Вторник, 22.07.25, 23:26
Приветствую Вас Шпиён | RSS
|
|  |
|
|
|
|
|
Поцедуй вампира
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 19.08.12, 16:36 | Сообщение # 6 |
 Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| Я легко пролезла в окно.
Внутри было действительно темно, даже для меня. Я с трудом разглядела сплетения паутин. Мне тут очень понравилось! Повсюду высились штабеля картонных коробок, и пахло в подвале так, словно он пребывал в запустении с сотворения мира.
— Давай лезь! — позвала я.
— Не могу. Я застрял.
— А ты постарайся. Ведь не хочешь же ты, чтобы тебя нашли с торчащей наружу задницей?
Я приложила все свои силы, потянула Джека и втащила. Наконец, к моему облегчению, парень пролез. К моему, но не его.
Я повела перепуганного старшеклассника по заплесневелому подвалу. Он крепко вцепился в мою руку, того и гляди пальцы сломает. Но держать его за руку было приятно. Рука была большая, крепкая и мускулистая. Не то что у моего Недотыка, жидкая и хилая.
— Куда мы идем? — прошептал он испуганным голосом. — Ничего не видно!
Я разглядела очертания массивных стульев и диванов в пыльных белых чехлах. Надо думать, в прежние времена баронесса любовалась луной, сидя именно на них.
— Там лестница, — сказала я. — Я пойду, а ты за мной.
— Дальше я не пойду! Ты что, спятила?
— А как насчет сувенира, например огромного зеркала? — подковырнула я его, заглядывая за мебель.
— Я лучше возьму пустую коробку!
— Пустая затея. Друзья тебя на смех поднимут, будут потешаться всю оставшуюся жизнь. Поверь мне, я знаю, как это бывает.
Я посмотрела на него и увидела ужас на его лице. Уж не знаю, дружков он своих боялся или того, что старые ступеньки провалятся под его весом. А может быть, он просто боялся привидений.
— Ладно, — сказала я. — Подожди здесь.
— А куда я денусь, хотелось бы знать? У меня нет ни малейшего понятия о том, как выбраться отсюда!
— Но сперва…
— Что?
— Выпусти мою руку!
— Ах, да.
Он отпустил меня.
— Рэйвен…
— Что?
— Будь осторожна!
Я помолчала.
— Джек, ты веришь в привидения?
— Нет, конечно нет!
— Значит, ты не веришь в то, что здесь водится привидение той старой дамы?
— Тсс! Не говори так громко!
Я понимающе улыбнулась, потом вспомнила о споре и схватила его бейсбольную шапочку. Он снова вскрикнул.
— Успокойся, это всего лишь я, а не одно из тех жутких привидений, в которых ты не веришь.
Я осторожно поднялась по скрипучим ступенькам и наверху наткнулась на закрытую дверь, которая, впрочем, открылась, стоило мне повернуть круглую ручку. Я оказалась в широком коридоре. Лунный свет проникал сквозь щели в заколоченных окнах. Внутри особняк казался еще больше. На ходу я гладила стены, и пыль мягко приставала к моим ладоням. Я свернула и оказалась у подножия широкой лестницы. К каким сокровищам и тайнам она вела? Не туда ли, где являлось привидение баронессы?
Тихо, как мышка, насколько это было возможно в моих тяжелых башмаках, я поднялась на верхнюю площадку. Первая дверь была заперта, как, впрочем, и вторая, и третья. Я прижала ухо к четвертой двери и услышала слабые плачущие звуки, доносившиеся с другой стороны. Меня пробрало холодком возбуждения. Я оказалась в своей стихии.
Правда, я прислушалась и поняла, что это всего лишь ветер, посвистывающий через заколоченные окна. Скрипел, словно старый гроб, и шкаф, который я открыла в робкой надежде обнаружить внутри скелет. Однако единственное, что там обнаружилось, так это старые вешалки, покрытые паутиной. Гадая, куда же запропастились призраки, я принялась осматривать библиотеку. На маленьком столике лежала открытая книга, как будто смерть застала женщину, которая читала ее, бросая взгляды на луну.
Я схватила с полки книгу «Замки Румынии» в надежде на то, что она откроет тайный проход в башню, полную духов, но нет, облом!
Ничто не сдвинулось с места, если не считать мохнатого коричневого паука, пробежавшего по пыльной полке.
Но тут внезапно раздался звук, да такой громкий, что я чуть было не подскочила и не пробила головой крышу. Это был звук клаксона. С перепугу я уронила книгу, начисто позабыв и про дружков Джека, и про свою задачу.
Перепрыгивая через ступеньки, я сбежала вниз по парадной лестнице, увидела, что в щели забитых окон гостиной пробивается яркий свет, взобралась на эркер и стала всматриваться наружу, надежно укрывшись за досками.
Старшеклассники сидели на капоте машины. Свет фар через ворота падал на окна особняка. Один из них смотрел в мою сторону, поэтому я просунула шапочку Джека через щель между досками и помахала ею, как астронавт, совершивший посадку на Луну.
Я чувствовала себя победительницей. В ответ старшеклассники подняли большие пальцы.
Джек, весь в поту, забился в угол подвала и примостился на деревянных ящиках. Наверное, парень принял крыс за привидения. За меня он ухватился, как малыш за мамочку.
— Ты почему так долго?
Я нахлобучила бейсболку ему на голову.
— На, тебе пригодится.
— Зачем ты вообще ее взяла?
— Я показала ее в окно твоим приятелям, пусть видят, что ты справился со своей задачей. Ну как, готов?
— Готов!
Он протиснулся через окошко и припустил так, будто спасался от пожара, охватившего дом. Хорошо, что на сей раз паренек не застрял.
Доску мы приладили на место, замаскировав следы нашего проникновения.
— Не хватало еще, чтобы туда повадились лазить все кому не лень, — сказала я.
Он уставился на меня так, будто не знал, что обо мне думать или как меня благодарить.
— Постой! Я же не захватил сувенир! — спохватился Джек.
— Сейчас сбегаю, что-нибудь прихвачу.
— Ни за что! — вскричал он и схватил меня за руку.
Я призадумалась.
— Вот, возьми это.
Я дала ему мой кулон, подвеску на черной кожаной ленте.
— Он стоит всего три доллара, но смотрится так, будто принадлежал баронессе. Главное, постарайся, чтобы никто из твоих друзей не догадался.
— Слушай, ну как же так? Мало того что ты проделала за меня всю работу, так еще и подарки даришь!
— Забирай его, пока я не передумала.
— Спасибо!
Он взвесил кулон в руке и нежно поцеловал меня в щеку. Я спряталась за полуразрушенной беседкой, а Джек подбежал к своим приятелям и принялся размахивать моим кулоном перед их ошалевшими физиономиями. Они восхищались им, и я, признаться, тоже восторженно прижимала руку, испачканную пылью и паутиной, к только что поцелованной щеке.
 [hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 19.08.12, 16:43 | Сообщение # 7 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| С этого дня авторитет Джека пошел в гору, и он даже стал президентом класса. Время от времени я встречала его на городской площади, и он неизменно одаривал меня дружеской улыбкой.
Только вот с моей мечтой сделать особняк своей вотчиной так ничего и не вышло. Слух о ночном подвиге Джека дошел до властей, и полиция стала патрулировать окрестности по ночам, чтобы ребятня не лазила в пустой дом. Прошли годы, прежде чем мне довелось снова побывать в особняке.
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 19.08.12, 16:43 | Сообщение # 8 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| 5
Свет в окне
Мы с Беки возвращались домой, все еще потные после урока физкультуры. Проходя мимо особняка, я заметила то, чего не видела раньше, а именно свет в окне. Окна больше не были заколочены.
– Беки, смотри! – возбужденно вскричала я.
Это был самый лучший подарок на день рождения! В одном из мансардных окон виднелась фигура человека, смотревшего на звезды.
– Не может быть! Это правда, Рэйвен. Там есть привидение! – вскрикнула моя подружка и вцепилась мне в руку.
– Ага, привидение, которое водит черный «мерседес»! – откликнулась я, указав на шикарный автомобиль, припаркованный на подъездной дорожке.
– Давай пойдем, – умоляюще попросила она.
Неожиданно свет в мансарде погас. У нас обеих перехватило дух. Беки впилась ногтями в рукав моего свитерка, купленного в магазине эконом‑класса, и некоторое время мы стояли с разинутыми ртами, словно лишившись дара речи.
– Давай пошли, – снова подала голос Беки.
Я не сдвинулась с места.
– Рэйвен, я уже опаздываю к обеду! И вообще, мы опоздаем на вечеринку Мэтта.
– Ага, понятно. Ты запала на старину Мэтта, – поддразнила ее я, не отводя взгляда от особняка.
Ответа, как ни странно, не последовало, а когда я, удивившись, обернулась к Беки, оказалось, что у нее покраснели щеки.
– А ведь точно! – охнула я. – Надо же! А после этого некоторые считают, будто это у меня тараканы в голове! – заявила я, покачав головой.
– Рэйвен, мне нужно идти!
