне, которую ты выбрал, и оставишь меня в покое”.
Хагрид молча смотрел ему вслед, пока Гарри брел в замок. Он заплакал, ничуть не стесняясь своих слез, при мысли, что он только что потерял нечто дорогое для него… дружбу Гарри.
* * *
Альбус Дамблдор вошел в комнату, где его уже ждали старосты и деканы. Единственным, кого не хватало, был Малфой, но Минерва уже сказала ему, что Драко останется в своем обличии хорька еще на некоторое время, пока не выяснят, как можно снять с него заклинание.
- Сначала я бы хотел сказать самое важное, - начал собрание Альбус. – Поскольку профессор Снейп больше не может исполнять обязанности декана Слизерина, то я попрошу всех здесь собравшихся пристально наблюдать за студентами своих факультетов. Я, к счастью, далеко не слепой, и отлично знаю, как Северус позволял своим студентам избегать многих неприятностей, за которые наказывал остальных. Те студенты, которые пострадали от слизеринцев могут попробовать им отомстить, поскольку они могут больше не волноваться о возмездии со стороны Северуса. – Директор сделал паузу, пристально вглядываясь в лицо старосты Слизерина. – Я также должен попросить вас, чтобы вы также более пристально присматривали за собственными друзьями и товарищами по факультету. Они могут решить, что отсутствие профессора Снейпа разрешает им делать все, что заблагорассудится.
Этот вопрос решился без особых проблем. Все согласились препятствовать разжиганию межфакультетной вражды.
Как только студенты ушли, Дамблдор обратился к деканам:
- Пока мы не найдем замену Северусу, я буду преподавать Зелья. Я хотел бы попросить вас подумать, кто мог бы заменить его. Было бы лучше, если б он был Мастером Зелий. К сожалению, в Англии есть очень немного людей, равных по мастерству Северусу, но, я надеюсь, что до Рождества у нас будет преподаватель. На этом, пожалуй, закончим. Всем спасибо, до свидания.
Все профессора, кроме МакГонагалл откланялись, и вышли из комнаты.
- Альбус, я должна поговорить с вами о мистере Поттере, - начала она, как только закрылась дверь.
- О чем именно, Минерва, - Дамблдор устало опустился в кресло.
- Я начинаю сомневаться, верно ли было ваше решение вернуть его в Хогвартс, - прямо ответила МакГонагалл. – Я знаю, вы хотите попробовать заставить его простить всем тем, кто обидел его в прошлом году, но не думаю, что мистер Поттер согласен с вашими планами. Он весьма прямо высказался об этом в тот день, когда арестовали вас и Северуса.
Дамблдор утомленно кивнул.
- Да, у мальчика накопилось значительно больше гнева на нас, чем я первоначально думал. Большая его часть, к сожалению, оправдана нашими действиями в прошлом году. Все, что мы можем сделать – помочь ему справиться с его гневом.
- Это сработает, только если он сам этого захочет, - чуть более резко, чем следовало, произнесла МакГонагалл. – Пока что он, оказывается, не желает этого. Я видела сама, да и слышала от других профессоров, что у него нет никакого желания помочь нам помогать ему. У него уже больше наказаний от профессоров, чем было у близнецов Уизли!
- Мы должны просто ждать, Минерва, - спокойно сказал Альбус. – Такой уровень раздражения скоро станет обузой для самого Гарри, и тогда мы сможем помочь ему.
- Надеюсь, что вы правы, Альбус, - вздохнула МакГонагалл.
* * *
Именно в конце сентября Гарри получил записку от Олливандера о том, что он приедет в Хогвартс с готовым посохом в пятницу. Гарри даже был слегка заинтригован – очень любопытно было бы посмотреть на этот посох, даже если бы его потом использовали в качестве трости. К сожалению, никто бы не смог научить его пользоваться этим посохом. Без сомнения, как только остальные увидят его с посохом вместо палочки, сплетни об этом распространятся со скоростью света.
Гарри поморщился, поняв, что тот факт, что наличие посоха будет только еще одним плюсом для девушек, которые постараются затащить его в брак. Добавив к этому тот факт, что парень уже считался самым мощным студентом Школы и, разумеется, его состояние. Фактически, уже множество девушек с других факультетов пытались заинтересовать его собой, а теперь этот посох заставит их удвоить усилия в попытке сделать Мальчика-Который-Одолел-Волдеморта своим мужем.
Вспомнив чету Малфоев, Гарри поспорил, что в большинстве чистокровных семей браки по расчету были нормой. Власть, сила, влияние, деньги – вот факторы, которые их интересовали. Случайно подслушав парочку разговоров о нем, между девушками этих гордых чистокровных семейств, он понял, что именно по приказу родителей они и старались получить его внимание. Смешно. Они закрывали глаза на то, что его мать была магглорожденной ради того, чтобы выйти замуж за такого сильного мага.
Те, кто даже не смотрел на него прежде, теперь бегали за ним по пятам и старались заманить в ситуацию, в которой он будет вынужден жениться на них. ( читай – внебрачный ребенок. – прим. пер.) Очевидно, они считали, что парень, выросший у магглов, не имеет никакого представления об обычаях ухаживания в волшебном мире. “Интересно, что скажут они и их родители, узнав, что моя мама была прямым потомком леди Равенкло,” – иногда думалось Гарри. У парня даже появилось желание рассказать всем об этом любопытном факте прямо сейчас, но, захотев произвести настоящий эффект, он отложил эту новость до конца года.
Иногда парень просто поражался, наблюдая за всей этой суетой вокруг него – неужели они столь наивны? Они в самом деле думали, что он просто возьмет и забудет их отношение к нему за последние семь лет? Очевидно, так. Неужто то, что они <i>сейчас</i> считают его этаким героем, Золотым Мальчиком, заставит его забыть то, как они предали его множество раз?
Наверняка следующее поколение будет читать в учебниках, как Гарри Поттер дал себя арестовать именно затем, чтобы победить Волдеморта, а не понять и принять то, как это было на самом деле. Очевидно, для людей фантазия намного приемлемей действительности.