Я готова была ждать у особняка все утро, однако тот человек, который там находился, не выходил. Свет в окне мансарды зажег огонь в моей душе.
* * *
– Я видела «мерседес», припаркованный у особняка! – сообщила я по прибытии своим родным.
Прибыла я, как всегда, с опозданием, на сей раз на свой собственный день рождения.
– Я слышал, будто они выглядят как семейка Аддамсов, – сказал Недотык.
– Может быть, у них есть дочка, твоя ровесница, из тех, что не попадают в неприятные истории, – добавила моя мамочка.
– Тогда она мне без надобности.
– Может быть, у нее есть отец, с которым я мог бы играть в теннис, – с надеждой предположил мой отец.
– Тому, кто там поселился, придется избавиться от всех этих старых зеркал и ящиков, – добавила я, не сообразив, что сказала лишнее.
Все семейство воззрилось на меня.
– Какие еще ящики? – спросила моя мама. – Только не говори мне, что ты забиралась в тот дом!
– Я просто об этом слышала.
– Рэйвен! – Тон у мамочки был неодобрительно‑материнский.
Так или иначе, похоже, что новых владельцев особняка никто в Занудвилле в глаза не видел, и это было отрадно, потому как в нашем зачуханном городишке наконец‑то завелась тайна. До сих пор все про всех у нас всё знали, хотя, по правде говоря, большую часть всего этого знать было вовсе ни к чему.
* * *
Мэтт Уэллс жил на так называемой хорошей стороне города, на краю дубовой рощи. Мы с Беки опоздали и появились на вечеринке как кинозвезды, прибывшие на премьеру. Или, вернее, это я появилась таким манером, а бедняжка Беки жалась ко мне так, будто ей предстоял визит к дантисту.
– Все будет хорошо, – успокаивала ее я. – Это же вечеринка!
Но мне было понятно, почему она нервничает. Мы вознамерились оказаться в центре насмешливого внимания, вместо того чтобы, как и говорил Тревор, спокойно сидеть дома и смотреть телевизор. Но с какой стати веселиться должны только одни эти пижоны? Только потому, что спальня Мэтта размером с мою гостиную? Только потому, что шмотки у нас не из бутиков? Но из этого вовсе не следовало, что я должна была торчать дома в день моего шестнадцатилетия.
Когда эта толпа пижонов высыпала в холл нам навстречу, я почувствовала себя Моисеем, велевшим Красному морю расступиться перед ним. Наши одноклассники, выпучив зенки, таращились на мой готический прикид. Жаль, что там не было Томми Хилфигера. Он был бы польщен. Все нацепили его шмотки, ну прямо как школьную форму.
Гостиную Мэтта наполняли звуки группы «Аэросмит», густой дым, витавший над кушетками и креслами, мешался с запахом пива, пропитавшим атмосферу на манер дешевого ладана. Гости по большей части разделились на парочки, и те, которые не таращились на нас неодобрительно, были заняты друг другом. Похоже, нам тут и поговорить будет не с кем.
– Не могу поверить, что ты пришла, – сказал Мэтт, заметив меня в холле. – Я бы тебя сфотографировал, но не знаю, будешь ли ты видна на снимке!
Это он так прикалывался. Но при всем том Мэтт не был злобным придурком вроде Тревора.
– Пиво там. – Он махнул рукой. – Хочешь, покажу тебе дорогу?
Беки, неровно дышавшая к Мэтту, с перепугу затрясла головой и нырнула в туалет. Мэтт рассмеялся и направился на кухню. Я осталась ждать в гостиной и от нечего делать стала просматривать компакт‑диски, лежащие у большущего музыкального центра. Ну конечно – Майкл Болтон, Селин Дион, подборка мелодий из шоу. Чего и следовало ожидать.
Беки не возвращалась. Я пошла взглянуть, как у нее дела, и увидела, что туалет свободен, а подружки нет. Не было ее и в холле, поэтому я проследовала сквозь толпу гомонящих одноклассников на кухню. Кучка девиц, все с прическами по сто долларов, хмуро глянули на меня и вышли. Я осталась одна. Или так мне показалось.
– Эй, цыпочка, секси‑монстр, – послышался голос за моей спиной.
Это был Тревор. Он подпирал стену рядом со мной, помахивая баночкой «Будвайзера», зажатой в руке.
– Ты так придуриваешься на каждой вечеринке?
Он улыбнулся обольстительной улыбкой.
– Я никогда раньше не целовал девушку с черными губами.
– Ты вообще никогда не целовался с девушками, – сказала я и прошла мимо него.
Он схватил меня за руку, притянул к себе, заглянул голубыми глазами мне в глаза и поцеловал в губы. Целоваться он, должна признаться, умел здорово, да и вообще парень был в некоторых отношениях классный.
До сего момента Тревор Митчелл никогда даже не притрагивался ко мне, не говоря уже о том, чтобы целоваться, за исключением того случая, когда он укусил меня в детском саду. Мне всегда казалось, что если я к нему сунусь, то могу рассчитывать разве что на удар по башке – и тут такое! Перебрал он, что ли? Или это у него шутки такие? Но, судя по тому, как его губы коснулись моих, мне показалось, что поцелуй доставил удовольствие нам обоим.
Я не знала, что и думать, а Тревор тем временем потащил меня к задней двери, мимо одуревшей парочки, обжимавшейся на ступеньках, мимо мусорных бачков и фонтана, под высокие деревья и в темноту.
– Ты боишься темноты, девочка‑чудовище?
Свет почти не пробивался сквозь густую листву, так что мне трудно было разглядеть даже красные полоски на его свитере.
– Нет, она мне очень даже нравится.
Он прижал меня к стволу дерева и принялся целовать по‑настоящему. Его руки шарили повсюду, и по мне, и по дереву.
– Мне всегда хотелось поцеловать вампира, – выдохнул он.
– А мне – неандертальца.
Он рассмеялся и продолжил целовать меня.
– Следует ли из этого, что мы с тобой теперь гуляем? – спросила я, основательно запыхавшись к этому времени.
– Что?
– Ну, например, в школе? Мы будем держаться за руки на переменах, сидеть вместе за ланчем, ходить по выходным в кино?
– Ага, что‑то в этом роде.
– Значит, мы гуляем.
– Ага.
Он рассмеялся.
– Ты можешь любоваться тем, как я играю в футбол, я – тем, как ты превращаешься в летучую мышь. – Он начал тихонько покусывать меня в шею. – Ручаюсь, тебе это нравится. Правда, девочка‑чудовище?
Сердце у меня упало. Конечно, на самом деле я вовсе не горела желанием стать подружкой Тревора. Это ведь не то, как если бы он был Марсом, а я Венерой. Мы с ним были из разных Вселенных! По большому счету он мне даже не нравился. Я знала, зачем он вывел меня сюда, знала, что он хочет сделать, и знала, кому он расскажет, и, наконец, то, что он задумал выиграть десять долларов у своих приятелей за то, что трахнет готическую цыпочку. Знала, но надеялась, что он докажет, что я ошибаюсь. Вместо этого он доказывал, что я чертовски права. Пора было переходить к делу.
– Хочешь знать, почему я не ношу белого? Хочешь полетать со мной?
– Ага.
Он улыбнулся, вроде как слегка удивившись, но с явным вожделением.
– Держу пари, что летаешь ты классно, как и положено вампирам.
Я потащила его за забор, в рощу. Ведь в темноте я видела куда лучше, чем он. Привычка к ночным вылазкам сделала свое дело, ночное зрение у меня пусть и не как у кошки, но близко к тому. Под луной, указывавшей путь, мне было совсем не страшно, а когда я подняла голову, то увидела над кронами нескольких летучих мышей. До сих пор в нашем Занудвилле мне никакие летучие мыши не попадались. Правда, с другой стороны, не больно‑то я шастала по вечеринкам.
– Я ничего не вижу, – сказал Тревор и отбросил ветку, зацепившую его волосы.
Пока мы шли, он беспрестанно размахивал руками, как будто от кого‑то отбиваясь. Одни, подвыпив, начинают задираться, другие слюни распускают, Тревор же, как видно, начал трусить, что отнюдь не добавляло ему привлекательности.
– Давай остановимся здесь, – сказал он.
– Нет, немного подальше, – сказал я, следуя за летучими мышами, которые летели в глубь леса. – Сегодня мой шестнадцатый день рождения. Я хочу, чтобы это была незабываемая ночь! Нам нужно полное уединение.
– Здесь полным‑полно уединения, – буркнул он, шаря вокруг и пытаясь поцеловать меня.
– Мы почти пришли, – сказала я, увлекая его дальше.
Огни дома уже были не видны. Мы не могли сделать и пары шагов, не наткнувшись на дерево.
– Вот подходящее место! – наконец сказала я.
Он крепко сжал меня, но вовсе не потому, что изнемогал от страсти, а потому, что изнемогал от страха. Ну не умилительно ли?
Легкий ветерок шелестел в кронах, неся запах осенней листвы. Я слышала писк летучих мышей, круживших высоко над головой. Полная луна освещала их крылья. Все это было бы чертовски романтично, будь со мной настоящий кавалер.
Тревор в темноте ничего не видел, потому пытался возмещать нехватку зрения руками и губами. Он исцеловал все мое лицо, добрался руками до моих ягодиц, и даже в кромешной тьме ему не потребовалось много времени, чтобы нащупать пуговицы на моей блузке.
– Нет, ты первый, – сказала я ему.
Я пустила в ход всю свою сноровку и подняла его свитер. Под ним оказалась футболка с V‑образным вырезом, а под ней еще и нижняя майка.
«На все это уйдет уйма времени», – подумала я и потрогала его голую грудь.
Почему бы и нет? Она же находилась прямо передо мной. Грудь была мягкой, гладкой и мускулистой.
Тревор привлек меня ближе, моя черная кружевная блузка из искусственного шелка коснулась его обнаженного торса.
– Я очень хочу тебя, бэби, – прошептал он, прижимаясь так, чтобы я ощутила его напрягшуюся штуковину.
– Я тоже, бэби.
Я вздохнула, закатывая глаза, медленно уложила его на влажную землю, а потом стянула с него мокасины и носки. Все остальное он проворно сбросил сам. Тревор лежал абсолютно голый, чуть приподнявшись на локтях, а я разглядывала его в свете луны, смакуя этот момент. Скольких девиц этот мистер Красавчик укладывал под дерево и бросал уже на следующий день? Я не первая и не последняя. Просто со мной этот номер не пройдет.
– Поторопись. Иди сюда, – позвал он. – Я замерз.
– Подожди минутку. Не хочу, чтобы ты видел, как я раздеваюсь.
– Я вообще ничего не вижу. Мне и собственных рук не разглядеть.
– Ладно, я сейчас.
Я держала в руках все шмотки Тревора Митчелла. Его свитер, футболку, майку, брюки цвета хаки, носки, мокасины и трусы. Все, в чем он был. У него ничего не осталось. И что было девушке со всем этим делать?
Девушка бросилась наутек. Я припустила со всех ног так, как не бегала никогда в жизни, рванула так, словно сутки напролет проводила на беговой дорожке. Попадись я на глаза мистеру Харрису, он наверняка включил бы меня в состав легкоатлетической команды.
Летучие мыши, словно подстроившись под мои движения, тоже покинули место происшествия. Я быстро добежала до дома с охапкой одежды Тревора в руках.
Пижоны, выпивавшие на заднем крыльце, были поглощены своей болтовней. Никто не заметил, как я опустошила мусорный мешок, наполовину наполненный банками из‑под пива, и набила его барахлом Тревора.
С мешком в руке я вошла в дом, где и перехватила испуганную Беки. Подружка тащила пиво к столику, за которым играли в покер.
– Где ты была? – вскрикнула она. – Я не могла нигде тебя найти! Мне пришлось прислуживать этим уродам! Туда, сюда – пиво, чипсы, пиво, чипсы. А теперь еще и сигары! Рэйвен, где мне взять сигары?
– Забудь о сигарах! Нам нужно бежать!
– Эй, дорогуши, где сухарики к пиву? – потребовал подвыпивший парень.
– Бар закрыт! – сказала я ему в лицо. – А за обслуживание полагаются чаевые.
Я схватила со стола то, что он выиграл в покер, и засунула в сумочку Беки.
– Нам пора! – сказала я, увлекая ее прочь.
– Что в том мешке? – спросила она.
– Мусор, что же еще!
Я вытолкала подружку в переднюю дверь. Как бы то ни было, а в том, что у тебя нет друзей, есть‑таки одно приятное преимущество. Когда сваливаешь, можно ни с кем не прощаться.
– Что случилось? – допытывалась Беки, пока я тащила ее через передний двор к ее пикапу десятилетней давности, терпеливо дожидавшемуся нас в конце улицы. – Где ты была, Рэйвен? У тебя листья в волосах.
И только когда мы проехали полпути до дома, я обернулась к ней, расплылась в ухмылке и выпалила:
– Я трахнула Тревора Митчелла!
– Что ты сделала? – крикнула она в ответ, чуть было не съехав с дороги. – С кем?
– Я трахнула Тревора Митчелла.
– Не может быть! Ты не могла! Ты этого не делала!
– Не в буквальном смысле, конечно. Но в переносном трахнула, да еще как! Смотри, Беки, у меня тут все его манатки в знак доказательства. – И я стала вытаскивать из мешка одежду, один предмет за другим.
Когда до Беки дошло, в чем дело, она покатилась со смеху. Когда машина сворачивала за угол, неподалеку от Бенсон‑хилл, мы обе чуть ли не бились в истерике.
Нет, конечно, из лесу этот козел как‑нибудь да выберется, но с какой физиономией он предстанет перед своими приятелями?! Голый, продрогший – смех, да и только. Всем будет ясно, чего он стоит на самом деле.
В конце концов, сладкое шестнадцатилетие должно запомниться на всю жизнь. Уж я‑то свое запомню, это точно. Тревор Митчелл его тоже не забудет.
* * *
Когда мы ехали по пустынной загородной дороге, огибавшей Бенсон‑хилл, посвечивая фарами на мрачные деревья, мошкара атаковала ветровое стекло, словно предупреждая нас, чтобы мы выбрали другой путь.
– Особняк в полной темноте, – сказала я, когда мы приблизились к нему. – Давай остановимся и посмотрим?
– Твой день рождения закончился, – устало откликнулась Беки, держа ногу на педали газа. – Сходим в следующем году.
Неожиданно фары выхватили из тьмы фигуру, стоявшую посреди дороги.
– Осторожно! – заорала я.
Парень, с белой, как лунный свет, кожей и длинными черными волосами, в черной куртке, черных джинсах и черных ботинках «Док Мартенс», вскинул руку, чтобы прикрыть глаза от ослепительного света фар, а не от неминуемого столкновения с пикапом.
Беки надавила на тормоз. Мы услышали глухой стук.
– Ты в порядке? – крикнула подружка.
– Да. А ты?
– Я ударила его? – В ее голосе звучала паника.
– Не знаю.
– Я не могу смотреть, – пролепетала Беки, уронив голову на руль. – Не могу! – И заплакала.
Я выскочила из машины и с тревогой стала всматриваться в дорогу перед нами, боясь увидеть на ней распростертое тело, но ничего не увидела. А вот осмотр капота и бампера принес менее утешительные результаты. Там обнаружились пятна крови.
– Эй, вы в порядке? – крикнула я, но ответа не было.
Я выудила фонарь из бардачка.
– Что ты собираешься делать? – спросила подруга с беспокойством.
– Поискать.
– Что?
– Там была кровь.
– Кровь? – вскричала Беки. – Я кого‑то убила?
– Успокойся. Может быть, это был олень.
– Олени не носят черные джинсы! Я позвоню в службу спасения.
– Валяй, но где тело? – урезонила я ее. – Ты ехала не настолько быстро, чтобы отбросить его в лес.
– Может быть, он под машиной?
– Я уже посмотрела. Наверное, ты просто стукнула его и он удрал. Но я хочу убедиться в этом.
Беки схватила меня за руку, больно впившись в нее ногтями.
– Рэйвен, не ходи! Давай уберемся отсюда! Лучше вызвать подмогу!
– Запри дверцу, если боишься, – сказала я и вырвалась. – Но не выключай мотор и фары.
– Рэйвен, скажи мне вот что, – прерывисто пробормотала она, глядя на меня перепуганными глазами. – Какой нормальный парень станет бродить посреди дороги в кромешной тьме? Как думаешь, может, он…
Я ощутила приятный, возбуждающий холодок.
– Беки, не обнадеживай меня!
Я прочесала кусты, которые спускались к воде, а когда стала подниматься к особняку, пронзительно взвизгнула.
– Что там? – крикнула Беки, опустив окно.
Кровь! Лужицы крови в траве! И никакого тела! Я последовала за кровавыми пятнами, боясь увидеть разбросанные ошметки плоти, зацепилась ногой за что‑то твердое, решила, что сейчас увижу отсеченную голову, но, когда с опаской направила под ноги луч фонаря, оказалось, что это помятое ведерко из‑под краски.
– Он мертв? – охнула Беки, когда я вернулась к тачке.
– Нет, но я думаю, что ты, наверное, оставила его без краски, – ответила я и помахала перед ней ведерком. – Но что он делал на дороге посреди ночи, с ведром краски? И куда он подевался?
– Так это была всего‑навсего краска! – облегченно вздохнула Беки, убирая телефон и запуская двигатель. – Раз так, давай сматываться.
– Но что было нужно этому придурку ночью на дороге? – продолжала недоумевать я. – Он что, собирался разукрасить полосу граффити или чем‑то в этом роде?
– А откуда он взялся? И куда мог он так быстро деться? – подхватила Беки.
В зеркало заднего вида я уловила отражение особняка, погруженного в темноту, и успела заметить, как в окне мансарды загорелся свет.