* * *
Прошло уже около половины завтрака, когда двери Большого Зала открылись, и вошел профессор Дамблдор, сопровождаемый мистером Олливандером, держащим в руке нечто прямоугольное, завернутое в бумагу. Тишина потихоньку опускалась на зал, при взглядах на эту пару магов. Никто не мог понять, что здесь делает Олливандер, ведь он крайне редко покидал свой магазин на Диагон-Аллее. Фактически, последний раз он пришел в Хогвартс чтобы проверить палочки участников Турнира Трех Волшебников три года назад.
Студенты начали перешептываться, видя, как они направляются к Гарри Поттеру, сидящему у края стола.
Подойдя, Олливандер о чем-то с парнем; к сожалению близсидящих, слишком тихо даже для того, чтобы расслышать, но уже через несколько мгновений Гарри кивнул и пошел за ним к выходу.
- Жаль, что это заняло столько времени, мистер Поттер, но были кое-какие проблемы, - извинился Олливандер, попутно выбирая наилучшее место для ритуала. – Мне потребовалось больше времени, чем я предполагал. Не так легко было соединить перо феникса с чешуей Хвостороги и клыком василиска. К тому же поиска Турмалине ( видимо, дерево – прим. пер.) для оболочки заняли некоторое время.
- Я думал, что уже говорил вам о компонентах, - чуть нахмурившись, медленно произнес Гарри.
- Мне жаль, но они просто взорвались, когда я пытался создать посох в первый раз. – Олливандер выглядел слегка смущенным. – И, хотя они могли работать отдельно, очевидно, что вместе их связать было невозможно.
Они остановились, не дойдя до хижины Хагрида примерно полпути.
Олливандер сорвал бумагу, показав им абсолютно белый посох (лично мне напоминает посох Кого-То-Там Белого из Властелина Колец (часть1) – прим. пер.). Достав чистую марлю, он постелил ее на землю и положил посох.
- Мистер Поттер, не могли бы вы дать руку, которой вы колдуете, - попросил он.
Протянув руку, Гарри увидел, как Мастер достает из одежды кинжал.
- Я хочу сделать небольшой надрез на ладони, и затем вы должны будете этой рукой взять посох.
- Зачем? – Гарри не беспокоило, что то, что они делали, Министерство классифицировало как Темную Магию – эти бестолочи запрещали все обряды, связанные с магией Крови, даже если они могли спасти жизнь или помочь кому-нибудь.
- Чтобы вы могли использовать посох, - объяснил Олливандер. – Из-за крови, которая содержит частичку вашей магии, он будет знать, кому принадлежит.
- Вы говорите, он живой и будет моим фамилиаром – как сова, - усмехнулся Гарри.
- Что-то вроде того. Даже перо феникса в вашей бывшей палочке было когда-то частичкой живого существа, - Мастер пожал плечами. – Кровь нужна еще и для того, чтобы никто кроме вас не смог использовать посох, не нанеся себе серьезный вред. – Олливандер на секунду замолк. – Вы готовы?
Гарри кивнул.
Олливандер полоснул по ладони, и кровь тонким ручейком потекла на землю. Гарри нагнулся и подобрал посох.
Как только он коснулся посоха, те дети, которые были достаточно храбры, чтобы наблюдать за ними сверху, увидели, как на верхушке посоха расцвел изумрудный шар и, взорвавшись, рассыпался на множество искр.
В глазах парня все еще мелькали звездочки от фейерверка и ощущения силы и свободы.
“Ты не хотел нас, маг”, - заговорил хор голосов в его голове. – Почему ты создал нас, если не хотел этого?
- Не я – ваш создатель, - чуть изумленно ответил Гарри.
- Но ты все же помогал в нашем создании, иначе мы бы не существовали, - хор голосов перекликался друг с другом, будто отражаясь от черепной коробки. – Ни один посох еще не был сделан для того, кто не желает его. И мы еще раз спрашиваем тебя – почему ты создал нас?
Гарри мысленно пожал плечами и ответил:
- По двум причинам. Я не останусь в волшебном мире по окончании этого года, и, к тому же, никто не сможет научить меня пользоваться этим посохом.
- Видим, что ты не бросишь заниматься магией, когда покинешь магический мир, так что мы понадобимся тебе и в будущем.
- Я мог бы прекрасно обойтись и без посоха, - сухо ответил Гарри. – И мне все еще был бы нужен учитель.
- Для этого мы и существуем, - властно ответили голоса. – Мы принимаем тебя в ученики. – Решили они.
- Великолепно. Только этого мне и не хватало, - мысленно проворчал Гарри. – Властный посох.
В ответ он только услышал насмешливое хихиканье.
- Вижу, все прошло успешно? – спросил Олливандер.
- Думаю, да. – Гарри пристально взглянул на посох. – Я теперь гордый обладатель очень властного посоха. Когда вы сказали, что он живой – вы не шутили.
Гарри резко развернулся, заметив маленькую группку студентов, следящих за ним.
Пара секунд – и их уже как не бывало. Некоторые исчезли потому, что не хотели столкнуться с его недовольством, но большинство – просто жаждали рассказать одноклассникам, что Гарри Поттер – теперь первый волшебник со времен Мерлина, у которого есть волшебный посох.
* * *
Профессор МакГонагалл встретила Министра Фаджа и его свиту у дверей Хогвартса. Заметив Корнелиуса, она с облегчением подумала, о том, что уроки уже начались, и ученики не узнают о его прибытии.
Она провела их в класс около Большого Зала.
- Господа, не могли бы вы подождать здесь, пока я не вернусь? – Попросила она. – Министр, директор сказал, чтобы вы прошли со мной к нему в кабинет.
- Я приехал увидеть мистера Поттера, а не директора, профессор МакГонагалл, - идя вслед за Минервой, сказал Фадж.
- Я знаю, Министр. Но, пока у него сейчас идет урок, у вас будет время поговорить с директором.
- Все понятно. Я знаю, что он будет говорить, Минерва. Он попробует отговорить меня от заслуженного награждения мистера Поттера орденом Мерлина, - тон Фаджа не оставлял сомнений, что затея Дамблдора не удастся.
- Возможно, вы должны выслушать эти причины, Министр, - сухо произнесла профессор, остановившись перед каменной горгульей. – Шоколадный батончик Марс.
Услышав стук в дверь, Дамблдор немедленно ответил: “Войдите”.
- А, Корнелиус! Рад видеть вас, - приподнялся Альбус и указал на два появившихся кресла. – Присаживайтесь, пожалуйста.
- Нет, спасибо, Дамблдор, - отказался Фадж. – У меня есть еще одно важное дело с юным мистером Поттером, так что давайте побыстрее закончим разговор, чтобы приступить к своим делам.
- Именно об этом я и хотел поговорить с вами, Корнелиус, и хотел бы попросить, чтобы вы подождали с этим награждением по крайней мере, до конца года.
- Почему? – раздраженно спросил Фадж. – К нам в Министерство уже пришло чуть ли не тысяча сов с требованием сделать что-нибудь, чтобы показать нашу оценку его вклада в победу над Тем-Кого-Нельзя-Называть. Я даже слышал, что мистер Поттер намеревается покинуть волшебный мир по окончанию этого года. Разумеется, общественность пока что не знает об этом решении. И я намереваюсь проследить, чтобы мистер Поттер остался. Он необходим здесь.
- Я прекрасно знаю о намерении мистера Поттера, - подтвердил Альбус. – Именно этого мы и пытаемся избежать. Я согласен с вами – мы нуждаемся в нем, но одновременно, он также сильно нуждается в нас. Однако, из-за предательства его нами, он не видит этого факта. К тому же, учитывая то, что мистер Поттер никогда не стремился быть в центре внимания, Гарри не будет слишком благодарен вам за эту медаль. Сначала мы должны помочь ему преодолеть это чувство гнева и предательства, прежде чем сможем должным образом оценить его поступок.
- Ерунда! Боюсь, я не согласен с вами, Дамблдор. – Фадж возмущенно фыркнул. – Я уверен, ему необходимо увидеть, как мы… все волшебное сообщество оценивает то, что он сделал. И вы увидите, что как только он поймет, как волшебники восхищаются им, приведет его в чувство.
- Мистер Поттер уже почувствовал как волшебный мир относится к нему, - Дамблдор напомнил Министру. – Он уже видел, как быстро волшебники могут предать тех, кого уважали… включая Министерство, если вы помните. Думаю, могу с уверенностью сказать, что у него нет ни малейшего желания повторить подобный эксперимент.
Фадж поморщился, но с той же уверенностью продолжал:
- Ерунда! Юный Гарри ничем не отличается от остальных. Эта медаль привлечет к нему множество молодых ведьм,
- Корнелиус, - Дамблдор покачал головой. – У него уже есть их внимание. Я бы сказал больше – на него ведется чуть ли не охота с их стороны. И он рассматривает их с презрением, либо просто игнорирует. Пожалуйста, я прошу вас – отложите это награждение на некоторое время. Дайте нам шанс помочь Гарри с его проблемами. Мне стоит предупредить вас – известность – это то, чего он никогда не желал и не хотел. А сейчас и подавно. И если вы все же решитесь, то я боюсь даже представить последствия.
* * *
Терри Бут подошел к хижине Хагрида в поисках Мальчика-Который-Выжил-И-Победил-Волдеморта. Его послали, чтобы привести Гарри на встречу с Министром.
Шестикурсники, когда он подошел к ним, выглядели донельзя уставшими и взмокшими от напряжения, но из-за толпы Терри так и не смог увидеть животное, с которым они работали.
- Хагрид, - закричал он. – Меня послали за Поттером. В замке его ждет Министр.
Полувеликан кивнул.
- ‘Арри, те нужна вернуться в эт… в замок с мистером Бутом. Министр хоч’т тебя видеть.
Гарри молча подошел к парню.
- Могу я, для начала, помыться? Не думаю, что Министр хочет видеть меня в таком виде.
- Думаю, да, - кивнул Терри. – Он не сказал, что это очень срочно. Я передам профессору Дамблдору, что ты задержишься.
- Где они сейчас? – поинтересовался Гарри.
- Перед Большим Залом, - ответил Терри. – О, кстати. Советую одеться получше.
* * *
- Где он, Дамблдор? – Раздраженно прошипел Фадж. Он заметил, что ждущие вместе с ними репортеры начинали беспокоиться.
- Мистер Бут сказал, что у него сейчас Забота о Волшебных существах, - спокойно ответил Дамблдор. – Кажется, сегодня они проходят детенышей Аксесса, и которые, как известно, довольно раздражительные.
Фадж уже собирался потребовать снова послать Бута за Гарри, как двери открылись и в комнату вошел всем известный молодой человек, и Корнелиус не мог не заметить посох, который тот держал в левой руке.
Все шептания между репортерами мгновенно прекратились, и они сосредоточились на Мальчике-Который-Выжил. Ни один папарацци со дня суда еще не видел его так близко. Все снимки, которые они позже пытались сделать, вышли неудавшимися и расплывчатыми – и вот, наконец, у них появилась такая возможность. Парень был все так же строен и подтянут, но кое-что изменилось. Его волосы теперь доходили до плеча, и спереди закрывали лоб, скрывая знаменитый шрам. Черные пряди чередовались с белыми, что смотрелось достаточно красиво. На лице была, теперь уже обычная, невыразительная маска. Он оделся в зеленую с серебром мантию, под которой можно было заметить маггловскую футболку и джинсы. Ближайшие к нему репортеры с трудом смогли прочитать надпись на футболке: “Не позволяй своим мыслям блуждать, иначе они могут потеряться.”
Но в основном внимание людей приковал его посох. Они слышали, как люди говорили о нем, но, поскольку доступ в Хогвартс им был закрыт, они не могли не подтвердить, ни опровергнуть эти слухи. Посох едва ли достигал плеча Гарри, но на его верхушке красовался большой изумрудный камень, переливающийся в солнечных лучах, падающих из окна. Сам посох был черного цвета, но несколько человек заметили тонкие серые линии, будто опутывающие его по спирали.
Помня инструкции Министра, репортеры тихо стояли, позволив Гарри оглядеться. Фадж обещал им, что мистер Поттер ответит на их вопросы после награждения.
- Вы хотели меня видеть, Министр? – тон Гарри давал четко понять, что он явно не рад этой встрече.
- Д-да, Гарри, - Фадж запнулся.
- Для вас – мистер Поттер, - также четко сказал парень, довольный произведенным эффектом.