6
Посмешище
История о голом Треворе моментально разнеслась по Верхнему Занудвиллю. Некоторые ученики говорили, что он притащился в дом Мэтта, прикрывая чресла мешком для мусора, другие утверждали, что его нашли без сознания в голом виде на задней лужайке, но насчет моей причастности к этой истории никто так и не догадался. Единственным, кто знал подлинную историю, был сам красавчик Тревор. Не знаю уж, что он там наплел, небось какую‑нибудь ахинею про свидание с девицей из группы поддержки футбольной команды, но, так или иначе, все посмеялись и успокоились.
Меня Тревор оставил в покое, даже в мою сторону не смотрел. Ладно, по всему выходило, что готическая девица уделала‑таки милашку футболиста, но ведь получалось, будто я украла его одежду. Я не хотела, чтобы меня обвинили в краже, а значит, шмотки следовало вернуть. Сперва башмак. По‑моему, левый. Я повесила его на мой школьный шкафчик. Поначалу никто вроде бы не заметил болтающегося мокасина. Если кто и бросал на него взгляд, так потом шел себе дальше, мимо. Однако на следующее утро он исчез. Один человек заметил его. Теперь пришла пора и остальным все это заметить, не только славному старине Тревору.
Правый коричневый мокасин был повешен таким же образом, но рядом с ним красовалась записка: «Ты потерял что‑то, Тревор?»
На сей раз ученики проходили мимо со смешками. Правда, похоже, никто особо не вникал, чей это шкафчик. Ничего, скоро въедут.
Каждый день появлялся то носок, то футболка. Я начала замечать, как три девчонки, из самых больших наших задавак, которые никогда раньше со мной не разговаривали, стали вдруг посматривать на меня с одобрительной улыбкой. Эти три девушки Тревора только трепались, зато мне было что показать.
К тому времени, когда были вывешены его штаны‑хаки в пятнах от травы и земли, все уже поняли, чей это шкафчик. Теперь ребята в холле улыбались, завидев меня. Не то чтобы я стала нарасхват, но, безусловно, добилась своего рода популярности. Конечно, у кого угодно, только не у Тревора.
Но я все равно чувствовала себя в безопасности. Теперь, когда все знали, чей это шкафчик, этот тип стал бы первым подозреваемым, случись что со мной.
Правда, он все же попытался сунуться с угрозами.
– Ты у меня пинка по заднице схлопочешь, чудище, – заявил он, схватив меня за подбородок, когда мы с Беки собирались идти домой.
– От солдатского башмака пинок будет посильнее, чем от мокасина, неандерталец, – парировала я, хотя мое лицо оставалось в его лапище.
– Отпусти ее, – сказал Мэтт и оттащил его в сторону.
Похоже, что даже Мэтта моя выходка только позабавила, хотя он и числился у Тревора в закадычных друзьях. Я была уверена в том, что своим выпендрежем этот тип доставал и Мэтта.
– Как была с придурью, такой и останешься! – проорал Тревор.
К счастью, Мэтт снова его оттащил. После долгого дня, проведенного в школе, у меня не было настроения вступать в сражение.
– Ну, погоди! – кричал он мне вслед. – Ну, погоди!
– Поговори с моим адвокатом! – заорала я в ответ, втайне надеясь на то, что вместо адвоката мне не потребуется пластический хирург.
И вот настал час грандиозного финала.
Толпы учеников собрались вокруг моего шкафчика. Я увидела даже новичка, делавшего снимки. Это была кульминация, которой все ждали. Мой шкафчик, белое нижнее белье Тревора фирмы «Кельвин Кляйн», приклеенное к нему, и записка со словами: «Белое для девственников, верно, Тревор?»
Уж что‑что, а эту записку увидели и прочитали все. И все всё поняли!
– Рэйвен, ты испортила школьное имущество, – укорил меня директор Смит позднее в тот же день.
Я уже столько раз бывала в кабинете директора Смита, что для меня это было все равно как встреча со старым другом.
– Эти шкафчики стоят здесь вечно, – ответила я. – Может быть, стоило бы сообщить попечительскому совету школы, что нам нужны новые?
– Очевидно, ты не понимаешь, что это серьезно, Рэйвен. Ты испортила шкафчик и поставила в неловкое положение достойного ученика.
– Достойного? Спросите лучше девчонок из группы поддержки школьной команды, сколько раз он ставил некоторых из них в, так сказать, неловкое положение.
Директор Смит раздраженно постучал по столу своим карандашом.
– Рэйвен, нам нужно подыскать тебе полезное занятие. Какой‑нибудь клуб, в который ты могла бы вступить, что‑нибудь, что поможет тебе завести друзей.
– В шахматном клубе есть вакансии? Или как насчет математического клуба? – саркастически осведомилась я.
– Есть и другие сферы деятельности.
– Ага, так, может, мне вступить в танцевальную группу поддержки нашей команды? Ради такого дела я согласна надеть плиссированную юбчонку, но, конечно, черную.
– А что, ты вполне могла бы попробовать. Ручаюсь, у тебя здорово получилось бы.
– Очевидно, достойные ученики вроде Тревора действительно уважают девиц из группы поддержки.
– Рэйвен, учеба в старших классах трудна для большинства ребят. Тут уж ничего не поделаешь, возраст сложный, программа напряженная и все такое. Даже те, которые вроде бы вполне успешны, на самом деле, втайне, тоже сталкиваются с проблемами. Но у тебя есть все задатки. У тебя уйма воображения. Ты сообразительна, способна сама докапываться до сути дела. Только не порть больше шкафчики, пытаясь найти ответы на свои вопросы.
– Конечно, – заверила я его, воспользовавшись паузой как предлогом, чтобы смыться. – До скорой встречи.
– Не слишком скорой, ладно, Рэйвен?
– Постараюсь не слишком вас напрягать, – сказала я и закрыла за собой дверь.
На следующий день я заметила на своем шкафчике что‑то новенькое, совсем не мое. Это была надпись, сделанная черной краской: «Рэйвен – сущий кошмар».
Я улыбнулась. Очень умно, Тревор. Очень умно. Внутри у меня потеплело. В первый раз он сделал мне комплимент.
7
Радостный Хэллоуин
Канун Дня всех святых – мой любимый день в году, единственный праздник, в который я вписываюсь. Только в этот день все меня принимают, а я принимаю похвалы и даже получаю награды от тех великодушных соседей, которые не считают, что я слишком взрослая, чтобы отмечать этот праздник, или, что вероятнее, слишком опасаются моих проделок.
Но в этом году я решила, что действительно хочу надеть маскарадный костюм, с каковой целью наведалась в те магазины, куда обычно носа не совала, и позаимствовала кое‑что у мамы. Волосы я собрала в конский хвост, нарядилась во все мягкое и пушистое, включая белый кашемировый свитер с розовой теннисной юбкой, придала физиономии здоровый цвет с помощью маминой основы для макияжа и ее же румян, накрасила губы помадой нежно‑сливового цвета и даже прихватила с собой отцовскую теннисную ракетку. С ней в руках я обошла вокруг нашего дома, произнося, как речовку, что‑то вроде: «Мамочка, дорогая, я вернусь домой после урока тенниса!»
Недотык, торчавший на кухне, поначалу меня не узнал, а когда сообразил, что это не соседка заглянула за сахаром, у него отвисла челюсть.
– Сроду не видел, чтобы ты выглядела так… хорошо, – сказал он, одетый в баскетбольную форму.
Вот, как раз то, что мне и было нужно.
Когда предки увидели меня, им приспичило сделать снимок, словно я собралась на выпускной вечер. Я разрешила, но только один, рассудив, что эту невиданную фотографию гордый папочка повесит у себя в офисе.
* * *
В тот же день, попозже, когда мы с Беки заявились на ланч в кафетерий, оказалось, что все таращатся на меня, приняв за незнакомку. По правде, так меня просто никто не узнавал. Поначалу мне это казалось забавным, потом стало слегка раздражать. Если я в черном, на меня таращатся, если я в белом, тоже таращатся. Ни так им не ладно, ни эдак! Потом в кафетерий заявился Тревор, вырядившийся – прикиньте! – Дракулой. Волосы его были напомажены и зачесаны назад, на плечах накидка с капюшоном, губы кроваво‑красные, а во рту пластиковые вставные клыки.
Он вошел вместе с Мэттом, огляделся по сторонам, заметил меня, но лишь скользнул по мне взглядом, не узнав, и воззрился снова лишь после того, как ему кое‑что сказал Мэтт. На сей раз Тревор обозрел меня с головы до ног. Такого пристального внимания с его стороны я еще не удостаивалась, была готова к тому, чтобы услышать какую‑нибудь гадость, но нет. Тревор уселся за столик в дальнем конце кафетерия, ко мне спиной, больше в мою сторону не оборачивался и даже ушел раньше меня. Я порадовалась и подумала, что, похоже, отделалась от него с концами. А зря! Мне следовало понимать, что наше перемирие долго не продлится.
Моя маленькая тыквенная корзинка была почти доверху наполнена шоколадным горошком, конфетами, жевательной резинкой, батончиками, печеньем и уймой прочей вкуснятины, но главное – паучьими кольцами и переводными временными татуировками.