- Д-да, конечно, - министр отвел взгляд от этих пронзительно зеленых глаз, смотревших будто сквозь него.
Он глубоко вздохнул. Это помогло ему чуть успокоиться, и Фадж продолжил.
- Я попросил вас прийти, потому что желаю представить вам самую большую награду, которую может получить маг.
Его новый помощник резво подскочил к министру и вручил Фаджу свиток.
- За спасение волшебного мира от Лорда В-В-Волдеморта, я награждаю мистеру Гарри Джеймса Поттера орденом Мерлина первого класса.
Помощник протянул Фаджу маленькую коробочку, которую тот открыл. Корнелиус попытался вручить медаль Гарри, но тот не принял ее.
- Мне не нужна ваша идиотская медаль, Фадж. Я не уничтожал Риддла ни для вас, ни для волшебного сообщества. – Презрение в голосе Гарри стало едва ли не ощутимым. Казалось, что даже похолодало. – Я убил его для моих родителей, для Сириуса и Ремуса. Для Седрика и Невилла. И, конечно, для себя. Я сделал это также для тех людей в немагическом мире, которые не могли защититься от него и его Пожирателей. Если бы не факт, что он хотел уничтожить и их, я бы позволил сравнять ваш мир с землей.
Пока Фадж придумывал, как бы возразить, один из репортеров не удержался:
- Вы ведь, разумеется, не имеете это в виду, мистер Поттер? Вы ведь – герой волшебного мира.
- Я редко говорю то, что не подразумеваю, особенно – сейчас, - Гарри не отводил взгляд от Фаджа. – И я – герой только до тех пор, пока вы не нуждаетесь в козле отпущения. Я был и тем и тем, и мне это надоело. Вы все – связка лицемеров, которых нужно вести за собой как стадо баранов. Вы верите во все, что говорит Министерство, а через вас – и остальные волшебники. – Он на мгновение остановился в своей тираде. – Я уже понял, что может сделать простая газетенка здесь, в волшебном мире.
- Мистер Поттер! Министерство делает все что может для блага народа! – нервно воскликнул Фадж. Он не хотел, чтобы этот мальчишка разрушил его карьеру, или – Министерство вне зависимости от того, насколько силен он мог бы быть. Общественное мнение имело огромное влияние, и рядовые волшебники были благодарны Министерству за ту стабильность, которую оно создавало. – Мы – всего лишь люди, и можем ошибаться, но стараемся исправлять свои ошибки, как только можем.
- Вы – всего лишь люди? – Взгляд Гарри напомнил Фаджу о Дамблдоре. – Сомневаюсь. Люди стараются учиться на своих ошибках, а Министерство и волшебный мир, похоже, взял за правило повторять их из раза в раз. И ни один из вас еще не признал свои ошибки. Хотя, нет, думаю, мне нужно сказать это по-другому. Вы, правда, <i>иногда</i> пытаетесь исправиться, но только после того, как <b> слишком поздно</b> для человека. И только после того, как вас ткнули носом в факт, что вы неправы.
- В чем же Министр ошибся, мистер Поттер? – Гарри с удивлением услышал голос Риты Скитер.
- Ах, Рита, Рита, если бы ты знала, как долго я ждал этого дня, - улыбнулся Гарри. – Ты – одна из самых больших заноз… хмм… Если бы ты не писала всех этих бредовых статей насчет моей невменяемости и всего остального, возможно, Министр бы и поверил в мой рассказ о возрождении Волдеморта. Я говорю “возможно” потому, что этот идиот не хотел, чтобы его спокойный и упорядоченный мирок был разрушен. И эти статьи о моем суде были столь же похожи на правду, как и на моем четвертом курсе. Я думал, что после того, как Гермиона открыла твою тайну, ты изучила свой урок, но, видимо, нет. Надеюсь, сейчас ты поймешь.
- Какую тайну? – полюбопытствовал один из репортеров.
Гарри хищно улыбнулся.
- Разве вы не знали? Отлично, так как Рита – известный борец за правду, думаю, это справедливо. – Рита побледнела. – Она – незарегистрированный анимаг. Жук, если быть точным. Именно так она могла быть в запрещенных для репортерах местах и писать все эти истории со своим <i>специальным</i> уклоном. Разве не так, мисс Скитер?
- И, отвечая на твой вопрос, Рита, фактически целый волшебный мир, а не только Министерство слишком долго делали ошибки, но давайте уж посмотрим, сможет ли министр достойно ответить на твой вопрос, - сказал, ухмыляясь, Гарри.
- Я не знаю, о чем вы говорите! – Фадж раздраженно посмотрел на парня, напряженно думая, как можно остановить это издевательство.
- Тц-тц, - Гарри прищелкнул языком, укоризненно покачав головой. – Эх, министр, министр. Даже не думал, что ваша память настолько коротка. Мы еще вернемся к этому вопросу, а сейчас я бы хотел провести небольшой экскурс в прошлое. Если репортеры, или кто-нибудь еще знает ответ – говорите, не стесняйтесь. Некоторые из вас достаточно стары, чтобы знать ответ. Итак, министр, первый вопрос. Чуть меньше лет ста назад, сколько волшебников и ведьм посылалось в Азкабан без суда и следствия, или, как сейчас это произошло со мной, Министерство задействовало далеко не все ресурсы для подтверждения виновности обвиняемого? И, бонус – сколько из них были признаны невиновными только после того, как их Поцеловали дементоры?
- Только двое, - уверенно ответил министр. – Вы и Блэк, и мы уже сделали репарации за вас обоих.
- Неправильный ответ. К тому же, Сириус уже был мертв к тому моменту, когда вы признали его невиновность. – Он взглянул на репортеров. – Кто-нибудь желает доказать, что он умнее министра?
И тишина. Люди переглядывались между собой, будто спрашивая, о чем же, черт побери, говорил этот Мальчик-Который-Выжил.
- Как насчет вас, Дамблдор? – повернулся к нему Гарри. – Конечно, вы знаете. В конце концов, вам уже более ста лет, и вы – председатель суда Визенгамота.
- Хагрид, - предположил директор.