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 19.08.12, 16:43 | Сообщение # 9 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| Мы с Беки уже обошли весь город и теперь гадали, что ожидает нас у парадного входа таинственного особняка, поскольку лучший дом приберегли напоследок. Только вот точно так же поступили и все остальные.
Перед парадным входом вообще выстроилась целая очередь, причем такая, будто мы угодили в Диснейленд. Тут тебе и вампиры, и панки, и Гомер Симпсон – кто угодно, да еще и кучка родителей, наверное, решивших заглянуть внутрь таинственного особняка под благовидным предлогом. Короче, в город приехал бродячий цирк уродцев, и всем пришла охота посмотреть представление.
– Он действительно прикольный, – заметил двенадцатилетний Франкенштейн шмакодявке‑оборотню, составлявшему ему пару, когда они проходили мимо.
Недотык тоже здесь нарисовался. Он торчал на подъездной дорожке.
– Ожидание того стоит, Рэйвен, – сказал он, заметив нас с Беки. – Тебе это понравится! Это моя сестра! – с гордостью добавил он, обращаясь к своему приятелю, обряженному недоделанным Бэтменом.
Тот уставился на меня с малость ошалелым видом.
– Так ты видел в особняке сморщенные головы или монстров с клыками? – спросила я.
– Нет.
– Тогда, может быть, мы зря теряем время.
– Брось, тот старикан и вправду чудной. От одного его вида оторопь берет, никакого маскарадного костюма не надо.
Я поняла, что Недотык пытается связать себя со мной в глазах приятелей, потому как ему в первый раз выпал случай похвастаться перед ними сестрицей. При этом было видно, что братец ожидает от меня словесной реакции.
– Спасибо за инфу.
– Спасибо? О да, конечно, сестренка.
– Встретимся дома, если захочешь обменяться добытыми сластями.
Недотык живо закивал, расплылся в улыбке и отвалил с таким видом, будто наконец‑то встретил свою давно потерянную сестру.
Мы с Беки с нетерпением ожидали своей очереди, где были последними. Но когда колдунья, которая стояла перед нами, отошла в сторону со своими подарками, дверь закрылась.
Я посмотрела на дверной молоток в форме буквы «S», задумалась, не инициал ли это нового владельца, потом пригляделась и увидела, что это змея с изумрудными глазами. Я легонько постучала в надежде на то, что мне ответит парень‑гот. Мне хотелось спросить его, не он ли находился на дороге в ту ночь, и если так, то что он там делал. Люди, как правило, совершают пробежки и разминаются на стадионах и в спортзалах, а не в глухую ночь на темных проселках. Но на мой стук никто не ответил.
– Пошли, – предложила Беки, явно нервничая.
– Нет уж, после того как мы прождали целую вечность! Я не уйду, пока не получу что‑нибудь вкусненькое. С него причитается!
– Я устала. Всю ночь на ногах. Может, здесь живет противный старикашка, который устал от всего этого и решил отправиться на боковую. Кстати, я тоже не прочь.
– Мы не можем уйти сейчас.
– Я иду домой, Рэйвен.
– Я не могу поверить в то, что ты такая трусиха. Послушай, мне казалось, что мы лучшие подруги.
– Так оно и есть. Но сейчас поздно.
– Ладно. Я позвоню тебе завтра и расскажу все о противном старикашке.
Ну что ж, в праздничную ночь на улицах полно народу, собирающего, как и мы, лакомства, так что за робкую мышку Беки можно не бояться. Она благополучно доберется домой. А я?
Я уставилась на дверной молоток в форме змеи и задумалась, что таится за этой массивной деревянной дверью. Может быть, новый владелец затащит меня внутрь и будет держать в плену в своем особняке, полном призраков? Мне оставалось только надеяться на это!
Я постучала снова и подождала. Постучала и подождала.
Я постучала снова. Я барабанила, барабанила и барабанила и, только когда до боли отбила руку, выругалась, плюнула и повернулась, чтобы уйти. Но тут внутри заскрежетали отодвигавшиеся засовы, и дверь со скрипом приоткрылась. Я снова взбежала по ступенькам, где и встретилась лицом к лицу со старым чудиком.
Он был высокий и худощавый. Белая как снег кожа лица и рук являла разительный контраст с темной униформой. Волос на голове у этого человека не имелось вовсе, причем череп выглядел так, словно их там не было никогда. Выпуклые зеленые глаза казались глазами настоящего чудовища, да и вообще впечатление создавалось такое, будто он живет не первую сотню лет. Мне он понравился.
– У нас больше нет сластей, мисс, – произнес этот тип с сильным иностранным акцентом, глядя на меня сверху вниз.
– Правда? Но ведь что‑то наверняка осталось. Какой‑нибудь кренделек с арахисом или кусочек торта.
Он приоткрыл дверь, но совсем чуть‑чуть. Мне не удалось разглядеть, что было у него за спиной, и оставалось лишь гадать, что там внутри, как все изменилось с тех пор, как я побывала здесь четыре года тому назад. И у кого это «у нас», и такой ли у них своеобразный вид, как у него? А ведь мы могли бы и подружиться. С ощущением того, что кто‑то наблюдает за мной из тени, я подступила ближе.
– Кто еще здесь живет? – смело спросила я. – У вас есть сын?
– У меня нет детей, мисс. И, прошу прощения, у нас не осталось ни крошки.
Он начал было закрывать дверь.
– Подождите! – выпалила я, успев блокировать дверь туфелькой, полезла в свою корзинку и выудила оттуда «сникерс» и паучье колечко. – Мне хотелось бы угостить вас по‑соседски. Вот, пожалуйста, то, что я больше всего люблю из сладкого, мое любимое лакомство на Хеллоуин. Надеюсь, это понравится и вам.
Он почти не улыбнулся. Но потом, когда я вложила угощение в длинные, снежно‑белые паучьи пальцы, по его лицу, обтянутому кожей, все же скользнула легкая улыбка. Даже его выпуклые глаза вроде бы блеснули.
– Пока! – крикнула я и, пританцовывая, сбежала по ступенькам.
Я встретила‑таки этого прикольного старикана. Если полученными от него сластями мог похвастаться чуть ли не весь город, то кто, кроме меня, мог сказать, что угостил его?
На лужайке перед домом я задержалась и оглянулась на величественный особняк. На фоне мансардного окошка маячила призрачная фигура. Ага, уж не готический ли это парень? Я развернулась и пригляделась как следует, но, увы, там никого уже не было. Только темная штора подозрительно качнулась.
Стоило мне выйти за железные ворота, как к обочине подкатил этакий вурдалачий упырь в красном «камаро».
– Хочешь прокатиться, малышка? – спросил Тревор.
За рулем вальяжно расположился Мэтт.
– Мама мне не велит разговаривать с незнакомцами, – сказала я, откусив кусочек печенья.
У меня не было настроения вступать в конфронтацию с Тревором.
– Я не незнакомец, бэби. А ты не слишком ли взрослая для того, чтобы выпрашивать сласти на Хеллоуин, стучать в двери и грозить: «Откупись, а не то заколдую»?
– А ты не слишком ли взрослый, чтобы быть подтиркой для всего города?
Тревор вышел из машины и подошел ко мне. Выглядел он обалденно сексуально. Понятно почему. Ведь я считала сексуальными всех вампиров, даже ряженых.
– А кого ты должна изображать? – поинтересовался он.
– Кого‑кого!.. Разве не видно по придурочному прикиду?
Он пытался сохранять невозмутимость, но это явно давалось ему с трудом. Я была единственной девочкой в городе, с которой у него вышел облом и которую он никогда не получит. При этом я оставалась загадкой из‑за того, как одевалась и вела себя. И вот эта особа неожиданно оказалась перед ним, выряженная словно девушка его мечты.
– Значит, ты в одиночку бродишь по таким местам, – пробормотал он и бросил взгляд на особняк. – Ты ведь у нас нечестивая цыпочка, так?
Он опустил взгляд, и меня аж озноб пробрал – так шикарно он выглядел в своем плаще Дракулы.
Я промолчала.
– Бьюсь об заклад, ты никогда в жизни не целовала вампира, – сказал он, поблескивая в лунном свете пластиковыми клыками.
– Когда увидишь вампира, дай мне знать, – сказала я и собралась уходить.
Он схватил меня за руку.
– Оставь меня в покое, Тревор.
Он притянул меня к себе поближе.
– Знаешь, я никогда не целовал теннисистку, – пошутил он.
Я рассмеялась, настолько это было банально. Он поцеловал меня, и я позволила ему это сделать. Наверное, у меня еще кружилась голова после того, как я вертелась на лужайке.
Наконец он оторвался, чтобы перевести дух.
– Что ж, вот теперь ты поцеловал! – сказала я и отстранилась. – Хорошего понемножку, а то, похоже, Мэтт совсем тебя заждался.
– Мне даже конфетки не досталось, – заявил Тревор, запустил руку в мою корзинку и выудил «сникерс».
– Эй, это мое любимое! Возьми лучше арахисовый рогалик.
Но Тревор уже впился в батончик своими вампирскими зубами, каковые отвалились и упали на землю, измазанные шоколадом и карамелью. Я быстро потянулась к ним, но он перехватил мою руку. Сласти высыпались из корзинки и разлетелись по земле.
– Ты что наделал! – крикнула я.
Тревор подхватил пригоршню сластей и рассовал их по карманам джинсов. Мне оставалось лишь уныло созерцать свою добычу, разбросанную по лужайке. Уберечь удалось лишь несколько невзрачных печенюшек да раздавленный батончик «марса».
– Ну что, может, снова поцелуемся, – спросил он, когда большая часть результатов моих ночных трудов перекочевала в его карманы. – Не раздумала быть моей подружкой?
Он привлек было меня к себе, но вдруг отпустил и устремился к особняку.
– Сейчас я добуду настоящее угощение.
На сей раз я схватила его за руку. Кто знает, что сделает Тревор, когда доберется до двери.
– Ты уже соскучилась по мне? – спросил он, удивившись тому, что я не убежала.
– У них закончились сласти.
– Вот и проверим!
– У них не горит свет. Они легли спать.
– Это их разбудит.
Он извлек из‑под плаща аэрозольную баночку с краской.
– Им определенно нужно украсить фасад!
Тревор направился к особняку.
Я побежала за ним.
– Нет, Тревор. Не надо!
Он отодвинул меня в сторону. Этот тип собирался испоганить то единственное, что было действительно прекрасным в этом убогом городишке.
– Нет! – крикнула я.
Он сковырнул крышку и потряс баночку.
Я попыталась отвести его руку в сторону, но не тут‑то было.
– Так, что бы такое написать? Подумаем. Как насчет: «Привет новым соседям»?
– Не надо, Тревор, не надо!
– Или «Вампиры любят компанию»! Я подпишусь твоим именем.
Он собрался не только напакостить новоселам, но и подставить меня, встряхнул свою банку и направил распылитель на особняк.
В отчаянии я схватилась за теннисную ракетку, которой играла с отцом. Ни одна партия не казалась мне такой важной, как эта! Вместо мячика передо мной маячила алюминиевая баночка, по этой самой жестянке я и вмазала изо всех сил. Удар получился что надо. Жестянка взлетела в воздух, как настоящий мяч, но я, как это частенько бывало и в настоящих играх, после удара ослабила хватку, и ракетка полетела вслед за банкой.
Тревор заорал. Очевидно, я угодила ракеткой не только по банке. Неожиданно над входом зажегся свет, внутри звякнули засовы.
– Нам нужно убраться отсюда! – заорала я Тревору, который присел, держась за ушибленную руку, и совсем уж было собралась удирать, когда вдруг ощутила нечто, чего не ощущала раньше, то есть чье‑то присутствие.
Я развернулась и беззвучно ахнула, потому что от страха у меня перехватило дыхание. Я застыла на месте. Это был он. Не чудной старикан. Не новые хозяева. Это был готический парень, готический друг, готический принц.
Он стоял передо мной как рыцарь ночи. Его длинные черные волосы лежали на плечах тяжелыми волнами. Глаза были темные, глубокие, чарующие, пленительные, восхитительно умные, мечтательные, мрачные врата, ведущие в его упоительно черную душу.
Он тоже стоял неподвижно, словно вбирая в себя мой образ. Его лицо было бледным, как и мое. Обтягивающая черная футболка была заправлена в черные джинсы, а те, в свою очередь, – в высокие ботинки армейского образца, которые в ходу у фанатов панк‑рока, готов и таких девчонок, как я.
Вообще‑то страх – это то состояние, которое я испытываю лишь тогда, когда узнаю, что моя мама устраивает вечеринку для коллег и собирается демонстрировать дочурку гостям. Но сейчас мы находились на чужой территории, и боязнь того, чем может обернуться наше вторжение, пересиливала любопытство от встречи с необычным существом.
В кои‑то веки дурацкие теннисные туфли оказались очень кстати. Улепетывать в них было в самый раз.
– Эй, чудище! – орал мне вслед Тревор. – Ты мне руку сломала!
Я проскочила в открытые ворота и забралась в «камаро».
– Вези меня домой! – крикнула я. – Гони!
Мэтт, никак не ожидавший такой пассажирки, с изумлением уставился на меня.
– Да гони, кому сказано! Иначе я расскажу в полиции, что ты тоже при делах!
– Полиции? – выпалил он. – Во что Тревор вляпался на этот раз?
Я видела, как разозленный граф Тревор бежит по подъездной дорожке. Его плащ развевался на ветру. Он почти добежал до ворот. А вот готический принц не сдвинулся с места, но продолжал смотреть прямо на меня.
– Гони! Просто гони эту долбаную тачку! – завопила я что было мочи.
Мотор завелся, и в считанные мгновения особняк и его необычные обитатели скрылись из виду. Я обернулась и посмотрела в заднее окно на Тревора Дракулу, с криками мчавшегося за нами.
– Счастливого Хеллоуина! – сказала я Мэтту и облегченно вздохнула.
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
| коля | Дата: Воскресенье, 19.08.12, 16:44 | Сообщение # 10 |
|
Санин
Группа: Администраторы
Сообщений: 877
Статус: Offline
| Напрашиваться на неприятности
Я направлялась на урок истории, когда увидела Тревора, шедшего впереди меня, и приметила в его прикиде нечто новенькое – золотистую перчатку, натянутую на правую руку.
– Последний писк моды? – подколола я его, поравнявшись. – Наверное, хорошо, что в футбол не играют руками!
Он проигнорировал мое высказывание и продолжил путь в класс.
– Наверное, тебе придется пропустить несколько заседаний клуба любителей граффити, – не унималась я. – Куда уж, если твой палец не может надавить на баллончик.
На сей раз он остановился, но не ответил, смерил меня ледяным взглядом и пошел дальше.
Оп! Похоже, я задела ему не только руку.
– Вижу, ты благополучно добрался домой, – продолжила я, догоняя его. – Ну а обо мне Мэтт позаботился. Он настоящий джентльмен!
Однако тут мне показалось, что я немножко переборщила – мало того что уязвила его гордость, выставила на посмешище, так еще и похвалялась тем, что переманила на свою сторону его лучшего друга. Мне даже стало жаль парня… почти.
Тревор остановился, глядя на меня так, будто вот‑вот взорвется, но тут взгляд мой упал на какого‑то человека, показавшегося мне знакомым. Он разговаривал с секретарем в приемной директора. Это был чудной старикан из особняка. Яркий флуоресцентный свет подчеркивал его бледность, длинный серый плащ окутывал худощавое тело, а в костлявой бледной руке была зажата теннисная ракетка моего отца.
Я оттолкнула Тревора к стене, откуда можно было безопасно подслушать разговор.
– Что ты делаешь? – спросил он, пытаясь освободиться.
– Тсс! Это дворецкий из особняка! – прошептала я.
– Ну и что?
– Он ищет нас!
– Как он может нас искать? Темно же было, пораскинь мозгами!
– Этот тип видел нас! Наверное, нашел на лужайке твою аэрозольную банку. У него теннисная ракетка моего отца!
– Балда придурковатая, если бы ты меня не ударила, то ничего этого не случилось бы.
– Болван безмозглый, если бы ты не родился, то ничего этого точно не случилось бы. Тсс!
– Сэр, вы можете оставить у нас эту ракетку, и мы сделаем объявление, – сказала миссис Гербер. – Как, вы говорите, была одета эта девочка?
– В теннисный костюм, мисс.
– На Хеллоуин?
Она рассмеялась и потянулась к ракетке, но чудной старикан подался назад.
– Я предпочел бы пока оставить ее у себя. Если вы найдете владелицу, то передайте ей, что она знает, где ее забрать. Всего доброго, – сказал он и поклонился очарованной миссис Гербер.
Я отпрянула и потянула Тревора за статую Тедди Рузвельта.
– Это ловушка, – сказала я, стиснув его руку в перчатке. – Я объявляюсь, а там уже торчат полисмены с наручниками.
Ученики пялились на чудного старикана, шествовавшего к выходу и поглядывающего по сторонам. Разумеется, он искал нас.
– Он забрал улику с собой. Она стоит две сотни долларов, – прошептала я Тревору.
– Ага, улика, – сказал он. – Против тебя!
– Меня? Да там повсюду твои отпечатки пальцев. К тому же этот малый видел и тебя.
– Он видел только, как я бежал. Вполне возможно, он охотится за тобой. Ты разозлилась, оттого что у него закончились сласти, и стала разукрашивать его дом, а когда там зажегся свет, сдрейфила и дала деру, бросив там и добытые сласти, и теннисную ракетку.
Тревор говорил так, точно вообразил себя Шерлоком Холмсом, расследующим дело о пропавшей теннисной ракетке.
– Ты хочешь свалить это на меня? Не могу в это поверить!
– Не переживай, бэби. Вряд ли тебя посадят за это в тюрьму. Разве что тот чокнутый дворецкий капитально тебя отшлепает.
Вообще‑то мне по жизни хватало неприятностей, которые я огребала по заслугам, но нарваться еще и на незаслуженные было уже слишком.
Тревор пошел на урок. Я нагнала его.