- Да, он, - согласился Гарри. – Его посылали в Азкабан дважды. И во второй раз, министр, он также не был судим. Помнится, тогда вы сказали что-то вроде: “Мы должны позаботиться кое о чем”, когда Тайная Комната была открыта <i>Джинни Уизли</i>, которая была достаточно глупа, чтобы писать в дневнике Тома Риддла, и позволить его духу поработить ее. Я могу понять магглорожденную, которая не подозревает о таких ловушках, но ребенок, воспитанный у магов, должен знать об этом. ( прим. пер. – о чем? О хоркруксах? )
Гарри сделал паузу, позволив папарацци усвоить это.
- К сожалению, никто в волшебном мире так и не удосужился купить Хагриду волшебную палочку. Палочку, на которую он имеет право вследствие того, что он не виновен, и что его бывшую сломали в Министерстве Магии. Но мы отвлеклись. Продолжайте думать, директор, есть еще по меньшей мере один человек, о котором мы не вспомнили.
Альбус только пожал плечами.
- Тогда позвольте напомнить, директор, - предложил Гарри. – Вейланд.
- Керр Вейланд, - с отвращением выплюнул Фадж. – Он был виновен, и его судили с применением сыворотки правды!
- Боюсь, в этом я согласен с министром, мистер Поттер, - кивнул Альбус. – Керр Вейланд был преданным сторонником Волдеморта. Он один из первых присоединился к нему.
- И чья же это вина? – резко заметил Гарри, впившись в директора взглядом, но практически сразу же переводя взгляд на остальных присутствующих.
Репортерам вдруг показалось, что эти ярко-зеленые глаза смотрят им прямо в душу, видя их насквозь, и им это не понравилось.
- Из-за волшебного мира, из-за того, как они обошлись с его отцом – вот что привело Керра в лагерь Волдеморта, - Гарри продолжал свой небольшой урок истории. – Министерство обвинило его отца и приговорило к Поцелую, и только после исполнения приговора выяснилось, что он был невиновен. Кто-нибудь извинился перед его детьми, попытался возместить ущерб? Нет. Хоть кто-нибудь помог сиротам, у которых не осталось родителей? Нет. Приняли их как приемных? Нет. Про них просто забыли, даже те, кто осудили их отца. И, должен заметить, никто не постарался исправить свою ошибку.
- К чему вы клоните, мистер Поттер? – спросил Дамблдор, которому этот разговор нравился все меньше и меньше.
- К чему я клоню? – переспросил Гарри. – У магглов есть поговорка: “Власть развращает, и абсолютная власть развращает абсолютно”. Вы согласны с этим, директор?
- Вполне, - осторожно заметил Альбус.
- Я клоню к тому, что волшебный мир прогнил насквозь, потому что вы не видите ничего страшного в издевательствах над магглами, даже такими относительно безобидным, как то Дело об Извергающих Унитазах, или над теми, кто слабее вас. Вы думаете, что лучше них только потому, что у вас есть магия, а у них нет. Вот к чему я клоню, Дамблдор. – Ответил Гарри. – И Фадж отличился в особенности, потому что у него в руках была вся власть Министерства. Думаю, любому магглу, узнай он о действиях Фаджа, он напомнил бы Гитлера.
- Мистер Поттер, - Альбус попытался вернуть контроль над ситуацией. – Вы же не будете сравнивать Министра Магии с безумцем-магглом под управлением Гриндевальда в течение двадцати лет.
- Именно так, Дамблдор, - подтвердил Гарри. – Он не только позволил дементору Поцеловать Барти Крауча-младшего, который мог бы подтвердить возрождение Волдеморта <i>без суда</i>, насколько я помню. – Парень на мгновение задумался. – Думаю, это уже пятый случай Особого Правосудия Магов. Впрочем, Крауч на самом деле был Пожирателем Смерти. Не говоря уж о том, что Фадж потратил целый год на моем пятом курсе, делая все что он мог, чтобы раздавить правду. Указ за указом, которым вы пытались заставить студентов читать, есть, думать только то, что разрешено вами. Даже заставляя прессу печатать только то, что вам было нужно.
Гарри покачал головой.
- Думаю, мне стоит выразиться по-другому. Пресса была его союзником в попытке уничтожить правду только потому, что так они могли продать больше газет. Им ведь было неважно, кого они травмируют, какие будут последствия, если это принесет им прибыль. – Гарри внимательно взглянул на репортеров, сжавшихся в кучку за спинами директора и министра. – В этом смысле слова, он был диктатором. И, пока Волдеморт не оказался перед его носом в Атриуме Министерства Магии, он так и признавал его существование.
Он тяжело вздохнул, и продолжил:
- Следовательно, он более заинтересован в сохранении своего кресла, а не в том, чтобы сделать то, что было бы правильным. И даже сейчас я держу пари, что вся эта церемония со вручением награды предназначена для того, чтобы укрепить его собственные позиции, потому что его положение в Министерстве сейчас нестабильно. Если он будет замечен в хороших отношениях с <i>Героем Волшебного Мира</i>, то, вероятно, его даже не уволят. Нет уж, благодарю вас, Министр, за заботу обо мне. У вас было время для эксплуатации меня. С этого момента разбирайтесь сами в своих беспорядках, и не впутывайте в это меня.
Гарри быстро вышел из комнаты. Никто не остановил его.
Глава 11. Минус один.
Гермиона вошла в гостиную Гриффиндора со стопкой книг в руках.
Джинни, сидевшая в кресле у камина, могла прекрасно видеть и ее, и всю гостиную. Хотя место напротив Джинни и было свободно, Гермионе явно требовалось место рядом со столом.
Единственное место, подходящее для Гермионы – рядом с Гарри, в полутемном углу гостиной. Джинни видела, как он парой фраз заставил убраться уже с десяток гриффиндорцев, желавших присоединиться к нему, и не факт, что он позволит это сделать и Гермионе. Бывшая подруга Гарри также наметила для себя именно это место рядом с парнем.
Но Гарри просто проигнорировал ее, когда девушка положила книги на стол и, взяв одну из них, начала читать. Спустя некоторое время Гарри обратил внимание на то, что она делала.
Джинни, которой все было прекрасно видно, заметила, что он не сделал ничего, чтобы остановить Гермиону, пока она не взяла одну из его книг, и не начала листать ее.
“Кажется, Гермиона перешла границу,” – чуть отстраненно подумала Джинни, наблюдая, как Гарри вырвал книгу из руки девушки прежде, чем она смогла пролистать пару страниц.
Во внезапной тишине, заполнившей гостиную, все услышали раздраженный голос парня:
- Я предупреждал тебя, Грейнджер, держаться подальше от меня и моих дел! – он явно был очень разозлен.
- Мне просто было интересно, что ты читаешь, - попыталась оправдаться Гермиона. – Они не похожи на школьные книги.
- Это не учебники, ты права, - уже спокойнее ответил парень. – Но ты потеряла какое-либо право вмешиваться в мои дела еще в прошлом году, <i>помнишь</i>? Кажется, самая умная ведьма Хогвартса оглохла, так как не помнит то, что я говорил уже несколько раз. Видимо, нужно что-то больше, чем слова, чтобы она поняла, что может случиться, если ты продолжишь совать свой нос в мои дела.
Джинни так и не поняла, что за жест он сделал, указав рукой на Гермиону. Повинуясь движению руки, все свитки и учебники, лежащие на столе взлетели и аккуратно приземлились в его раскрытый рюкзак. Закинув его за плечо, Гарри обронил: “Можешь воспользоваться столом”. И ушел.
Гермиона с горечью смотрела ему вслед. Заметив это, Джинни, закрыв книгу, девушка подошла к ней:
- Все будет хорошо, Гермиона. Вот увидишь, - успокаивающе сказала она.
- Сомневаюсь, Джинни, - в голосе Гермионы ясно слышались слезы. – Мы с Гарри были лучшими друзьями все шесть лет, а теперь я все разрушила только потому, что не хотела дать ему презумпцию невиновности. Я <b>должна была</b> знать это. История слишком стандартна, как с Сириусом, но я верила, что директор всегда знает лучше, что правильно, а что – нет.
- Вот увидишь, просто нужно какое-то время, чтобы Гарри простил нам то, что мы сделали, - Джинни не хотела признавать, что она, возможно, потеряла парня, которого она любила и хотела.
- Гарри, кажется, не хочет этого, - заметила Гермиона, доставая еще пару книг из своей сумки. – Уверена, профессор Дамблдор заставил его вернуться из-за того, чтобы у нас была возможность извиниться перед ним. Он… Мне бы хотелось дружить с ним… снова… как тогда. Я хочу, чтобы он жил бы с нами в волшебном мире.
- Прошло всего пара месяцев, - Джинни присела рядом. – Ему просто нужно время. И мы должны быть здесь, если он захочет поговорить… или еще чего-нибудь. – Она покраснела.
- Ты все еще хочешь его? – едва заметно усмехнувшись, спросила Гермиона, открывая книгу.
Внезапно в комнате раздался визг, вопль ужаса. Общежитие мгновенно затихло – не каждый день услышишь, как визжит от ужаса Гермиона Грейнджер. Несколько студентов даже выхватили палочку, озираясь в поисках предполагаемой угрозы. Джинни недоуменно поглядела на подругу, пытаясь выяснить, что же ее так напугало. Гермиона была довольно уравновешенной, спокойной девушкой, и Джинни никак не могло прийти в голову, что случилось.
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Среда, 18.07.12, 15:41 | Сообщение # 15 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| - Что с тобой? – взволнованно спросила она.
- Не видишь? – Гермиона ткнула ей под нос книгу. – Гарри уничтожил мой учебник.
Взглянув на обложку, мельком просмотрев пару страниц, Джинни вернула девушке книгу, только пожав плечами в знак того, что она ничего не нашла.
- Она пуста! – Взвизгнула Гермиона. – Он стер мою книжку!
Девушка в панике начала лихорадочно пролистывать остальные книжки: “Все книги пусты! Там ничего нет!”
Джинни наугад взяла учебник по рунам. Там были слова. Она могла их видеть. Конечно, многие были непонятны, но они там были.
Мельком взглянув на Гермиону, все еще пребывающую в состоянии сильного шока, девушка, резко взмахнув рукой, влепила ей пощечину. Грейнджер дернулась и затихла.
- Гермиона, слова никуда не делись. Гарри ничего не делал с твоими книжками.
- Но они пусты! Я не могу прочитать ни слова! – Гермиона тупо смотрела на чистые страницы.
Джинни взяла у нее из рук учебник:
- Ингуз – руна Завершения и Плодородия. Наличие этой руны в любой группе символов предполагает, что действие будет завершено. Также этот рунический символ ассоциируется с норвежским Богом лесов и полей.
Она прекратила читать и взглянула на Гермиону, которая внезапно побледнела.
- Что с тобой?
- Гарри сделал что-то с моими глазами, - растерянно произнесла она. – Я ничего не вижу в этих книгах.
* * *
Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора за несколько минут до комендантского часа. В кресле около камина он неожиданно заметил профессора МакГонагалл, смотревшую на него.
- Профессор, - поприветствовал ее парень, и направился к себе в комнату.
- Постойте, мистер Поттер, - Минерва поднялась с кресла. – Я хотела бы поговорить с вами.
- Прекрасно. О чем, профессор?
- Для начала, где вы были? – поинтересовалась МакГонагалл. – Старосты искали вас несколько часов.
- Я был в единственном месте в этой проклятой школе, где меня не беспокоили всякие там студенты, пытающиеся извиниться за то, что не может быть прощено, - спокойно, хотя и с некоторым холодком, сказал Гарри.
Минерва не знала, как ответить ему так, чтобы не разозлить парня – ей было необходимо уговорить его убрать заклинание, которое он наложил на Гермиону. Не долго думая, она решила перейти прямо к сути:
- Что вы сделали с мисс Грейнджер? И когда это пройдет?
Улыбка, появившаяся на лице Поттера, заставила ее мысленно вздрогнуть.
- Мне просто надоело, что она лезет в мои дела, профессор. Я уже несколько раз предупреждал ее оставить меня в покое, если это не касалось школьных дел, но, видимо, она раз за разом забывала об этом. Поэтому я попробовал кое-что другое. К слову сказать, это не пройдет со временем. Думаю, она больше не прочтет ни одной книжки в своей жизни, если я не уберу заклинание.