– Если начнутся неприятности, то я тебя выгораживать не стану, пойдешь на дно вместе со мной.
– Кому они поверят – примерному ученику, лучшему игроку школьной сборной или придурочной девчонке, сдвинутой на готике, которая чаще бывает в кабинете директора, чем в классе?
– Ты должен мне теннисную ракетку! – беспомощно крикнула я вслед неторопливо удалявшемуся Тревору.
Признаюсь, Тревор отомстил за ту страшную ночь в лесу. Мало того что из‑за него я лишилась отличной папиной ракетки. Он, что было гораздо хуже, сделал меня врагом в глазах единственных людей в нашем городе, способных понять меня и стать моими друзьями. В них я видела освобождение от Занудвилля и обещание связи с большим миром, однако похоже на то, что теперь попасть в особняк будет труднее, чем тогда, когда он был заколочен.
9
Адские муки
– Ты что? – заорал отец за ужином после того, как я рассказала ему, что потеряла ракетку.
– Не то чтобы потеряла. Просто ее у меня нет.
– Тогда забери ее обратно, если знаешь, где она.
– Сейчас это невозможно.
– Но завтра у меня игра.
– Я знаю, папа, но у тебя есть и другие ракетки.
Я попыталась приуменьшить достоинства потерянной вещи. А зря, это оказалось серьезной ошибкой.
– Другие? Легко тебе говорить! Вот так пойти и купить еще одну ракетку «Меткость принца»!
– Я не это имела в виду.
– Как будто мало того, что ты портишь школьное имущество!
– Прости, но…
– На сей раз извинения недостаточно. Оно не поможет мне выиграть завтрашнюю партию. Помогла бы моя ракетка. Начать с того, что я не припоминаю, чтобы разрешал тебе уносить ее из дома.
– Но, папа, можно подумать, что ты не совершал ошибки в юности, когда был хиппи.
– Я заплатил за них, и ты заплатишь за мою ракетку!
На моем банковском счете было около пяти долларов, остатки денег, потраченных на сладкое шестнадцатилетие, и это при том, что на мне еще висели двадцать пять долларов, последний платеж за «Премьер видео». Я быстро произвела мысленный подсчет. Оказалось, что отец решил не выдавать мне карманные деньги до моего тридцатилетия.
Тут он произнес слова, отозвавшиеся в моей бедной голове таким эхом, что она пошла кругом, а я подумала, что сейчас взорвусь на миллион несчастных кусочков.
– Найди себе работу! – заявил он. – Давно пора. Может быть, это научит тебя хоть какой‑то ответственности!
– А ты не мог бы просто отшлепать меня, отругать, отлупить или просто не разговаривать со мной годами, как поступают родители в ток‑шоу? Пожалуйста, папа!
– Все, финиш! Конец истории! Я помогу найти работу, если ты сама не можешь. Но работать придется тебе самой.
Я убежала к себе в комнату, рыдая и вопя во всю мощь моих легких, точь‑в‑точь как мой братишка Недотык в младенчестве. Суть моих стенаний сводилась к тому, что в наше время очень трудно быть подростком, которого никто не понимает.
Заливаясь слезами, я вспоминала о том, как четыре года тому назад нам с Джеком Паттерсоном удалось забраться в особняк, и пыталась придумать, как мне повторить эту вылазку и забрать ракетку.
Только вот все это было попусту. Я ведь знала, что с тех пор слегка раздалась в бедрах, да и окно, через которое мы тогда пролезли, заменили. Новые владельцы наверняка установили охранную сигнализацию. Кроме того, где искать ракетку при таком количестве комнат и чуланов? Пока я буду в них рыться, меня наверняка застукает старый чудик, размахивающий пушкой, а то и каким‑нибудь средневековым пыточным орудием. Это внушало мне даже больший страх, чем временная работа с неполным рабочим днем, – хотя лишь ненамного больший. Совсем ненамного.
В этот момент я по‑настоящему пожалела, что не родилась вампиром, – никогда не слышала, чтобы Дракула таскался на какую‑то там работу.
* * *
Связи решают все. Здорово, конечно, было бы, если мой папочка был знаком со Стивеном Спилбергом или английской королевой, но на его уровне не нашлось ничего лучше Дженис Армстронг, владелицы туристического агентства, носившего ее имя. Самым противным в этом была даже не необходимость появляться там три раза в неделю после уроков, бойко отвечать на телефонные звонки, копировать билеты и вести долгие разговоры с офисными служащими, отправляющимися в Европу в четвертый раз, а отвратительно консервативный дресс‑код.
– Мне жаль, но ты не сможешь носить эти… – начала Дженис, уставившись на мои башмаки. – Как вы, ребята, их называете?
– Солдатские берцы.
– У нас тут не армия. Да, и губы!.. Красить их можно, но только красной помадой.
– Красной?
– Но ты можешь выбрать любой оттенок.
– Очень великодушно с твоей стороны, Дженис! А как насчет розового?
– Розовый будет то, что надо. И тебе придется носить юбки. Только не слишком короткие.
– Красные юбки? – спросила я.
– Не обязательно красные. Можно зеленые или синие.
– Значит, можно выбрать любой оттенок?
Раз ей охота, чтобы я чувствовала себя идиоткой, ладно, буду держаться соответственно.
– Конечно. И колготки…
– Не черные?
– Не рваные. И лак для ногтей, – начала она, уставившись на кончики моих пальцев.
– Не черный, но любой оттенок красного или розовый. Это было бы чудесно, – произнесла я нараспев.
– Очень хорошо, – сказала она с широкой улыбкой. – Ты все прекрасно схватываешь.
– Спасибо, очень надеюсь, – сказала я, поднялась, чтобы уйти, и посмотрела на свои часы.
Собеседование заняло пятнадцать минут, но мне казалось, будто прошел целый час. Мне стало ясно, что эта работа будет сплошной пыткой.
– Итак, Рэйвен, жду тебя завтра, в четыре часа. У тебя есть вопросы?
– Мне заплатят за собеседование?
– Твой отец сказал, что ты сообразительная, но не упомянул о твоем замечательном чувстве юмора. Мы обязательно поладим. Кто знает, может быть, ты захочешь стать туристическим агентом, конечно, когда станешь постарше.
Миссис Сварлиш, моя незабвенная воспитательница в детском саду, гордилась бы мной.
– Я уже знаю, кем хочу быть, – ответила я и хотела было сказать, что вампиром, в память о старых временах.
Но говорить ей этого не стоило, ясно ведь, что не оценит.
– Так кем же ты хочешь стать?
– Профессиональной теннисисткой. Им выдают бесплатные ракетки!
* * *
Мама накупила мне целый ворох отвратительно яркого барахла, чтобы я могла вписаться в деловой мир Занудвилля. Я вытащила покупки из пакетов, увидела ценники и вовсе обалдела.
– Ух ты, ни фига себе! Эти шмотки стоят больше, чем теннисная ракетка. Можешь оставить их себе, и мы квиты.
– Не в этом дело!
– Глупости!
Я нехотя облачилась в белую блузку и синюю юбку до колена.
Мама смотрела на меня так, будто обрела наконец дочь, о которой всегда мечтала.
– Неужели ты не помнишь, как носила блузки на бретельках, фенечки и расклешенные джинсы? – спросила я. – То, что ношу я, это по сути то же самое, только для моего поколения.
– Я ведь уже не молоденькая девочка, Рэйвен. К тому же я никогда не красила губы, придерживалась стиля au naturel, естественности.
Я глубоко вздохнула и закатила глаза.
– Быть подростком трудно, я знаю. Но в конечном счете ты поймешь, кем являешься на самом деле.
– Я знаю, кто я! Работа в туристическом агентстве и ношение белой блузки вряд ли имеют отношение к поискам моего внутреннего «я».
– Ох, милая…
Мама попыталась обнять меня.
– Ты, как все подростки, думаешь, что никто тебя не понимает и весь мир ополчился против тебя.
– Нет, просто этот город ополчился против меня. Я бы спятила, мама, если бы решила, что против меня весь мир!
Мама крепко обняла меня, и на сей раз я не противилась.
– Я люблю тебя, Рэйвен, – произнесла она так, как способна только любящая мама. – Ты и в черном смотришься неплохо, но в красном – просто потрясающе!
– Перестань, мама, ты помнешь мою новую блузку.
– Я думала, что никогда не дождусь от тебя этих слов! – И она стиснула меня в объятиях еще крепче.
* * *
Вот и начался этот кошмар с работой после школы. Как, спрашивается, раздобыть информацию о семействе из особняка, если с утра я на уроках, а после школы на работе? Вдобавок все эти шмотки, предназначенные, как было указано на ярлычках, только для сухой чистки, приходилось таскать с собой в школу, аккуратно раскладывать в шкафчике и забирать после уроков. Сплошная нервотрепка.
– Почему тот парень не ходит в школу? – спросила я Беки, одеваясь.
– Может, он еще не записался.
– Если бы у меня не было этой дурацкой работы, мы могли бы приступить к расследованию прямо сейчас. Ох!