- Как вы смеете мешать студентам учиться?! Сто баллов с Гриффиндора за преднамеренное нападение на студента! Я требую, чтобы вы сейчас же убрали свое заклинание, Поттер! – МакГонагалл была на грани срыва.
- Вы требуете… - рассмеялся Гарри. – Вы требуете… Просто прекрасно. Ну и почему я должен делать то, что <i>вы требуете</i>? Вы – не моя мать, и даже не ответственны за меня. И даже если бы это было так, я предпринял бы любые усилия, чтобы выйти из-под вашей “опеки”… мадам.
МакГонагалл вздрогнула, почувствовав презрение, с которым он произнес последнее слово.
- И когда вы наконец поймете, что ваше мнение для меня больше не играет никакой роли? – продолжал Гарри, как будто он обсуждал погоду. – Больше не имеет значения с того дня, как вы стояли и смотрели, пока студенты вашего Дома уничтожали лучшие воспоминания моей жизни. Благодаря Дамблдору, у меня не было хорошего дня, пока я жил у Дурслей, но никто из волшебного мира и не задумался, как относились к их Герою, когда он жил не в волшебном мире. Хотя, если вспомнить, они не заботились об этом, когда я был и здесь, с волшебниками. Все, о чем они беспокоились – так это о том, чтобы я уничтожил Волдеморта, и они смогли бы вернуться к своей размеренной жизни, насколько спокойной, настолько и ничтожной и тупой. Следовательно, для всех вас я был не более чем оружием, которое должно уничтожить Волдеморта.
К МакГонагалл, видимо, вернулся голос: “Я заботилась о вас, забочусь и по сей день. Как и обо всех остальных студентах моего Дома. Никогда бы не подумала, что доживу до дня, когда студент благородного Дома Гриффиндора нападет на другого студента”.
- Тогда где вы были последние двадцать лет, профессор?! Жили в пузыре, или, может быть, под скалой?! – голос Гарри буквально сочился ядом. – Возможно, вы просто забыли о Питере Петтигрю, храбром <b>Гриффиндорце</b>, Пожирателе Смерти, который предал моих родителей? И, конечно, о Перси Уизли, который был и Старостой, и Главным Мальчиком, но, тем не менее, убил Невилла и присоединился к Волдеморту. Так давайте же вернемся и в прошлый год, когда вы стояли и смотрели, пока ваши студенты, студенты <b>благородного</b> Дома Гриффиндора, жгли мои единственные воспоминания которые когда-либо были у меня о родителях и крестном. Думаю, было бы правильнее изменить эмблему дома на шакала, мадам, потому что я понял на собственной шкуре, что гриффиндорцы предают людей при малейшей провокации, и даже чаще, чем Слизеринцы.
Минерва хотела что-нибудь возразить, но, к ее глубокому сожалению, все, что он сказал, было верно. Питер на самом деле предавал Поттеров даже не раз и не два, и гриффиндорцы уже несколько раз устраивали Гарри обструкцию, и она, декан факультета, не вмешивалась. Единственное, иногда она делала это сознательно по приказу Дамблдора – он говорил, что это только закалит мальчика и поможет ему в борьбе с Темным Лордом. Он должен был быть сильным, если магический мир хотел выжить.
Перси Уизли. Уж кого-кого, а его она никогда бы не подозревала в поклонении Лорду, но, к ее вящему разочарованию, так оно и было. На его закрытом суде в прошлом месяце он был осужден на смерть за многочисленные преступления. Хотя он сам предложил рассказать о своих ‘приключениях’, что, как подозревала Минерва, было вызвано не столько желанием покаяться во всех грехах, сколько нежеланием встретиться с Поттером, парня все же допросили под Сывороткой Правды. Теперь все, что оставалось сделать – убить его, что вызывало некоторое затруднение с тех пор, как мистер Поттер уничтожил всех дементоров. В настоящее время Министерство рассматривало проект о легальном применении Авады Кедавры.
Наконец поняв, что она мало чего добьется, апеллируя к чувствам Гарри к своему родному факультету, Минерва решила пойти другим путем:
- Мистер Поттер, что мы можем сделать для вас, чтобы убрать это проклятие с мисс Грейнджер? В отличие от вас, она заботится о своем образовании, и ваш поступок ничуть не лучше того, что совершили мы в прошлом году. Мы не можем исправить то, что сделали, но не падайте столь же низко, мистер Поттер. Вы лучше их.
- Как жаль, что вы не понимали этого в прошлом году, когда верили, что я способен на убийство одного из своих друзей. Или прежде, чем позволили этим студентам сжечь мои вещи. – С презрением выплюнул Гарри, но затем на пару секунд задумался. – Что ж… Я уберу заклинание. Но только если она примет мои условия.
- Какие условия? – со вполне обоснованным подозрением спросила Минерва.
- О, не волнуйтесь, ничего опасного, - Гарри рассмеялся. – Она просто должна будет перед всей школой в пятницу, в обеденный перерыв, и принести клятву на своей магии, текст которой я напишу. И она не сможет ее никак изменить.
- Почему, не завтра на завтраке, или не прямо сейчас? – предложила МакГонагалл. – Почему ты заставляешь ее страдать в течение целой недели?
Гарри поморщился:
- Не вам говорить со мной о страдании. Ни она, ни вы не знаете, что такое страдание. Страдать – это провести целый год бок о бок с дементорами Азкабана, когда ты невиновен. Страдать – это провести десять лет жизни в буфете, и избиваемый своим кузеном просто так или за случайное колдовство. Это когда ты видишь, как твой единственный родственник, крестный отец, проваливается сквозь Арку в Отделе Тайн и зная, что, по крайней мере частично, это и твоя вина в его смерти.
И, не дожидаясь ответа МакГонагалл, Гарри взлетел вверх по лестнице в свою комнату.
* * *
Очевидно, сарафанное радио было одно из лучших в волшебном мире, ибо на следующий день уже все знали, что Поттер проклял свою бывшую лучшую подругу Гермиону Грейнджер так, чтобы она не смогла прочесть ни слова из книг. По замку уже расползался слух, что, как и на втором курсе, Дамблдор не смог расколдовать студентку.
Равенкловцы и слизеринцы с удовольствием смотрели, как Гермиона делается все более и более раздражительной и нервной от того факта, что она еще неделю не сможет прочесть ни слова. Впрочем, хотя никто этого и не понимал, девушка все же ходила на уроки. Профессора даже пытались помочь, попросив несколько студентов Равенкло почитать для нее лекции, чтобы девушка не сильно отстала, и пару студентов писать ее домашнюю работу под диктовку. Удивительно, но у них всегда находилась уважительная причина отказаться от такого занятия.
Ее не любили ни равенкловцы, ни слизеринцы. Слизерин – в основном потому, что она была магглорожденной, да к тому же из-за нее Гриффиндор постоянно обгонял их по очкам. Равенкло – из-за того высокомерия, едва не переходившее в зазнайство. Из-за ее уверенности, что все ответы можно было найти в книге. Но ведь это неправда. Всегда будет открыто что-то новое, и старая информация должна быть пересмотрена или убрана, если новые факты противоречили теориям.
Практически весь Хогвартс собрался посмотреть на неудачные попытки гриффиндорцев заставить Поттера убрать проклятие. С его стороны хватило нескольких точно подобранных фраз, и заклятия, которым тот наградил Рона Уизли. Теперь еще один его бывший друг в течение двух дней ходил с зеленый кожей и серебряными волосами. К тому же, как только он замечал слизеринцев, вместо обычных оскорблений был вынужден говорить только комплименты. К их чести, студенты Слизерина достаточно быстро сообразили, что к чему, и толпились вокруг Рона так часто, как только можно.
Теперь по вечерам гриффиндорцы, включая даже Рона, читали для Гермионы свои лекции. Но их терпения хватало только на пару вечеров, отчего девушка стала раздражительнее чем раньше. Как следствие, студенты не изъявляли желания читать ей конспекты больше одного раза, и даже профессор МакГонагалл не имела никакого права требовать от студентов других факультетов того же самого. Пара наиболее сострадательных к ее положению равенкловцев предложили написать за нее домашнюю работу, но, допустив пару неточностей и позже выслушав ее нотации по этому поводу, отказались помогать ей снова.
Большинство студентов Равенкло заметили, что гриффиндорцы избрали довольно жалкую тактику в отношениях с Поттером – при любом удобном случае они только и говорили ему что-то вроде “Преобладай на этим”, “Все в прошлом, мы должны идти дальше”. Равенкловцы, ну, или по крайней мере большинство из них, избрали другую тактику. Они не были экспертами в области чувств, как пуффендуйцы, которые также игнорировались Поттером, но были согласны с ними с одном. Прощение, если оно вообще будет, должно быть решение Поттера, а не их. Никто не может злиться вечно, если постоянно не злить человека, и гриффиндорцы именно так и поступали. Единственный человек в школе, который мог относительно нормально поговорить с Поттером, была Луной Лавгуд. Но, как кто-то метко сказал, она не поймет, что началась зима, пока ее не засыплет снегом.
* * *
В среду, в конце Трансфигурации, МакГонагалл объявила:
- Мистер Поттер, я попрошу вас остаться. Мистер Криви, передайте профессору Хагриду, что мистер Поттер задержится.
Вздохнув, Гарри прислонился к стене.
Как только студенты вышли, профессор продолжила:
- Директор попросил вас зайти в кабинет, мистер Поттер.
- Когда? – спросил Гарри, подсознательно настроившись на неприятности.
- Сейчас.
По пути к кабинету Дамблдор, Гарри поинтересовался:
- Как думаете, о чем он хочет поговорить?
- Директор не счел нужным посвятить меня в это, - решительно ответила МакГонагалл.
“Вероятно, хочет заставить меня отказаться от клятвы”, - с иронией подумал Гарри, стоя перед горгульей.
- Перечные чертики, - горгулья резво отпрыгнула в сторону, услышав пароль.
Поднявшись по лестнице, и стоя перед дверью, Гарри боком прислонился к стене в ожидании. Ему было любопытно, сколько времени потребуется, чтобы терпение Дамблдора закончилось, и он сам открыл дверь. Поттера не волновало, даже если бы пришлось простоять так весь день – в любом случае, никаких иных дел у него не было. Если чему Азкабан и учил, так это терпению.
Взглянув на часы, когда дверь отворилось, он понял, что прошло всего пятнадцать минут.
- Входи, Гарри, - пригласил Альбус, кладя обратно на стол волшебную палочку.
- Мистер Поттер, - напомнил парень.
- Входите, мистер Поттер, - настроение Альбуса слегка упало.
Гарри присел на наколдованный стул и снова замолчал.
Взмах палочкой – и на столе появился горячий чайник. Взяв в руки чашку, Альбус предложил:
- Не хотите немного чаю?
Гарри отрицательно помотал головой, продолжая вглядываться в картину Финеаса.
Дамблдор медленно пил свой чай, ожидая, пока Гарри начнет говорить. Несмотря на то, что заставил его открыть дверь, Альбус помнил, что мальчик был нетерпелив. Только с возрастом и опытом человек набирался терпения.
Шла уже вторая чашка чая, а Гарри все так же смотрел на Финеаса. Тот уже несколько раз пытался поговорить с парнем, говоря ему посмотреть на что-нибудь еще, но все впустую.
Наконец, терпение самого непопулярного директора Хогвартса лопнуло, и, попытавшись уйти с картины, он понял, что не может. Повернувшись к директору, он потребовал: “Дамблдор, заставьте его освободить меня!”
- Вы о ком, Финеас? – с недоумением спросил тот.
- О Поттере. Из-за него я не могу уйти с картины.
- Мистер Поттер, вы сделали это?
- Да.
- Но почему?
- Частично из-за того, что мне не нравилось, как он на меня смотрит, частично потому что мне хотелось попробовать это сделать, - взглянув на директора, ответил Гарри.
- Почему вы это сделали, мистер Поттер? – повторился Альбус.
- Потому что мне надоело, что они за мной шпионят, - без обиняков пояснил Гарри. – Я не знаю, выяснили ли студенты, откуда вы знаете все, что происходит в школе, но я – да. К слову, мне понадобилось на это довольно много времени, когда дементоры не пытались свести меня с ума.
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
|
|
 |
|  |
|