Я завидовала Беки. После школы она возвращалась домой, в счастливый мир кабельного ТВ и попкорна из микроволновки, в то время как я от школьного письменного стола перемещалась за стол в офисе.
Расставшись с подружкой, я нырнула в комнату отдыха, где влажным бумажным полотенцем стерла с губ черную помаду и накрасила их ультраяркой красной, что, с учетом моей бледности, и вправду делало меня похожей на привидение. После этого последовало неохотное облачение в красный хлопок с вискозой.
– Я буду скучать без вас, но мы снова встретимся через несколько часов, – сказала я моему черному платью и армейским ботинкам, спрятала их в рюкзак, а потом посмотрелась в зеркало и лишний раз убедилась в том, как классно быть вампиром.
Они‑то в зеркалах не отражаются, а вот я, вместо великолепной пустоты, увидела нелепую девчонку в дурацком красном костюмчике из искусственного шелка.
Я выскользнула из комнаты отдыха, глянула направо и налево, как если бы собиралась переходить улицу, и незаметно вышла через переднюю дверь. Точнее, думала, что незаметно.
На ступеньках торчал Тревор.
Я прибалдела, увидев его, но решила не обращать на него внимания и продолжила путь. Мне хотелось побежать, но я не привыкла к каблучкам‑шпилькам.
– Эй, Хеллоуин закончился! – крикнул он, следуя за мной. – Где твоя теннисная юбка? Собираешься на костюмированную вечеринку в качестве секретарши Сьюзи?
Я пыталась игнорировать его, но он схватил меня за руку.
Тревор ни в коем случае не должен был узнать, что я работаю, где я работаю и, самое главное, что я работаю потому, что должна отцу деньги за теннисную ракетку, которой лишилась по его, Тревора, вине. То‑то он обрадовался бы.
Тревор оглядел меня с головы до ног. Это был тот же самый взгляд, которым он окинул меня, когда в первый раз увидел в теннисном наряде. Если тогда я выглядела спортсменкой, то теперь – офисной девицей его мечты.
– Куда же ты собралась?
– Не твое дело!
– Правда? А я думал, что у нас нет секретов друг от друга.
– Отвали!
– Тогда я просто пойду с тобой.
Я остановилась.
– Ты никуда не пойдешь со мной и навсегда оставишь меня в покое!
– Ты не похожа на себя, – со смехом сказал он. – Куда подевалось твое самодовольство? Что, неудачный денек выдался? Так к этому пора бы уж и привыкнуть.
– Тревор, наши игры закончены! Кончай ко мне приставать. Мы квиты на всю оставшуюся жизнь. Ясно? Так что вали отсюда!
Я рванула прочь, но этот тип припустил за мной.
– А разве мы разорвали отношения? Надо же, я и не знал, что у нас есть отношения, бэби. Пожалуйста, не оставляй меня, – шутливо взмолился он.
Я быстро прошла мимо школьного забора и торопливо застучала каблуками по тротуару. У меня оставалось лишь пять минут на то, чтобы добраться до туристического агентства «Армстронг».
– Я не могу жить без тебя! – изгалялся Тревор, нагнав меня. – Ты злишься, потому что я никогда не дарил тебе черных роз? Я исправлюсь, вот увидишь. Раздобуду тебе новые наряды. Прямо с кладбища! – Он зашелся от смеха. – Только не покидай меня, бэби!
– Убирайся!
Я кипела от злости и раздражения. Наверняка этот красавчик носит в заднем кармане двести долларов, а я вынуждена впрячься в ненавистную работу чуть ли не на всю жизнь, и все по его милости.
– Ты только скажи мне, куда идешь?
– Тревор, перестань! Убирайся отсюда! Мне что, избавляться от тебя через судебный запрет?
– У тебя свидание?
Он ни в какую не хотел отступать.
– Убирайся!
– Ты встречаешься с кем‑то?
– Вали отсюда!
– У тебя интервью… с вампиром?
– Прочь с глаз моих!
– Ты идешь на… работу?
Я остановилась.
– Нет! У тебя что, совсем крыша поехала? Ты вообще ничего не соображаешь!
– Ты идешь на работу! Ты устроилась на работу!
Он стал пританцовывать вокруг меня.
– Я так горжусь тобой. Моя маленькая бэби‑гот нашла себе работу!
Все во мне бурлило и клокотало.
– Ты хочешь улучшить себе жизнь или вернуть папочке деньги за ту чудесную теннисную ракетку?
Я была готова ударить его, и на сей раз так, чтобы отлетела не баночка с краской, а его дурацкая башка, и тут появился Мэтт.
– Тревор, старик, ты сказал, что будешь ждать на ступеньках. У меня нет времени мотаться по всему городу, разыскивая тебя. Нам пора ехать.
– Хорошо, что за тобой нянька явилась, – возликовала я.
– Я бы предложил подбросить тебя на работу, но у нас своих дел невпроворот, – съязвил Тревор.
Когда «камаро» отъехал, я посмотрела на часы. Здорово! Сегодня мой первый рабочий день, а я уже опоздала.
10
Настоящее привидение
Позади моей конторки в туристическом агентстве «Армстронг» красовались плакаты с изображением Биг‑Бена, Эйфелевой башни и заката на Гавайях – постоянное напоминание о том, что за пределами Занудвилля тоже существует жизнь, но все интересное и волнующее находится очень далеко. Если в работе у Дженис и было что‑то интересное, так это сплетни. В обычных обстоятельствах я находила местные скандалы занудными, под стать названию города. Мэра видели развлекающимся с танцовщицей из Лас‑Вегаса, репортер местного телевидения придумал историю с похищением инопланетянами, а вожатая отряда девочек‑скаутов присвоила призовые конкурса за лучший пирог.
Но теперь жизнь изменилась. Темы для пересудов стала подбрасывать семья, поселившаяся в особняке.
Бойкая Руби, партнер хозяйки агентства, всеведущая, как ходячая версия «Нэшнл инкуайрер», просветила меня насчет всех последних новостей.
– Никому не известно, чем занимается муж, – речь шла о семье из особняка, – но он явно человек со средствами. Его дворецкий покупает бакалейные товары у Уэксли по субботам ровно в восемь вечера, а по вторникам забирает из чистки одежду – темные костюмы и плащи. Жена, высокая бледная женщина лет сорока пяти, с длинными темными волосами, всегда носит темные солнцезащитные очки. Такое впечатление, будто это вампиры, – заключила Руби, не знавшая о моем увлечении. – Их видно только по ночам. Эти незнакомцы выглядят как привидения, мрачные и задумчивые, словно герои дешевых ужастиков второй категории. Домой к себе они никого не приглашают. Как думаешь, эти люди что‑то скрывают?
Я ловила каждое слово Руби.
– Они живут здесь уже более месяца и до сих пор ничего не привели в порядок, – продолжила она. – Не подкрасили, не оштукатурили, даже не подстригли траву! А двери, похоже, рассохлись и скрипят так, что дальше некуда.
Дженис громко рассмеялась, не обращая внимания на звонивший телефон.
– Марси Джэйкобс говорила то же самое, – подхватила она. – Можете себе представить, обитатели особняка не стригут свою лужайку, не сажают цветы. Неужели им все равно, что подумают соседи?
– Может, мнение соседей их не волнует? Может, их устраивает все как есть? – вставила я.
Обе женщины в ужасе уставились на меня.
– Это еще что, – добавила Руби. – Я слышала, что эта женщина была в итальянском бистро Джорджио и заказала особую закуску Генри… без чеснока! Это рассказывала Натали Митчелл, а она слышала от сына.
«Что с того? – подумала я. – Я люблю полную луну. Делает ли это меня оборотнем? Тоже мне, великая беда. Да и можно ли доверять Тревору и его семейке?»
Нашу болтовню прервал дверной колокольчик, а когда мы увидели, кто пришел, у нас глаза на лоб полезли.
Это был старый чудик, собственной персоной.
– Мне нужно кое‑что закончить там, – шепнула я Руби, взгляд которой был прикован к костлявому визитеру, вылетела из приемной и спряталась за копировальной машиной.
Хотя куда больше мне хотелось не прятаться, а подбежать к доброму старому чудику, кинуться ему на шею и попросить прощения за дурацкую выходку Тревора на Хеллоуин. Наверное, с ним бы было страшно интересно поговорить. Он походил на человека, повидавшего весь мир и испытавшего множество волнующих приключений. Но поскольку это было невозможно, мне ничего не оставалось, кроме как прятаться за копиром.
– Я хотел бы заказать два билета до Бухареста, – сказал он, усевшись за стол к Руби.
Я вытянула шею, чтобы видеть его.
– Бухарест? – переспросила та.
– Да, Бухарест, Румыния.
– И когда вы планируете отправиться?
– Я не еду, мадам. Билеты нужны мистеру и миссис Стерлинг. Они хотели бы отправиться первого ноября, на три месяца.
Руби постучала по клавиатуре.
– Два места… эконом‑класс?
[hr][br]
Я не злопамятный, я просто злой, а вот память у меня плохая. Совсем склероз замучил: отомщу, забуду, и еще раз отомщу.
|
| |
| |
|
|
 |
|  |
|
